Читать книгу "Сладкое вино любви - Барбара Делински"

Тесс потянула воздух носом.

– Пахнет грязью.

– Пахнет землей – плодородной, влажной землей.

– Если здесь растет ядовитый плющ, у меня будет сыпь.

– Я взяла с собой лекарства. Ничего у тебя не будет.

Тесс не ответила. Вся подавшись вперед, насколько позволял ремень, она напряженно вглядывалась.

– Где же виноградник?..

Глава 5

Оливия проехала поворот, и перед ними раскинулась плантация, засаженная низкорослыми кустами. Подъезжая ближе, она смогла различить столбики, протянутую между ними проволоку и отдельные кустики.

– Вот и виноградник! – воскликнула она.

Шишковатые гибкие стебли и ветви с бледно-зеленой шапкой листьев, аккуратно подстриженные и открытые жаркому солнцу, выстроились рядами на пологих холмах. Некоторые ряды были помечены табличками: «Шардонне», «Пино нуар».

Виноград только-только завязался и был совсем не похож на сочные, спелые грозди, но плантация произвела на Оливию огромное впечатление. После нескольких месяцев, проведенных за проспектами «Асконсета», она чувствовала себя так, словно попала на праздник солнца и зелени.

Ее охватило почти религиозное благоговение. Медленно ведя машину по дороге, посыпанной гравием, она молчала. Ей казалось, что виноградник расступается, пропуская их в зачарованный мир, куда могут попасть только избранные.

– Мама, а что означают эти таблички?

– Это названия сортов винограда. Вон там, справа от тебя, «Пино нуар». Где у тебя правая сторона?

Тесс постоянно путала право и лево, но сейчас она без раздумий повернулась в правую сторону.

– А там что? – спросила она, показывая налево.

– «Рислинг», – прочитала Оливия и испуганно ахнула. Между рядами виноградных кустов стоял мужчина.

– Кто это? – спросила Тесс.

– Работник, наверное.

– А откуда он взялся?

– Осматривал виноградник.

Незнакомец был выше самой высокой решетки, поддерживающей гибкие ветви. Золотисто-каштановые волосы, загорелое лицо, широкие плечи, темно-бордовая рабочая рубашка с закатанными до локтей рукавами. Он был в темных очках, но смотрел явно в их сторону.

– А зачем?

– Это его работа.

– Почему он уставился на нас?

– Он не уставился – просто смотрит. Мы ведь приезжие.

– Мама, поехали быстрее. Что-то он мне не нравится, – пробормотала Тесс.

Оливия и сама не заметила, как уменьшила скорость, разглядывая незнакомца. Осторожно прибавив газу, она двинулась вперед.

– Надеюсь, они не все тут такие хмурые, – заметила Тесс, когда они проехали мимо. – Он не рад нашему приезду.

– Почему ты так считаешь?

– По его лицу видно.

Оливия отчасти согласилась – уж слишком мрачным было его лицо.

– Так где же дом? – спросила Тесс.

– Сейчас увидим.

– Скоро будет речка, – проворчала дочь. Она тщательно изучила карту виноградника и хорошо запомнила рассказы Оливии. Если океан остался сзади, то речка – впереди. Да, девочка неплохо соображает. Правда, расстояние еще не чувствует, и дело тут не в дислексии, а просто в отсутствии опыта. Она не понимает, что они проехали не более четверти полуострова, принадлежащего Сибрингам, поскольку дорога шла по склонам холмов.

И вот показался Большой дом. Он вырос неожиданно, хотя на самом деле просто скрывался за раскидистыми деревьями. А может, Оливия просто не заметила его раньше, завороженная виноградником. Большой дом разительно отличался от своих многочисленных фотоснимков. В действительности он оказался гораздо ниже и не таким новеньким. Первый этаж сложен из огромных камней, второй обшит деревом, потемневшим от влажного морского воздуха.

На фотографиях фасад выглядел менее строгим. Наверное, Оливия сама выдумала внешний облик дома, в действительности не существовавшего.

Ну хорошо, попыталась она успокоить себя. На фотографиях ощущение перспективы теряется. Благодаря окружавшим Большой дом деревьям он казался огромным.

Да еще время – его тоже необходимо учитывать. Снимки Асконсета, с которыми она работала, были сделаны много лет назад. Многое переменилось с тех пор. Но окна все те же – большие, с решетчатым переплетением рам, распахнутые настежь. И фронтоны те же, и черепичная крыша.

Лицо дома покрылось морщинами и потемнело, но глаза его по-прежнему распахнуты и с любопытством взирают на мир. Над крышей плывут облака, вдалеке зеленеют виноградники – потрясающий вид!

Подъезжая к парадному входу, Оливия в последний раз позволила себе немного помечтать. Вот сейчас раскроется дверь, и навстречу к ним выйдет сияющая Натали, а за ней и остальные домочадцы, чтобы поприветствовать гостей.

Оливия остановила автомобиль у каменного бордюра. Вымощенная камнем дорожка изогнулась дугой, огражденная с одной стороны низкой каменной стеной. На флагштоке развевались американский флаг и флаг Род-Айленда.

Она подождала несколько секунд, но застекленная входная дверь не открывалась, за ней было темно и пусто. Тогда Оливия вышла из машины и, взяв Тесс за руку, направилась к дому. Сердце ее отчаянно колотилось в груди, в горле пересохло.

Поднявшись по широким ступеням парадной лестницы, они прошли по затененной веранде и заглянули через стекло внутрь.

– Есть кто-нибудь дома? – прошептала Тесс.

Оливия приложила ухо к стеклу.

– Я слышу голоса.

– Они говорят о нас?

– Сомневаюсь.

Кажется, они не вовремя. Судя по всему, там ссора. Она негромко постучала в дверь. Голоса зазвучали громче, зазвонил телефон.

Была бы ее воля, Оливия сейчас же посадила Тесс обратно в машину, вернулась к въезду на территорию виноградника, потеряв пять – десять минут, и снова проделала бы путь до Большого дома. Конечно, это глупо. Поздно поворачивать назад. Более того, их уже заметил тот работник с виноградника.

Набравшись храбрости, Оливия нажала кнопку звонка. Голоса внутри дома разом смолкли. Несколько секунд спустя в коридоре послышались легкие шаги, дверь распахнулась, и на пороге появилась Натали Сибринг.

Увидев их, она улыбнулась, и у Оливии отлегло от сердца. Все будет хорошо – теперь она знала точно. Натали здесь. Она на тридцать лет старше, чем на последней фотографии, но по-прежнему мила и обаятельна. Среднего роста, стройная, в узких джинсах и рубашке-поло с эмблемой виноградника на кармашке. В первую очередь поражало ее лицо – свежее, чуть тронутое косметикой, и морщин совсем немного. Густые седые волосы, подстриженные «каре», слегка взъерошены ветерком. Весь ее женственный, но отнюдь не чопорный облик говорил о том, что она с гордостью и изяществом несет груз прожитых лет.