Читать книгу "И снова Оливия - Элизабет Страут"

Когда Кайли переодевалась в свою одежду, эта женщина не спускала с нее глаз.

* * *

Больше во время уборки Кайли с ней не сталкивалась, миссис Рингроуз никогда не было дома.

– Я занята «Серебряными квадратами», – говорила она.

Кайли, как ей было сказано, доставала ключ из-под коврика и входила. Десятидолларовая купюра неизменно лежала на кухонном столе в ожидании уборщицы.

И однако дом Рингроузов угнетал Кайли как никакое другое жилье.

К примеру: туалетная комната мистера Рингроуза напоминала «удобства во дворе». Над канализационным стоком вместо унитаза поставили темно-зеленый бочонок, и получалось так, что ты сидишь над дырой в полу. Стены были обшиты грубыми досками. Кайли никогда не разговаривала с мистером Рингроузом, во время уборки он отсутствовал, но в лицо она его знала, потому что видела его в городе вместе с миссис Рингроуз. Он был высоким, старым, седовласым; много лет он работал в Портленде, в каком-то историческом музее, но давно вышел на пенсию. В его туалетной комнате не было раковины, только доски, как в хлеву, и темно-зеленый бочонок в центре. У миссис Рингроуз туалетная комната была нормальной, с фаянсовой раковиной и полочкой, где лежали щетка и заколки для волос.

В гостиной стоял диван, небольшой и обитый настолько туго, что посередке круглился, и Кайли думала, что с него можно скатываться, как с горки. Такими же были и кресла. Обивка темно-розовая, а на темно-зеленых стенах висели картины с изображениями людей, походивших на причудливых кукол, – вроде бы эти люди взрослые, но уж очень низенькие, а их одежда и шляпы явно из другой эпохи. Эти картинки Кайли терпеть не могла.

Они ее бесили.

* * *

– Откуда она знает, что ты играешь на пианино? – спросила Кристина Лабе.

Они с Кайли шагали по тротуару к центру города, позади осталась пончиковая, и Кристина ела пончик, густо посыпанный корицей. Глаза Кристины были подведены темно-синим карандашом, и кое-где краска размазалась.

– Понятия не имею. – Кайли глядела на проезжавшие мимо автомобили. – Может, слышала, как я играю на пианино, которое стоит в спортзале. Не знаю, откуда она знает.

– Она больная на всю голову, – сказала Кристина. – И муж не лучше. Нормальные люди не станут каждый год наряжаться тупыми пилигримами и вещать о тупом сраном «Мэйфлауэре», на котором их предки сюда приканали. А потом читать вслух тупую поэму Лонгфелло «Сватовство Майлза Стэндиша», при этом ребята зевают так, что чуть пасть не рвется.

– Ты бы видела ее дом, – сказала Кайли и описала туалетную комнату мистера Рингроуза.

Кристина выпучила глаза:

– Нифига себе.

Кайли коснулась пальцем своего нижнего века, намекая подруге, что у той косметика поехала, в ответ Кристина равнодушно пожала плечами и откусила от пончика.

* * *

В субботу днем Кайли села на велосипед и отправилась через мост в лечебницу для престарелых, где лежала мисс Минни. В середине марта было еще холодно, но снег почти стаял, и велик Кайли подскакивал на ветках, валявшихся на тротуаре; руки у нее мерзли, потому что она была без перчаток. Прежде мисс Минни жила в квартире над ними, в доме, где теперь обретались Кайли с матерью. Мисс Минни, крошечная старушка с огромными черными глазами, была старожилкой этого дома и первой, у кого Кайли начала прибираться. Кайли потрясло, сколько грязи может скопиться, особенно на кухне, если долго не убирать. Поэтому Кайли скребла и драила, а мисс Минни заглядывала в дверь и восклицала: «Ой, как чудесно у тебя получается, Кайли!» – и хлопала в ладоши. Она искренне восхищалась работой девочки, и Кайли полюбила ее. Когда Кайли заканчивала, мисс Минни наливала ей апельсинового сока, садилась напротив и, чуть подавшись вперед, расспрашивала про учебу и школьных друзей; никто не задавал Кайли подобных вопросов с тех пор, как умер ее отец.

Прошлой осенью у мисс Минни случился удар, и Кайли ездила навещать ее в лечебнице для престарелых, пусть даже в этом заведении было темно и плохо пахло. Мисс Минни всегда благодарила девочку, когда та приезжала. «Все нормально, – отвечала Кайли, – мне нравится видеться с вами», и спустя несколько посещений она, уходя, поцеловала мисс Минни в щеку. Огромные черные глаза старой леди просияли.

Кайли поставила велосипед на замок во дворе лечебницы, обогнула здание и столкнулась у крыльца с выходившей миссис Киттеридж.

– Привет, вот мы и снова встретились, – сказала миссис Киттеридж.

Женщиной она была крупной, высокой; Кайли познакомилась с ней месяц назад и поначалу слегка ее побаивалась. Миссис Киттеридж распахнула перед ней входную дверь:

– Экая ты! Совсем ребенок, а ездишь в такое место навещать больного. Господи, надеюсь, черт возьми, что когда и я попаду сюда, то кто-нибудь меня просто пристрелит.

– Да, – кивнула Кайли, – я тоже надеюсь. То есть я хочу сказать, надеюсь, что меня тоже пристрелят.

Миссис Киттеридж надела солнцезащитные очки и смерила Кайли взглядом.

– Ну, тебе еще рановато об этом беспокоиться. – Она отпустила дверь, и та захлопнулась, они остались вдвоем под бледным мартовским солнцем. – Я тут поразнюхивала, уж извини, и выяснила, что ты – девочка Каллаганов. Я учила твоих сестер в школе много лет назад. А ваш папа был нашим почтальоном. Хороший был человек. Мне жаль, что он умер.

– Спасибо, – сказала Кайли, и у нее потеплело внутри от того, что эта женщина знает, каким был ее отец. – Вы здесь навещаете кого-то из друзей?

Миссис Киттеридж протяжно выдохнула, глядя на небо сквозь темные очки.

– Да. Жуть. И это ко всему здесь относится. Но послушай, – она опять смотрела на Кайли, – в прошлый раз ты говорила, что убиралась у мисс Минни, а у меня есть другая старуха на примете, которая ищет кого-нибудь для уборки. Берта Бэбкок. Она старая карга, но с тобой будет вести себя нормально. Мне сказать ей, чтобы она тебе позвонила?

– Она уже сама меня нашла, – ответила Кайли. – Я работаю у нее по средам. Уже несколько недель.

Миссис Киттеридж покачала головой – вроде бы сочувственно.

– А теперь я убираюсь и у миссис Рингроуз тоже. Она преподает английский в нашей школе.

– Знаю я ее. Еще одна старая карга. Ну, удачи тебе. – И миссис Киттеридж зашагала прочь, махнув ладонью над головой.

* * *

В лечебнице было темно и по-прежнему плохо пахло, разумеется. Мисс Минни спала, и Кайли села на стул рядом с кроватью. На тумбочке у изголовья стояла фотография молодого мужчины в форме, рядом – букетик искусственных фиалок. И фотография, и фиалки прежде стояли на похожей тумбочке у кровати мисс Минни в ее квартире. На снимке был брат мисс Минни, о чем она рассказала Кайли однажды, вынув фотографию из рамки и прижав ее к груди; он погиб на войне в Корее. Кайли стало грустно, она бы предпочла, чтобы мужчина на снимке был возлюбленным мисс Минни, а не родственником.