Читать книгу "Наследница царицы Савской - Индия Эдхилл"

– Я не мудр, дни мои не продлятся вечно, а ты опоздала, госпожа. Твоя внучка уже уехала.

– Я приехала не ради нее.

– Тогда что же привело тебя сюда?

Зурлин внимательно посмотрела на него, а потом улыбнулась и протянула руки. От запястий до локтей по ним вились змейки, темные, словно тени.

– Меня привели сюда старая любовь и новая. Я приехала потому, что любила твоих матерей. И потому, что носила твою жену под сердцем девять полных лун.

– Они умерли, и та, кого любит моя душа, тоже ушла. – Соломон подошел к фонтану и остановился рядом с Зурлин. Он смотрел на его струи, видя лишь тени и солнечные блики. – Не называй меня мудрым, Зурлин, ведь я величайший в мире глупец.

Он услышал ее тихий и теплый смех.

– Лишь по-настоящему мудрые люди знают, до чего глупы все мужчины. И все женщины. Даже царица Утра. – Она помолчала. Вода пела, переливаясь из чаши в чашу. – Даже царица Мелхола, – добавила Зурлин.

Закатное солнце преображало камень и воду. Алебастровый фонтан сиял, как самоцвет.

– Почему ты заговорила о ней? Она давно умерла – и она была мудрейшей женщиной из всех, кого я знал. Намного мудрее меня. И мой отец был намного более великим царем, чем я.

«Отец бы знал, как удержать свою любимую. Если бы царица Утра приехала к моему отцу, она уже не вышла бы за порог дворца». Соломон повернулся к Зурлин и посмотрел в ее спокойные глаза.

– Я проигрываю везде, где они побеждали.

– Если ты и впрямь так думаешь, о царь, тогда ты действительно глупец. – Зурлин взяла его за руку. Несмотря на старость, руки у нее остались нежными и сильными. – Соломон, я не только жрица, но еще и старая женщина. Я знала Мелхолу до появления твоей матери Вирсавии, до твоего рождения, до того как власть испортила ее.

Разозлившись, он попытался вырваться, но ее хватка была крепкой.

– Нет, Соломон, – сказала она, – я молчала три поколения. Всю свою жизнь, всю жизнь дочери и внучки. Пришло время мне говорить, а тебе слушать. Пора тебе узнать правду и начать создавать собственное будущее.

Она заставила его сесть рядом с ней на краю фонтана.

– Ты не глупец, – начала она, – и ты не хуже меня знаешь, до какой степени Мелхола ненавидела Давида. Эта ненависть и злоба отравляли ее. Эта ненависть убила бы ее, если бы не твоя мать – и если бы не ты.

Зурлин принялась неспешно пересказывать историю о Давиде-песнопевце и юной царевне Мелхоле. О царевне, которую завоевал герой, о любви, растоптанной, когда Саул-безумец хотел умертвить героя и выдал свою дочь за другого…

– Все это я уже знаю. Об этом слагали песни, когда я еще ходить не научился.

– Не обо всем.

Зурлин невозмутимо начала пересказывать другую версию песни о царе Давиде и царице Мелхоле.

– В согласии и любви жила она со своим мужем Фалтиилом дважды по семь лет, готовила еду, пряла и ткала, согревала ему сердце и постель, и любовь ее набирала силу, как нить на прялке. А потом настал день битвы при Гильбоа – последней битвы царя Саула. Склоны холмов и равнина окрасились кровью. Смертью храбрых пал безумный Саул, а с ним его сын Ионафан. И герой Давид стал царем Давидом – но лишь в Иудее. Честолюбие грызло царя Давида, вонзая клыки в его большое тело. Давид хотел править еще и Израилем, но там царствовал Иевосфей, сын безумного Саула. И вот Давид вспомнил о царевне Мелхоле и послал за ней. А почему нет? Из двух дочерей царя осталась лишь она. И она когда-то пылко и страстно любила Давида-героя. Итак, он послал за царевной Мелхолой, но в ней уже ничего не осталось от той царевны. Давид отнял жену у доброго земледельца, он заявил права на жену Фалтиила.

Зурлин искоса взглянула миндалевидными темными глазами на Соломона, словно оценивая его настроение, прежде чем продолжить:

– Жена Фалтиила погубила не только своего мужа, но и собственное счастье. Она не поняла тогда, что Давиду нет до нее дела. Ему нужна была лишь царская дочь – путь к короне. А к тому времени, когда Мелхола усвоила этот урок, она уже вызвала демонов, которые терзали ее еще много лет. Та девушка умела любить, но мудростью не обладала.

Горький смех Соломона заглушило журчание фонтана.

– А я повторяю тебе, что царица Мелхола была мудрейшей из женщин. Разве не она посадила меня на трон Давида?

Зурлин спокойно выслушала его слова.

– В юности Мелхола была умной, но не мудрой. Я это поняла, когда пыталась вразумить ее. Но она не хотела смотреть на вещи так, как следовало бы царице. Она противостояла царю Давиду – надменно и злобно. И обрекла на смерть своего мужа Фалтиила, ведь царю Давиду очень нужна была дочь царя Саула. Но и тогда она не увидела того, что следовало увидеть, и поэтому осталась беззащитной, вводя твою мать Вирсавию в свою жизнь и вкладывая в руки царю Давиду оружие против себя. Ведь Давид обладал даром – вызывать в сердцах людей любовь. Любовь, в которой Мелхола ему отказывала. Это разъедало его душу, как кислота. Как могла эта женщина отказать ему в том, что дарили все остальные? А она отказывала, и ему пришлось… – Зурлин вздохнула и покачала головой. Серебристые пряди волос шевельнулись на спине, словно беспокойные змейки. – Вместо нее он довольствовался любовью Вирсавии, и она понесла…

– Я знаю. Это не тайна, госпожа моя.

– Это часть тайны. Ведь ты не знаешь, что царь Давид предложил царице Мелхоле выбор: жизнь Вирсавии или ее мужа Урии.

«Так вот в чем дело». Эта мысль осветила разум Соломона, яркая и смертоносная, словно молния.

– Урия погиб в битве. Обычная смерть для воина.

– Урия погиб потому, что так велел царь Давид – по желанию царицы Мелхолы. Вот как все произошло. – Зурлин подняла руки, открывая правду. – На ней кровь троих мужчин, три жизни погубила ее жестокая гордость.

– Троих? Ты назвала лишь двоих, Фалтиила и Урию, мужей Мелхолы и Вирсавии.

– А еще твой единокровный брат Амнон. – Зурлин говорила тихо, внимательно глядя на него.

Амнон и Фамарь, их яркая, смертоносная любовь…

– Нет. Царица Мелхола хотела, чтобы Амнон стал царем. Рассказывая мне о том, что случилось с Амноном и Фамарью, она рыдала. Она обещала им помочь.

– И без конца мешкала со своей помощью. Соломон, ты был отрадой ее сердца, но в то же время ее местью Давиду. Она не могла позволить, чтобы кто-то другой занял твое место в вытканной ею паутине. Она слишком поздно поняла, во что превратилась. Вот тебе правда, о царь.

– Почему? – спросил Соломон.

Она не стала делать вид, будто не поняла.

– Потому что я поклялась Мелхоле всегда быть ее подругой. А Мелхола хотела, чтобы ты стал…

– …царем.

– Чтобы ты стал счастливым, Соломон.

Зурлин встала. Даже теперь, в старости, она двигалась плавно, как волна.