Читать книгу "Упрямая гувернантка - Энн Мэтер"

— Здравствуйте! — Виктория вытащила ладонь из руки доктора, пока он с интересом рассматривал ее. — Вы живете в Райхштейне, герр Циммерман?

— Да. Мой дом на окраине деревни, который я использую также для приема пациентов. Не каждому по вкусу жить так далеко от ярких огней Зальцбурга и Вены, но мне нравится.

Виктория сложила руки на груди, уходя от его упорного взгляда.

— Воображаю, как вы заняты в такой глуши, — заметила она, чувствуя обязанность поддерживать разговор, так как гость больше не пытался найти барона.

Доктор согласился и поведал, что некоторые пациенты живут в практически недоступных местах, и, когда перевал заносит снегом, приходится посещать их пешком.

— Разумеется, на лыжах, — сказал он, расстегивая пальто. — Это не только тяжелая работа, но и удовольствие, к тому же мне нравятся физические упражнения. Только иногда, выбираясь из особенно мокрой и глубокой трещины, я думаю, не лучше ли открыть практику на какой-нибудь фешенебельной strasse[17]. — Он снял пальто и повесил его на стул у огня. Собаки не обращали на него внимания после того, как уточнили его личность и решили, что он не опасен. Доктор задумчиво посмотрел на Викторию: — Что вы думаете о Райхштейне, фройляйн? Слишком уединенное место, как и полагали ваши предшественницы.

Виктория пожала плечами, не торопясь с ответом.

— Да, уединенное, — согласилась она. — Но мне кажется, скорее для тех, кто рассчитывает на искусственные средства развлечения.

— Верно, — кивнул доктор. — Вы ходите на лыжах, фройляйн?

Виктория неуверенно улыбнулась.

— Скажем так, я знаю, как это делается, — задумчиво ответила она. — Однажды я провела каникулы в Сент-Морице, но боюсь, профессионалом не стала.

Доктор выслушал ответ с интересом и кивнул.

— Нам явно следует принять необходимые меры для исправления такого состояния дел, фройляйн, — твердо объявил он. — Для меня горы значат все, и скользить, как птица, по гладкой поверхности ледников… — Он мечтательно покачал головой. — Какое удивительное ощущение!

Виктория по достоинству оценила его очевидный энтузиазм и только собралась объяснить, что находится здесь не ради собственного удовольствия, как в зал вошла, вытирая руки о фартук, Мария. Она приветствовала молодого врача на родном языке, и даже ограниченный словарный запас Виктории позволил понять, что служанка справляется о здоровье доктора Циммермана и его родителей. Он явно был не женат и, судя по его поведению, не очень занят. Виктория воспользовалась появлением Марии, чтобы попрощаться с ним, и поднялась к себе.

Наверху было дивно тепло, и перед сном она немного почитала. Но даже в постели, с выключенным светом и в тишине, Виктория никак не могла заснуть. Ее терзали раздумья, как завоевать доверие Софи, к ним примешивались волнующие образы отца девочки. Насколько легче иметь дело с женщиной, чем с мужчиной, и особенно с таким мужчиной, как барон фон Райхштейн! Она подумала, что, возможно, в любой момент может вернуться его жена, но рассчитывать на это нельзя. В конце концов, что это за женщина, если она оставляет мужа и единственного ребенка в середине зимы одних и без ухода в горном замке? Не в этом ли заключается проблема Софи? Она скучает по матери? Страдает, оставленная на попечение одного отца?

Виктория сразу отбросила эту идею. Софи совершенно счастлива в обществе отца; собственно говоря, ненормально счастлива. Она точно не страдает, однако некая причина заставляет ее вести себя так дерзко, и Виктория обязана выяснить, какая именно.

Трудность в том, что спросить некого. Барон явно не собирался обсуждать с ней свои личные дела, Мария слишком предана хозяину и его дочери, чтобы даже подумать об этом. Виктория зашла в тупик.

Вдруг она вспомнила доктора Циммермана.

Конечно! Он идеально подходит для разговора. Друг семьи, живущий в Райхштейне, он обязан знать баронессу, и его связи с этим семейством явно лишены сентиментальности. Возможно, стоит поймать его на предложении дать уроки катания на лыжах. Когда она узнает его немного лучше, доктор может стать превосходным наперсником.

Глава 4

На следующее утро Виктория встала рано, полная энергии и желания жить. Как и вчера, она оделась в плотные брюки и свитер, на этот раз из джерси с этническим узором по краям. Зачесав волосы назад и заколов их булавкой, она вспомнила о странном замечании барона и хотела распустить их, чтобы увидеть его реакцию. Но здравый смысл возобладал, и, выйдя на кухню, Виктория выглядела сдержанно и деловито. Поскольку ванная находилась внизу, Мария снабдила ее кувшином воды и ковшом, так что первое умывание дня было ледяным и бодрящим. В Англии такая водная процедура привела бы Викторию в ужас, но здесь она приняла ее как часть местного образа жизни.

Мария подала завтрак. Когда Виктория в разговоре коснулась вчерашнего визита доктора Циммермана, домоправительница чрезвычайно оживилась и рассказала, как популярен молодой врач в деревне и как тяжело работали его родители, чтобы скопить денег и послать его в медицинскую школу.

— Конечно, помог герр барон, — закончила она с явным удовлетворением, — и герр Конрад это не забыл.

— Вы хотите сказать, что доктор Циммерман прожил в деревне всю жизнь?

— Ja, после получения диплома он сменил доктора Кляйна, которому давно уже было пора на покой.

Виктория отпила кофе:

— Он кажется милым молодым человеком.

Мария бодро кивнула:

— Настоящее утешение родителям.

Порыв холодного воздуха возвестил о появлении барона. Как и вчера, он уже где-то побывал, с влажных волос капала вода. Барон вежливо кивнул Виктории и скинул парку.

— Доброе утро, мисс Монро, — сказал он, подходя к камину погреть руки. — Вижу, сегодня вы рано приготовились к работе.

— Да, герр барон! — Она чувствовала себя обязанной ответить.

Сидя на скамье у камина и допивая вторую чашку кофе, Виктория невольно отметила загорелые и худощавые кисти рук, которые он протягивал к огню, золотое кольцо с печаткой и небольшим рубином, сверкнувшее на третьем пальце левой руки. «Обручальное?» — заинтересовалась она.

Мария подала барону кружку кофе и получила в ответ обычное теплое приветствие. Затем он снова повернулся к Виктории.

— Боюсь, у меня для вас плохие новости, фройляйн, — сказал барон, хмурясь. Виктория подняла на него тревожный взгляд, и он продолжил: — Сегодня Софи не сможет учиться. Вспомните, вчера она почувствовала себя плохо. Она все еще не оправилась, и я не могу заставлять ее, когда она выглядит такой больной и слабой.

Виктория успокоилась: ничего серьезного. Но ее покоробило, что Софи снова добилась успеха в уклонении от занятий. Не в силах сдержать вполне естественную реакцию на эту новость, она довольно саркастически воскликнула: