Читать книгу "Еще один круг на карусели - Тициано Терцани"

Я поспешил развеять его опасения. Объяснил, что приехал из Индии, родины магии; изучал Веданту, идеологический фундамент той цивилизации, что рассматривает всю Вселенную как «майя», иллюзию, Бога — как небесного чудотворца, а базарного фокусника до сих пор воспринимает, чуть ли не как бога на земле. «Я, кажется, понял, — сказал я, — насколько были близко, особенно вначале, магия и религия и как трудно было провести грань между магами и жрецами, магическим зрелищем и религиозным обрядом». Я рассказал ему, что в Джатаках, историях о предыдущих жизнях Будды, есть многочисленные эпизоды, связанные с магией. А в Китайских Анналах первого века от Рождества Христова рассказывается об индийском маге, который при дворе тогдашнего императора поразил всех: проделав руками дырку в собственном животе, он извлек оттуда несколько метров кишок — точно, как его нынешние «коллеги»!

Падре Булатао мой рассказ позабавил; его глаза улыбались за толстыми стеклами очков. Потом, словно желая подвести под наш разговор теоретическую базу, он сказал, что представление о действительности — вещь весьма относительная и в каждой культуре имеется свое понятие о реальности. «Когда вера укореняется в культуре народа, она становится реальностью», — сказал он, и я согласился.

Он был убежден, что для филиппинцев мир духов столь же реален, как и мир материальный, и каждое явление, которому нельзя найти нормального объяснения, без тени смущения приписывается действиям «духов». Врачам не удается вылечить больного? Нужно определить, какой дух причина этому, и умилостивить его. Для защиты от духов существуют амулеты «антинг-антинг» и разные молитвы. Кроме того, есть люди, обладающие особой властью над духами, как, например, классический травник-знахарь, деревенский травник-маг-целитель или некоторые священники. Он, падре Булатао, был одним из них.

— Духи — часть филиппинской жизни, причем настолько важная часть, что вам, европейцам, это трудно себе представить, — сказал он. — Вспомните римский Пантеон, храм, посвященный античным богам, и как хватило указа папы, чтобы превратить его в католическую церковь. Римские боги умерли и не воскресали больше. На Филиппинах такое было бы невозможно. Здесь духи деревьев, рек, гор живут из века в век и вселяются в тела нынешних людей.

Именно в этом контексте, по мнению падре Булатао, следовало рассматривать деятельность целителей и возникший сравнительно недавно феномен психической хирургии. Он вынул из шкафа книгу — это были письма, написанные в 1603 году его коллегой-иезуитом падре Педро Чирино, в которых рассказано, как в те времена филиппинцы устраивали — причем именно там, где сейчас находится университет, — большие кровавые церемонии, чтобы умилостивить духов или, к примеру, излечить больного.

Испанцы сделали все возможное, чтобы искоренить эту практику, но до конца это им так и не удалось, и в конце XIX века в результате усилий спиритуалистов, находившихся под влиянием одного французского миссионера, эти методы вновь распространились и стали популярны. Возглавил это возрождение некий Терте из Пангасинана. Он вновь ввел в обиход «традицию крови», и именно у него, а также у его последователей, учились все знаменитые хилеры. Один из них был большим другом падре Булатао и не скрывал от него, что использует пузыри, наполненные кровью животных или любой похожей на кровь жидкостью.

— Важно то, — сказал падре Булатао, — что люди ждут чего-то и это «что-то» происходит. Они ждут выздоровления и выздоравливают. Кровь и впечатление, что руки хирурга проникают в их тело, — продолжение их ожиданий. Иллюзия здесь необходима.

В его практике ему тоже случалось инсценировать «операцию», чтобы вылечить пациента. Он рассказал мне об одном случае: это была беременная женщина, у которой внезапно началась анорексия: она перестала есть. В ее сознании звучали голоса неких судей, повторявших роковой приговор: «Тебе не быть матерью!» Падре Булатао ее загипнотизировал, приставил бумажный кулечек к ее уху и говорил: «Вот, один судья вышел… теперь другой…» И с каждым разом падре подергивал женщину за ухо. После шестого раза он вывел пациентку из гипноза, и она сказала, что ей стало легче. Но он посоветовал не расслабляться, дело еще не закончено. Ей следовало прийти на следующий день для изгнания седьмого «судьи».

— Иначе было нельзя, — объяснил падре Булатао. — Все знают, что человек бывает одержим семью дьяволами. И ее подсознание об этом помнило.

Женщина пришла и, после изгнания последнего «судьи», вновь стала есть; беременность ее прошла нормально.

Обычно метод падре Булатао не требовал особых сценических эффектов. Он вводил пациента в состояние гипноза и говорил с ним. Он рассказал еще об одном случае; девочку с последней стадией лейкемии выписали из больницы и отправили домой умирать.

— Показатели крови были безнадежными. Я ввел ее в транс, потом стал рассказывать ее костному мозгу, как растет рис. Его сеют, зерна ложатся в землю, после дождей они прорастают, стебельки тянутся вверх, кланяются под ветром. Потом наливаются колосья, в них много-много зерен. Все эти разговоры о рисе были способом проникнуть в ее подсознание. Девочка погрузилась в сон, а через десять дней показатели крови пришли в норму. Девочка прожила еще три года, но потом ей снова стало хуже, и тут он уже ничего не смог сделать.

Он объяснил, что для всех целителей, и для него тоже как для гипнотизера, дети — самые трудные пациенты, потому что проникнуть в подсознание ребенка куда труднее, чем в подсознание взрослого.

— Все начинается и кончается в сознании, — продолжал он. — Разум и тело не две различные сущности, как полагал Декарт. Это было его очень серьезным заблуждением, и сегодня мы за него расплачиваемся. Разум с телом едины, и разум контролирует материю, тут сомнений нет. Подумай о прекрасной женщине, и тело твое тут же отзовется. Разрежь сочный плод манго, и твой рот наполнится слюной.

По мнению падре Булатао, талант хилера состоит в том, чтобы с помощью магии запустить этот механизм. Субъективное сознание, объяснил он, не имеет собственного языка и вынуждено «заимствовать» язык у объективного мира; иными словами, нужно показать «кровь» и «болезнь», извлекаемые из тела. «Это, — сказал он, — особенно убедительно для иностранцев, чье не только сознание, но и подсознание — гораздо крепче связано с материальным, чем у филиппинца».

Операция, проводимая такими целителями, как Орбито, — чисто символическое действие. То, что извлекается из тела, — это «материализация» опухоли, а не сама опухоль. Поэтому операции почти все одинаковые и проделываются только на мягких тканях тела, на что бы ни жаловался пациент. «Хилеры говорят, что они удаляют „опухоли“ и „негатив“, — заключил падре Булатао, — но ни одному из них до сих пор не удалось удалить аппендикс или миндалины».

Первым шагом к исцелению, о котором мы говорили, является, по его мнению, перестройка сознания пациента, чтобы он перестал стандартно воспринимать мир.

— В каждом из нас глубоко спрятан в подсознании запас прошлого опыта и возможностей, — продолжал он. — Когда что-то идет не так — допустим, мы заболели, — наш рациональный разум ищет выход, часто не находит и застопоривается. Так что же, на этом все? Нет, когда рациональное начало отступает, потенциал подсознания мобилизуется, чтобы исправить дело и найти решение.