Читать книгу "Смерть длиною в двадцать лет - Ариэль С. Уинтер"

Глава 18

Следующий день выдался пасмурным. Густые пепельные облака заволокли солнце, при этом никак не повлияв на жару. Наоборот, из-за них повысилась влажность, создававшая невыносимую духоту. Пока я пешком добрался от дома тети Элис до отеля, я весь покрылся испариной, и рубашка на спине липла к телу. Я платком вытер пот со лба и шеи. Нервы у меня после бессонной ночи были напряжены до предела, и от желания заглянуть в бар и опрокинуть там стаканчик меня удерживала только жуткая изжога.

Придя на свидание гораздо раньше условленного времени, я решил для начала справиться у дежурного портье, нет ли для меня какой почты. Вообще-то я просил их направлять все полученные на мое имя сообщения на адрес тети Элис – собственно говоря, полицейские потому и разыскали меня на прошлой неделе, – но мне казался странным тот факт, что за все это время я так и не получил ни одного послания ни от кого вообще. На этот раз за дежурной стойкой был какой-то новый, совершенно незнакомый мне портье. То есть работников, как я понял, у них хватало.

Сообщив ему, что выписался отсюда приблизительно неделю назад, я поинтересовался, нет ли на мое имя каких-нибудь посланий, и прибавил:

– Мое имя – Шем Розенкранц. Я жил в 514-м номере.

– Одну минуту, сэр, – сказал портье и скрылся за дверью позади стойки.

Я нервно огляделся на предмет возможного скрытого наблюдения в вестибюле. Или мы не заслуживали такого уж пристального внимания к себе? Может быть, у полиции имелись еще более важные дела, нежели попытка подкараулить в отеле какую-то женщину, которая могла быть замешана в давнем и не вполне доказанном убийстве? Может быть, во мне просто говорило мое виноватое сознание? Но, как бы там ни было, а я чувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение и очень боялся неосознанно допустить какую-нибудь ошибку или промах. Но наведение мною справок насчет возможной почты, по крайней мере, делало мое присутствие в отеле закономерным.

Вернувшийся портье ответил кратко:

– Никаких сообщений для вас, сэр.

– И даже телеграмм?

– Нет, сэр, извините.

Ни звонков тебе, ни телеграмм… Получив наследство, я теперь уже и не нуждался в этих деньгах, но мне было ужасно обидно, что мои нью-йоркские знакомые совсем забыли меня… Ведь нас соединяло столько лет совместной работы, столько опубликованных вместе книг – ведь я тогда принес их бизнесу немало денег, – и теперь ни одного ответа на полную отчаяния телеграмму с просьбой о финансовой помощи. Я даже готов был получить отказ, но только не глухое молчание в ответ.

Изобразив на лице натужную улыбку, я поблагодарил его и попрощался.

Отвернувшись от стойки, я увидел Брауни. В сопровождении двух амбалов в костюмах он направлялся к выходу. Они не заметили меня, но у меня сразу сердце бешено заколотилось и закружилась голова. Этого Брауни я боялся до смерти. Я даже напомнил себе, что и сам теперь являюсь убийцей, несмотря на то, что это был всего лишь несчастный случай (после проявленного полицией интереса и наличия «мотива» это стало уже не важно). Но даже тогда я все-таки не мог ощущать себя настоящим убийцей и ровней этому гангстеру, шагавшему сейчас в сопровождении телохранителей по вестибюлю отеля.

Сглотнув ком в горле, я заставил себя сдвинуться с места. Я не хотел долго мозолить глаза этому портье, чтобы он потом, при случае, меня легко вспомнил. Направившись в кафе отеля, я не сделал и двух шагов, как меня вдруг осенило, что, если Брауни ушел, то Ви должна сейчас находиться одна в номере, и что нам тогда лучше встретиться там, а не внизу в кафе, где нас могут увидеть вместе и запомнить. Поэтому я поспешил к лифтам, надеясь, что мы с ней не разминемся, катаясь в разных кабинах – она вниз, а я вверх. Я нажал кнопку вызова и стал ждать, следя за быстро меняющимися цифрами на табло, пока наконец после звоночка двери лифта не открылись.

Из лифта вышла стройная молодая мамочка с двумя детишками – мальчиком со значком военно-воздушных сил на рубашке и девочкой в платьице с красивым бантом. У меня сразу мелькнул вопрос – а почему у нас с Клотильдой так и не родились дети? Ведь она была бы такой замечательной матерью. А мой вот сын сейчас…

Я зашел в лифт и, пока ехал, постарался снова собраться с мыслями и подготовиться к разговору с Ви. Я уже сгорал от нетерпения, так что, когда двери лифта раскрылись, я практически побежал к люксу 12-2 и постучал в дверь, озираясь по сторонам в надежде, что успею оказаться внутри никем не замеченный. На мой стук не последовало никакого ответа, я заколотил в дверь уже сильнее и на этот раз кулаком, при этом сам болезненно реагируя на создаваемый мною шум.

Дверь наконец резко распахнулась, и Ви, одетая в слишком скромное для нее платье, и с синяком на лице, уже порядком побледневшим и переливавшимся оттенками зелени, желтизны, пурпура и синевы, сказала:

– Что это вообще за манера… – Увидев меня, она опешила, и у нее вырвалось: – Боже мой, Шем, какого черта ты приперся сюда? Я же сказала – внизу!

– Я видел, как Брауни ушел, и подумал, что нам лучше встретиться здесь, подальше от людских глаз. – Я затолкал ее обратно в номер и закрыл за нами дверь. – У нас проблема.

– Да-а-а? Что ты говоришь?! – Она ушла в спальню и оттуда крикнула: – И какая же у нас проблема?

Я сделал шаг в сторону спальни и остановился – вспомнил, как Брауни бил здесь Ви, и у меня даже во рту пересохло.

– Ну где ты там, идиот? Иди сюда!

Я зашел в спальню. Она сидела на постели, натягивая на обтянутые чулками ноги черно-белые туфельки.

– Это был последний раз, когда я разрешила тебе подложить меня под гангстера. Он чуть не убил меня тогда, ты хоть это понимаешь?

– Вот только не надо все на меня валить. Это не я тебя под него подложил, ты сама!

Пропустив это мимо ушей, она спросила:

– Так ты уже говорил с адвокатом? Когда получишь деньги? Когда я наконец смогу уехать отсюда?

Мне только этого и надо было. Я же за тем и пришел, чтобы поговорить об этих проблемах.

– Тебе нужно отсюда уезжать, – сказал я, но прозвучало это как-то слабо и неубедительно.

– Ага. И ждать тебя как дура где-то там, надеясь, что ты приедешь ко мне с деньгами. Так, что ли? – Она подошла к столу, взяла серебряную сережку-висюльку и, склонив голову, стала вдевать ее ухо.

– Ви, ты знаешь, полиция…

– Что полиция?.. – Она болезненно наморщилась, и в тот момент я особенно остро осознал, что ни в коем случае не должен позволить, чтобы Ви здесь осталась и чтобы ее схватили. Потому что сейчас полиция считала, что Ви сделала это одна, но в случае ареста она сдала бы меня с потрохами. Даже, может быть, сама выкрутилась бы и все повесила на меня. Показала бы им свое разбитое лицо и сказала бы, что я угрозами заставил ее помочь мне скрыть следы убийства. Да, именно так она и поступила бы, и тогда я точно оказался бы на скамье подсудимых. Зато, если бы она сейчас уехала, я бы спокойно сидел тут и дожидался оформления наследства, пока полиция гонялась за Ви по всей стране.