Читать книгу "Фаворитка короля - Анна О'Брайен"

Пристально посмотрела на него.

— А почему вы только сейчас сочли нужным сказать мне об этом?

— А когда надо было?

Виндзор старался подбодрить меня, отвлечь от мрачных раздумий. Я оттолкнула его руки и твердо встала на ноги.

— Завтра. На прошлой неделе. В любое время, но только не тогда, когда лицо мое залито слезами, а мой дом разорен дотла и в мыслях нет ничего, кроме коварства Джоанны.

— Я думал, вы и так об этом знаете.

— Не знала! Откуда мне было знать? Вы же никогда раньше этого не говорили. — Ну почему он такой бестолковый? Вот он стоит передо мной — такой могучий, живой и… своенравный! И бесконечно мною любимый. — Я хочу радоваться этому, а не считать просто утешением, потому что меня ожидает полный финансовый крах, а может быть, и смерть — если им удастся доказать обвинение в измене! Думаю, вы и сами должны понимать… — Следующие слова я выговорила без малейшей запинки: — Я тоже люблю вас!

— Ну вот и дождался! — улыбнулся Виндзор.

— Я не собиралась вам этого говорить! — Я зажала рот руками.

— Совершенно не понимаю почему. — Он снова завладел моими руками, не переставая чуть заметно улыбаться. — Будем радоваться нашей любви и вместе тревожиться о происках Джоанны Ядовитой.

Он крепко, жарко поцеловал меня.

— Ах, Вилл…

— Что происходит? Я только что признался вам в вечной любви. А вы, кажется, не очень-то этому рады!

— Я сейчас приду в себя, — вздохнула я.

— Позвольте, я помогу. — И снова поцеловал меня.

Я упала в его объятия, и в голове не осталось ни одной мысли. Но ненадолго. Сейчас было не время для любовных томлений и чувственных наслаждений. Виндзор и сам прекрасно понимал, что я не могу предаваться беззаботной радости. Он обхватил руками мое лицо, заставив сосредоточиться и слушать его внимательно; он заговорил тихим ровным голосом, который позволял догадаться о глубоких чувствах, бурливших в его душе.

— Теперь послушайте, что я скажу. Вы должны набраться мужества, Алиса. Слушайте же! — Взяв за подбородок, Виндзор заставил меня смотреть ему в глаза. — Вы предстанете перед лордами и ответите на все вопросы, которые они вам поставят. Нет никаких доказательств, будто вы мошенничали. Ну а измена… Они не сумеют ничем ее подтвердить.

— Вы говорите так уверенно. — Я нахмурилась, отнюдь не убежденная его словами.

— Да черт возьми! Ни в чем я не уверен! Я слишком трезво смотрю на вещи. Но вы должны выглядеть очень уверенной в себе, иначе они разорвут вас на части.

— Для чего им это? Теперь-то, когда я больше не нахожусь при дворе!

— Вы знаете для чего. Они уничтожат вас в отместку за то время, когда вы, а не они держали власть в своих руках.

— Можем мы как-то помешать им?

— Еще не знаю. Как можно это знать, пока нам не известно, какими уликами они располагают? Но мы не сдадимся просто так.

Я глубоко вздохнула, ощущая наконец, что отчаяние постепенно отступает, и задала себе вопрос: чего я хочу больше всего на свете?

— Когда мне придется ехать в Лондон… вы поедете со мной?

— Сам дьявол не сможет удержать меня! Хватит плакать… Слезы — не та монета, которой платят в этой игре! — С горящим взором он взял кусок полотна и решительными движениями вытер мне лицо — так тщательно, словно вытирал своего коня, побывавшего под дождем. — Разве вы не жена мне? Разве я вас не люблю? Смелее, Алиса. Вы же всегда были храброй. Мы вместе поедем в Вестминстер и встанем лицом к лицу с этими падальщиками в их собственном логове. Ну а пока… Думаю, мы вправе уделить немного времени самим себе. Богом клянусь, в течение многих лет мы не так уж много требовали.

— Требовали чего? — Мыслями я блуждала далеко отсюда, представляя себе, как ухмыляются мои недоброжелатели при дворе Эдуарда.

Виндзор, нетерпеливо фыркнув, схватил меня за плечи и встряхнул.

— Хватит думать! Марш в постель, и я докажу всю неосновательность ваших сомнений: я вас действительно люблю, это вам вовсе не приснилось и не почудилось… С другой стороны, однако, у нас и кровати-то не осталось, а?..

— Не осталось! — Я почувствовала, как к глазам снова подступают слезы, но сумела издать хриплый смешок.

— Клянусь, это препятствие нас не остановит!

В моей опочивальне — в нашей опочивальне — Виндзор расстелил на полу, на пятачке солнечного света, свой плащ, а вместо подушки положил свернутый в несколько раз камзол. И среди бела дня показал мне нечто дотоле не изведанное — колдовской хмельной напиток раскрепощенной любви, которую он по собственной воле дарил мне, а я по собственной же воле принимала. Я всем существом своим ощущала, как спадают с меня оковы долга и расчетов, как заменяют их нежные узы наслаждения, страсти и жарких желаний.

— Убедил? — спросил он между поцелуями.

— Ой, Вилл…

Чувства захватили меня без остатка, я и двух слов не могла связать в ту минуту. Он проворно снимал штаны и сапоги, а я не могла не любоваться его телом воина — ладно скроенным, мускулистым, гибким. Солнечный свет смягчил суровость его лица, но подчеркнул крепкие плечи и бедра.

— Пуатье? — прошептала я, прижимаясь губами к старому шраму, который тянулся от грудины до пояса, пересекая ребра.

— Да. — Он распрямился, увлек меня за собой, спрашивая при этом: — Вы намерены перецеловать все мои шрамы?

— На это нужно слишком много времени. — Он развязал мою сорочку, и я осталась стоять совершенно обнаженной. — Я сгораю от страсти и желания, Вилл. Меня уже ноги не держат — так мне вас хочется…

— И от любви? — Его страсть и желание были ясно видны, как и влага, покрывшая мои бедра.

— Да, и от любви.

На полу было жестко: ни пухового одеяла, ни белья, ни пахнущих лавандой простыней. Ну, это не играло ни малейшей роли, как и набитые нежным пухом подушки, которых у нас теперь не было. Я позволила ему взять меня так, как ему хотелось. А может быть, я и не позволяла ничего — не такой это был человек, чтобы просить разрешения, а я не собиралась его переделывать. В моих мыслях ни для чего не осталось места, кроме нас самих, оставшихся вдвоем в пустом доме; солнце нежно ласкало грудь и бедра. Два человека были полностью поглощены друг другом, и окружающему миру не было до нас никакого дела.

— Как случилось, что мы полюбили друг друга, Вилл?

— Понятия не имею. Не забивай себе голову. Бывает на свете такое, чему нужно просто радоваться…

Он так наслаждался мною, что это проливало бальзам на мою душу, я ощущала его немалый вес, чувствовала, как он полностью завладел мною. Я тесно прижалась к нему, каждый мускул и каждый нерв во мне с трепетом отзывались на его ласки — я никогда прежде не испытывала такой потребности прижаться к мужчине. Сердце мое до краев наполнилось такой радостью, что в любой момент я могла снова расплакаться. Удержалась. Мне нужно было наслаждаться радостью, пока умелые руки Виндзора разгоняли собравшееся над моей головой тучи.