Читать книгу "Напряжение растет - Владимир Ильин"

Гораздо ближе к зданию, сразу за пробкой, образованной дорогими машинами, стояли семь человек, одетых неброско, но дорого.

Длинные плащи, надетые в связи с изменчивой осенней погодой, слегка распахнулись на груди. Выглядывали аккуратные белые воротнички рубашек. Шарфы, небрежно наброшенные на плечи. Будто одевались у одного портного или по велению души исповедовали один стиль. Или это форма одежды, предписанная для того, чтобы как-то замаскировать охраняемое лицо.

Взгляды четверых из них рассредоточились по сторонам света, еще двое присматривали за окнами других высоток, коих в деловой части множество.

И только один неотрывно смотрел на горящее здание.

Седой, с роскошной белой бородой, он беззвучно, раз за разом, шептал одни и те же слова. Текли слезы по грубой коже щек, обветрившейся за десятилетия нелегкой жизни. Морщины собрались в маску скорби, а руки сжали белоснежную трость, проминая пальцами навершие до неожиданно сложной пористой структуры.

Нет, он не предавался скорби по тем, кто горел внутри высотки. Он не сопереживал пожарным службам.

Он сам поджег это здание, это его машины блокировали все подъезды, а пожарные вертолеты города по его слову оказались не готовы к немедленному вылету.

– Ярослав, внук мой… – подхватил ветер тихий шепот, исполненный скорби.

Все сгорит. Здания, надежды и тела тех, кто посмел отнять у него родную кровь.

– Господин, – прижимая руку к динамику сотового телефона, подошел слуга, – князь Юхотский смиренно просит вас на минуту разговора. Говорит о неком недопонимании. Точка звонка вычислена, Анталья, яхт-клуб «Марина». Ведем наблюдение.

Иногда достаточно разжечь огонь, чтобы подманить жертву.

– Александр, – игнорируя телефон, обратился князь Гагарин к оруженосцу по левую руку.

– Да, господин.

Рука на трости сжалась, сминая костяной набалдашник.

– Мне нужна новая трость. Принеси мне ее, – почти прорычал княжеский голос.

– Будет сделано, – коротко поклонился «виртуоз» клана, поворачиваясь к машинам.

Холод сковал ноги, руки и спину. Глаза выедала химия, растворенная в воде, но Олег Кочетов продолжал держать их открытыми, всматриваясь в искаженный толщей воды силуэт на кромке бассейна.

Ему обещали разговор без крови. Кочетов поверил. Теперь его ноги были привязаны к скобам на дне бассейна, а легкие горели без воздуха. Действительно, все обойдется без единой капли крови.

Тот, кто смотрел на тихую агонию человека-камня через слой холодной воды, не нарушил своего слова.

Старый… Они все – старые: хозяева родов, кланов и честных слов. Этот был еще и убедителен, там, при штурме загородного имения Кочетова.

Низкий голос, пробирающий дрожью даже его, обреченного. Уверенность в своей правоте, слова, в которых не хотелось сомневаться. Как не верить заведомо более сильному, способному обратить в пыль здание из несокрушимого камня и современной стали? Тем более что у Кочетова не было ничего, кроме собственной жизни, а ее, каким бы складом характера он ни обладал, хотелось сохранить.

Олег полагал, что им нужны ответы, схемы, деньги, активы, компромат. Частью из этого списка он был готов поступиться, а за другую – отчаянно выторговывать лишнюю минуту дыхания, ощущения ветра на коже, света солнца сквозь крепко сжатые глаза. Не все тайны были бы выданы, кое-что осталось бы с ним даже под пыткой. Однако всего прочего вполне достаточно, чтобы остаться полезным и живым.

Но роду Панкратовых не нужны были ответы. Князю Михаилу Викентьевичу нужно было, чтобы Олег Кочетов сдох, задохнувшись под толщей воды. Максимально медленно и мучительно. Тяжелее, чем умирал княжеский сын. Гораздо тяжелее. Его наверняка не откачивали пятый раз кряду, топя в шестой до состояния полусмерти и оживляя вновь и вновь. Спокойно, буднично, без отповедей и лишних слов.

Кочетов, скорее всего, стал бы молить и каяться, если бы это могло на что-то повлиять. Но его раскаяние никому тут нужно не было. Даже смерть – и та не цель.

Старые семьи безжалостны. Но не безумны. Расчетливы и терпеливы. Пожалуй, это то самое, что стоило вспомнить Олегу до почетной сдачи, до бесконечной пытки воздухом и водой.

Панкратовы метили не на тело, они желали лишить Кочетова разума. А уже затем, визжащего и сумасшедшего, продадут тем, кто захочет его смерти. Милым людям, если сравнить с этими.

Холодный разум человека-камня впервые сослужил плохую службу владельцу, отказываясь уходить. Все равно итог будет тем же, но в таком пути гораздо больше боли.

К старику за толщей воды подошел слуга и вместе с полным бокалом вина передал визитку, сопроводив короткой фразой. Ответом ему был короткий кивок.

Значит ли это что-нибудь для Олега?

На край бассейна вышел новый персонаж – лет тридцати – тридцати пяти на вид. Безупречно одетый, в сером костюме и белоснежной рубашке, он выражал глубокое уважение к хозяину дома в момент приветствия и передачи гербовой бумаги, выуженной из кожаной папки в руках. Сохранял он уважение и все то время, когда старик, прочитав бумагу, размахивал руками и пытался нависнуть своей властью и волей над высоким гостем. Тот не отшагнул ни на шаг. Тогда бумага была разорвана в клочья.

Но вслед за ней вынули новую, куда более солидную, с красными печатями, и запечатанный пухлый конверт без видимых надписей.

Старик перекинул свою ярость именно на конверт, разорвал по кромке и гневным жестом выудил пачку бумаг и фотографий. Не прошло минуты, как он сник, понурился, опустил плечи и равнодушно махнул рукой в сторону бассейна.

У Кочетова даже промелькнуло слабое удивление, когда нырнувший в бассейн пловец, исполнявший все это время обязанности палача, расстегнул скобы у ног вместо того, чтобы ослабить цепь, и подтолкнул под руку, помогая всплыть.

– Я хочу, чтобы вы уведомили меня в тот же час, минуту и секунду, когда его казнят, – зло прозвучал голос старика, стоило Олегу показаться над поверхностью.

– Разумеется, ваша светлость, – согнулся гость в глубоком поклоне.

И пребывал в нем до тех пор, пока князь Панкратов резко не развернулся и не ушел в дом.

– Кочетов? Имперская служба безопасности. Мы забираем вас с собой. Оденьтесь, – посмотрел на него мужчина и указал на пакет с одеждой в руках сопровождающего, до того почтительно стоявшего в отдалении.

Полосатая накидка вмиг пропиталась водой и тут же стала остужать тело. Шлепанцы слишком большого размера, норовившие слететь с ног. Куда там бежать… Да и Сила… Силы не было, будто ее не существовало у Кочетова никогда. Неведомо почему, но точно – только у него. Целитель, который всякий раз оживлял его, стоило утонуть в очередной раз, пользовался ею вполне свободно.

Руки завели за спину и сковали пластиковым жгутом. Толкнули в плечо, указывая дорогу.