Читать книгу "Обратная сторона войны - Олег Казаринов"

Огромные каскады воды медленно, словно нехотя устремились вниз, и взорам наблюдателей предстали «Вектра» и подводная лодка, вернее, то, что от них осталось».

В. Пикуль, очевидно, старался показать, что советские моряки были ничем не хуже англо-американских. И таранили немцев так же. Причем судя по его описанию, точно так же.

«Реквием каравану PQ-17»:

«Ставя лодку кормою к противнику, он хотел избежать тарана. Узкая, как лезвие ножа субмарина могла спастись — корабль мог промахнуться. Но сторожевик (без мостика, без командира) настиг подлодку. Его изуродованный форштевень снова полез на врага, круша его в беспощадной ярости разрушения.

Последним проблеском сознания, почти автоматически, Зеггерс отметил, что в кормовых аппаратах только одна торпеда, а другие уже расстреляны. Но и одной хватило на всех, когда она сработала от удара корабля.

Гигантский гейзер пламени, воды и обломков вырос над океаном. Грохочущей шапкой он накрыл два корабля, сцепившихся в жесточайшем поединке».

Напоминает школьное изложение по предложенной картинке, не правда ли? Так и представляешь скучающую учительницу, проверяющую стопку тетрадей своих шалопаев.

А каково читателю, вынужденному по два раза перечитывать описание одного и того же момента разными авторами?

Книга о войне, о человеческом мужестве, не может, не имеет права быть скучной или вызывать раздражение. Она не должна вызывать недоверие, скептическое отношение к написанному, не должна провоцировать ерническую ухмылку и быть поводом для злых шуток.

Ведь каждый любитель военной истории испытывает благоговейный трепет, когда берет в руки новую книгу на интересующую его тему.

Это подобно своевременному подношению патронов к пулемету при отражении вражеской атаки; подползанию под адским огнем семнадцатилетней санитарки к грузному обожженному бойцу.

По крайней мере я испытываю именно такое чувство.

И однажды, проходя срочную службу в рядах Советской армии, я вместо отбоя потратил свое личное время на посещение так называемой «Ленинской комнаты». (Молодым читателям я объясню: так назывались классы, в которых личный состав идеологически и теоретически подготавливали к войне.)

И там в толстых газетных и журнальных подшивках я наткнулся на отрывок романа Олега Михайлова «Браво, Русь!», опубликованный в журнале «Советский воин».

С первых строчек я понял, что речь идет о русских солдатах под командованием Кутузова.

Сразу скажу, что роман «Кутузов» Леонтия Раковского в свое время перевернул всю мою жизнь. Когда я был маленьким мальчиком и пропускал школу по болезни, я просил свою бабушку читать мне его, пока лежал с горчичниками и градусником. А уж сам я читал его за завтраком, обедом и ужином, под одеялом с фонариком (когда ругалась мама), лежа в ванной, находясь — прошу прошения — в сортире.

Я много раз перечитывал его и впоследствии (не скажу — сколько, дабы не вызывать улыбку недоверия). Скажу лишь, что я помнил его почти наизусть.

Как же! Л. Раковский, автор романов «Генералиссимус Суворов», «Адмирал Ушаков», прошедший Великую Отечественную войну в качестве военного корреспондента, больше восьми лет работавший над романом «Кутузов», переведенным впоследствии на пять языков, писал очень хорошо.

И в тот армейский момент, в Ленинской комнате, я погрузился в музыку очередного произведения о войне…

«Тёзка, давай!» — внутренне кричал я Олегу Михайлову, желая отдохнуть от всех этих АК, ОЗК, КПВТ, БМП и прочая, прочая, прочая. Я жаждал погрузиться в ту эпоху, когда старослужащие говорили: «Богатыри, не вы…», когда российский солдат был суворовским «чудо-богатырем» и когда военно-патриотическая идея, которой сейчас так не хватает нашей Родине, сияла ослепительным блеском славы.

Фотография О. Михайлова в «Советском воине», задумчивого, не старого человека в очках, производила хорошее впечатление. Анонс, награждающий его титулом «лауреата премии Министерства обороны СССР», дразнил меня еще больше. Аннотация, гласящая, что недавно сей автор закончил свое новое произведение — «Фельдмаршал Кутузов», возбуждала меня до крайности.

И тогда я жадно начал читать, забыв про отбой, про усталость, про любимую девушку, давно изменившую мне на «гражданке»…

(Я обращаюсь к своим читателям. Если вы знаете места, в которых выплачиваются гонорары за переписку книг, то прошу вас указать адрес. Обещаю, гонорар в этом случае поделить с вами по принципу фифти-фифги!)

«Браво, Русь!»:

«До городка Тешин войска шли обыкновенным маршем. С прибытием в армию Кутузова колонны начали двигаться ускоренными переходами, делая в сутки до шестидесяти верст. Порядок следования был положен с примерной точностью: на каждый фургон садилось по двенадцать человек в полном вооружении, и такое же количество солдат складывало туда ранцы и шинели. Через 10 верст следовала перемена. (…) Привалов теперь не было. По прибытии солдат на ночлег их тотчас расставляли по квартирам. Мешанин или бауэр уже ожидал у своей калитки и, пропустив мимо себя назначенное ему магистратом число постояльцев, захлопывал калитку на запор. (…) Отличная пища, винная порция, даже кофий, и мягкая, чистая постель — все было к услугам русского воина».

Словно что-то кольнуло меня в нос и заставило поморщиться. И моя память услужливо процитировала роман Л. Раковского.

«Кутузов»:

«До Тешена русская армия шла по условленному маршруту не спеша.

10 сентября австрийцы попросили Кутузова поторопиться. (…) Русскую пехоту везли на перекладных утроенными переходами до шестидесяти верст в день.

На каждый фургон садилось по двенадцати человек в этот же фургон складывались ранцы и шинели, а сами солдаты шли пешком. Через десять верст менялись: шедшие садились на подводы, а ехавшие шли налегке с одним ружьем и патронными сумами. (…) Привалов не делали.

Ночевали обычно в селениях. Каждый хозяин ожидал гостей у калитки. Пропустив во двор столько солдат, сколько ему было назначено на постой, хозяин закрывал калитку на запор. (…) Солдат ждал сытный ужин, винная порция и мягкая, чистая постель».

Стон разочарования вырвался из моей солдатской груди, истосковавшейся по дому, женской ласке и любимым книгам. Мне стало обидно за Лваковского, и особенную ярость во мне, почему-то, вызвала эта продублированная плагиатором «мягкая, чистая постель».

А как О. Михайлов описывает заграничный колорит, поразивший русских солдат! Какое знание темы, какая живость языка! Словно кто-то продиктовал горе-писателю нужные слова.

«Браво, Русь!»:

«Чистота и аккуратность немцев в одежде и убранстве дома, тщательность в обработке земли, достаток в харчах удивляли всех.

— Ай да брудеры! Народ смышленый!. — рядили солдаты, вытаскивая из-за голенища деревянные ложки.

Многое в самом деле было в диковинку. Не могли солдаты довольно надивиться тому, что у немцев воловья упряжь, или, лучше сказать, ярмо, утверждалась не на шее быка, а на его рогах. Когда им объяснили, что у рогатой скотины вся сила во лбу, многие рассуждали: «Хитер немец! Ведь понял же. Проник!»»