Читать книгу "Счастье волков - Александр Афанасьев"

– Осман Джаддид умер этой ночью. Отравился газом, – сказал человек из министерства, – вместе со всей семьей. Вы знали его?

– Лично нет.

– Он возглавлял отдел по борьбе с организованной преступностью и контрабандой.

Повисло молчание.

– С комиссаром Джаддидом расправились? – нарушил молчание Хикмет.

– Мы так не думаем, – сказал человек из министерства, – все указывает на то, что это была утечка газа. Но отдел, тем более такой отдел, не должен оставаться без начальника. Я спросил Ибрагима-эфенди, кто может возглавить отдел. Ибрагим-эфенди назвал вас.

Хикмет отрицательно покачал головой.

– Со всем уважением…

– Почему?

– Со всем уважением к мнению Ибрагима-эфенди, я не хочу быть начальником.

– Ты уже давно перерос свою должность, – сказал Гуль, – и у тебя достаточно опыта. Организованная преступность и наркомафия – это одно и то же у нас, наркомафия – это и есть почти вся наша организованная преступность. Еще и контрабанда. Твое новое назначение – это возможность искоренить мафию на корню по крайней мере в Стамбуле.

– Искоренить мафию невозможно.

Комиссар Хикмет знал, что говорил, и говорил вполне искренне. Мафия питалась кадрами там же, где и итальянская. Нищая провинция. Горные деревушки. Круговая порука крестьян. В качестве исполнителей и телохранителей они обычно нанимали лазов – небольшой народ, схожий с грузинами, они не великого ума, но верны как собаки, лаз не может предать по определению. Многие мафиози даже породнились с лазами – кровная месть, если убьют, то лазы найдут и убьют обидчика, кровная месть лазов делала невозможной полномасштабную криминальную войну, но она же делала мафию столь устойчивой. А разгуляться было где – именно в Турции, не в Афганистане, производилось больше всего опиатов для мировой фармацевтической промышленности. Турция специализировалась на производстве опиатов, это было благом, и это же было проклятьем для нее. Когда растут поля опиумного мака – не разобрать, где легальное, а где – нет.

Система работала на тех же самых принципах, что и в Италии, – только в Турции все было намного хуже. Как ни крути, а только рост благосостояния итальянцев сделал их в основном законопослушными и нетерпимыми к делам мафии. Мафия тоже перестроилась – он был в Италии, говорил со следственными судьями, самым распространенным преступлением мафии стало использование подневольного труда гастарбайтеров и беженцев при выращивании овощей и подделке вещей с известными товарными знаками. Сомнительную честь заниматься наркоторговлей сицилийские мафиози уступили албанцам, марокканцам и им, туркам…

Да, искоренить мафию невозможно…

– Искоренить невозможно, – согласился Гуль, – но можно бороться. Ты добился экстрадиции Каракая в Италию. Три пожизненных и еще сорок девять лет заключения. Сейчас мы предлагаем тебе не начальственный пост. Мы предлагаем тебе взяться за дело всерьез…

– А мы поможем, – добавил человек из министерства.

Старший комиссар отдела по борьбе с организованной преступностью и контрабандой Назим Хикмет не поверил тому, что ему сказало начальство про смерть Джаддида. Вероятно, другой бы поверил, но комиссар начинал в отделе сотрудничества с Интерполом, где проработал восемь лет – часть в Турции, часть в Европе. Он был слишком европейцем, чтобы забыть об этом странном деле и заняться другим.

И он слишком долго прожил в Европе, чтобы бояться.

Он сидел в теперь уже своем кабинете и листал личное дело старшего комиссара Османа Джаддида, своего предшественника, так глупо и странно погибшего. Он успел распечатать его из общей базы до того, как его убрали оттуда.

Дело вызывало горькую усмешку – человека, не закончившего академию полиции, даже без высшего образования, назначили на самый важный отдел МВД, требующий профессионализма. Почему назначили? Ну, тут все в деле написано – до того он был в Департаменте охраны. Достаточно посмотреть, в каком районе Стамбула он родился, – и все сразу ясно.

Зазвонил телефон, он посмотрел на экран, нажал – ответить.

– Я сейчас спущусь.

Альсия, его очаровательная младшая сестра, ждала его внизу. Она только что рассталась с женихом, потому что не хотела быть примерной женой и матерью и водила небольшой «Мерседес». Так как она работала в Банке Турции, она могла прояснить те моменты, которые не могла прояснить даже полиция…

– Привет, – она поцеловала брата в щеку, – фу, небритый…

Комиссар сел в машину, «Мерседес» рванул с места.

– Осторожнее!

– Когда в машине полицейский – можно.

– Это не так. Куда мы едем?

– Тут недалеко…

Комиссар уже знал куда. Здесь недалеко ресторан, принадлежащий другу Альсии, еврею. Если родители узнают, ей несдобровать.

– Ты что-то узнала? – спросил он, пока сестра рискованно лавировала в потоке.

– В бардачке…

Комиссар достал папку с документами.

– Твой предшественник, – прокомментировала Альсия, – похоже, на ходу подметки рвал. Знаешь, сколько он квартир купил за три года?

???

– Пять!

– Ничего себе.

– Последнюю он купил в Сите[8], рядом с аэропортом. Там квартиры полтора миллиона лир стоят, не меньше. Интересно, это как же надо воровать?

Хороший вопрос…

Коррупция в Турции была всегда, потому что сама среда, само прошлое османов ее провоцировали. Когда Султан назначал кого-то на вилайет, он не платил этому человеку жалования, наоборот, он ожидал, что тот будет и на свое прокормление сам зарабатывать, и отправлять деньги в Порту. Потому брали все. Учитывая то, что отдел по борьбе с организованной преступностью боролся и с контрабандой наркотиков, можно было представить, какие там могли быть суммы в ходу.

Но пять квартир за три года? И это только квартиры. Сколько же он всего нахапал? И за что? Может, что-то связанное с Султаном?

Но тут как раз слишком мало. И все же…

– Спасибо. Я посмотрю.

– Не за что, братик. – Альсия припарковалась. – Приехали…

– Комиссар… вы, видимо, не поняли приказа.

Суперинтендант уголовной полиции Стамбула Мехмет Назим-Бей происходил из турецкой аристократии, о чем свидетельствовала приставка «бей» к его фамилии. И вел он себя соответственно.

Комиссар Хикмет пришел к нему вместе с документами, которые достала Альсия, – но суперинтендант не захотел их даже посмотреть.

– Эфенди, здесь явный случай коррупции. Комиссар Джаддид купил пять квартир за три года. Он не мог заработать честным трудом на пять квартир за три года!