Читать книгу "Эмбрион. Поединок - Юрий Мори"

Мама давным-давно сказала наш адрес, но попала к себе домой я только сейчас. Выломанная железная дверь подъезда, воняющая мочой и мышами лестница. Пятый этаж. Дверь квартиры тоже выбита, внутри все вверх дном, но мне ничего и не нужно было там. Кроме одного.

Стараясь не порезаться о битые стекла, я дошла до окна и села на подоконник, глядя вниз, на парк. Да. Именно отсюда я и смотрела все детство. Подняла взгляд и вгляделась в полосу многоэтажек за разросшимися соснами. Туда? Возможно, и туда. Но чуть позже. После этого я неторопливо вернулась в убежище. Выдержала много вопросов, но стояла на своем – узел развязался сам. Отец и виноват, не мне же за ним следом прыгать. Мама рыдала всю ночь, а вот у меня слез так и не было. Да и не надо. Ящерица оторвала свой хвост сама и скормила крысам.

Им нужнее.

Ага, трасса повернула и пошла мимо заброшенного села. Это сразу ясно, что пусто: ни звука, кроме завывания осеннего ветра. Низкие, местами обвалившиеся домишки, в некоторых окнах даже стекла сохранились. Но все вместе умерло вместе с хозяевами. Собак не слышно. Я даже не замедлила бег, только посматривала в сторону развалин, чтобы не пропустить нападение. Но никого и ничего, что и к лучшему. Мне еще бежать и бежать до вечера, а вот потом уже придется где-то заночевать. Еда с собой, вода тоже, оружия вдоволь. Бывшая испуганная девочка давно превратилась в абсолютное оружие, меч Великого пламени.

Немного туповатый меч, но только не в бою. Просто мы, адепты Черноцвета, чуть медленнее думаем, чем обычные люди – что правда, то правда. Однако это не сильно мешает, а данные многим из нас возможности с лихвой покрывают скорость мышления.

5

Эх, дороги…

«Люди делятся на две неравные части.

Одни живут в поиске смыслов, другие – тепла и патронов. Дух и тело. Так было, есть и будет, только предки читали философские книги или копили доллары, а суть никак не поменялась. Или смысл, или – тепло.

Тот, кто мог бы совместить это, лично мне не повстречался ни разу. Вопрос везения? Думаю, что нет.

Почему-то умные люди чаще небогаты, а богатые зачастую глупы. Разная стартовая мотивация зависит… Я даже не знаю, от чего она зависит. Я же не философ, я – скромный летописец никакого времени, не больше.

Мне не стать старостой убежища, не получить большие звезды на погоны, даже не разбогатеть случайно на товаре, как друзьям-сталкерам. Меня тащит вперед за шиворот желание знать, как все было, и острая, сосущая под ложечкой мечта догадаться, предвидеть, почувствовать, что ждет всех нас впереди.

Боюсь ли я будущего? Скорее, нет. Смерть с самого рождения стоит за спиной каждого из нас, она не пройдет мимо. Не поспешит и не опоздает. Все будет вовремя и к месту.

А пока я пытаюсь понять грядущее. Понятно, что будущее выживших после Черного дня – не под землей. Не на Базе и не на форпостах. Нам пора активно осваивать поверхность, избегая горячих пятен. Морты? Это следующая большая война. Люди всегда были доминирующим видом на планете, и так будет дальше. Или мы сдохнем в бою, что тоже меня не удивит.

Одни останутся в руинах, держась до последнего за стены домов предков, которые нам не то что не построить заново – даже не отремонтировать. Другие уйдут в необжитые края области, где должно было остаться какое-то население. Обязано. В Черный день сельские районы не пострадали – какой дурак будет тратить довольно дорогое оружие на разбитые дороги, свинарники и беззащитных людей. Наше будущее, скорее всего, там.

Да… И – Чистый Град. Тот странный парень не мог врать, когда умирал у меня на руках. Он оставил мне по наследству шар, теперь пустой и мертвый, но я видел свет внутри. Я сам его видел, и я верю рассказу странника о городе, где исполнилась мечта быть равными.

Смысл и тепло там неразделимы.

Жаль, умирающий не успел ни слова сказать о направлении, придется гадать самому. Логика, известные факты; надо подумать и решить, куда идти навстречу земному раю. Он есть, я искренне в это верю и сейчас. Но стеклянная сфера мертва в моих руках, я никому ничего доказать не смогу. Не хватает неких способностей? Вероятно, так. Сдаваться рано.

Какое-то будущее всех нас все равно ждет».

По краям дороги – конечно, эту полосу условно ровной поверхности так назвать сложно, но ведь не лес? – виднелись установленные еще предками отвалы. Эдакие бортики для извилистой трассы из княжества в жестокий внешний мир.

Конечно, можно было сделать огромный крюк, идя по бывшей широкой дороге областного значения Е38 – так вроде по карте, но смысла не было ни малейшего. Напрямую гораздо быстрее.

Груздь шагал первым, упрямо приминая снег подшитыми снизу серыми валенками. За ним вприпрыжку торопился бродячий певец – Кат только сейчас понял, что ни еды, ни оружия у него нет, навязался же нахлебник… Сам сталкер замыкал колонну, время от времени оглядываясь назад.

Земли князя Серафима кончились как-то слишком быстро. Небольшой отряд миновал покосившийся столбик на обочине, увенчанный дурной копией княжеской короны. С противоположной стороны никаких знаков не наблюдалось, как и пограничников или кого-то вроде.

Дружинник на ходу стянул с себя треух и поклонился коронованному столбику. Потом немного криво напялил шапку обратно и пошел дальше.

– А деревенские не заморачиваются со своими метками, – заметив интерес Ката, весело сказал Садко. – Флаг себе изобрели с мушиным роем, да и хватит.

Груздь гулко засмеялся, но сразу посерьезнел:

– Вот так шутканешь в деревне Союза – и на дыбу. Не любят они это название.

Кат понял, что это они про желтый флаг со звездами, виденный им на колонне боевой техники. Мушиный рой? Ну да, ближе к истине, чем звезды.

Вдоль дороги на столбах время от времени попадались обрывки проводов. Видно было, что дефицитный теперь металл срезали второпях, неаккуратно – вон какие пучки оставили. Попался брошенный прямо среди дороги ржавый трактор: то ли сломался когда-то, то ли просто солярка кончилась, теперь уже не понять. Стоит себе наполовину развалившимся памятником былой человеческой мощи. На промятой крыше гнездо чье-то из сухих веток, дверцы отломаны, только гусеницы – хоть и рыже-черные от ржавчины, но все еще крепки на вид.

Дальше дорога была скучной. Лес поредел, через него стали проглядывать давно заброшенные людьми поля, небольшие холмы. Обычный пейзаж, черно-белый, как старинные фотографии. Вон одно яркое пятно, да и то – прибитые морозом рябиновые грозди. И низкое серое небо сверху, словно крышка на кастрюле.

– Скучно так идти, молча-то! – вдруг оживился Садко. – Может, споем чего?

Он покосился на Ката. Тот, не говоря ни слова, показал ему кулак.

– Ну и ладно… Тогда я вам расскажу что-нибудь. И мне теплее, и вам познавательная польза.

– А расскажи-ка про порчей, мил человек! – сказал Кат. Сейчас сказки пойдут, конечно, но все лучше, чем песни. До сих пор в ушах звенит от этого акына.