Читать книгу "Книга из человеческой кожи - Мишель Ловрик"

Судьи магистрата, кажется, поняли, что у них нет власти надо Мной. Они отказались отрубить Мне голову и передали Меня virrey[176]Хосе Фернандо де Абаскалю-и-Соузе. Однако он отказал Мне в аудиенции и приказал отправить Меня в цепях к епископу. Увы, монсеньор Хосе Себастьян де Гойенече-и-Барреда не был Моим другом, поскольку Я выставила его на посмешище — ведь он ничего не знал о том, что происходило в монастыре Святой Каталины все это время.

И тогда Меня отвели обратно в монастырское зернохранилище.

Там Я обнаружила перевязанную бечевкой стопку старинных документов о передаче приданого, которые были расточительно исписаны всего лишь с одной стороны. Тут оставалось много перьев после умерщвленных гусей и кур, что висели здесь перед тем, как попасть на кухню. Но когда Я попросила дать Мне чернила, монахини лишь рассмеялись в ответ и принесли Мне бесцветный виноградный уксус.

— Вы наговорили уже достаточно, — злорадно заявила Мне монахиня из аптеки по имени Маргарита. — Вместо этого лучше пейте свой излюбленный напиток!

Епископ продиктовал письмо для Меня. Он сказал, что выдвинутые против Меня обвинения сняты, поскольку Я признана невменяемой. В Арекипе не существовало сумасшедшего дома. В больнице Сан-Хуан де Диос отказались принять Меня, утверждал он, поскольку Меня сочли представляющей опасность для окружающих, а Мои родители не захотели взять Меня обратно к себе в Куско. Посему Я останусь в монастыре Святой Каталины, но буду жить затворницей в тюремной келье, и никому не разрешено навещать Меня или видеть Мое лицо.

Читая его послание, Я преисполнилась ликования, поскольку отныне никто не сможет указывать Мне, что Я должна есть или пить, а также попрекать Меня, если я откажусь и от того, и от другого. Никто не станет следить за тем, какое покаяние Я налагаю на себя, или что пишу гусиными перьями, которые окунаю в белый виноградный уксус, на обороте старинных завещаний о передаче приданого.

Наконец-то Господь даровал Мне славную кончину, вдали от хулительных взоров и злобных выкриков легковесных и легкомысленных монахинь. Я утешала себя мыслью о том, что грядущий мир примет и признает Меня своей Благородной Королевой. Deo gratias.

Мингуилло Фазан

Место действия: убогая комнатенка в tambo.

По пути сюда я не поднимал голову, потому что в каждый белый камень sillar были вделаны осколки кварца, стреляющие ослепительными жалящими искрами мне в глаза, которым я отказывался верить.

Открывая дверь комнаты своей шлюхи и вваливаясь внутрь, я все еще шептал: «Моя сестра умерла!» Люди в толпе выкрикивали в мой адрес насмешки и оскорбления. Обрывки их слов помимо моей воли сложились в мозгу в длинное, связное, понятное и возмутительное предложение. От этого кожа моя раскалилась и стала твердой, как железное ведро с кипящей смолой.

Марчелла не умерла: она сбежала из монастыря и вышла замуж за маленького доктора, а потом каким-то образом нашла подлинное завещание моего отца и передала его властям, чтобы использовать против меня. Я был разорен и уничтожен.

Моя маленькая постельная личинка с сомнением смотрела на меня. Она уже все знала. Даже когда я лежал с нею прошлой ночью, она знала, что моя сестра жива, но ничего мне не сказала. Но она была слишком глупа, чтобы бояться меня сейчас. На лице у нее отражалось лишь любопытство, а затем взгляд ее скользнул ниже и остановился на кошеле у меня на поясе. Она не знала, могу ли я теперь позволить себе ее услуги, и она не намеревалась доставлять мне удовольствие задаром.

«Ей будет немножко больно. И неприятно», — подумал я.

Все вышло бы намного лучше, будь она обнажена. И я обрел бы временное отдохновение от своих неприятностей, ненадолго засунув своего дьявола в ее ад. Поэтому я швырнул несколько монет на кровать. Завидев их, она машинально начала раздеваться, нежно бормоча:

— Desafortunado…[177]

И в это самое мгновение дверь с грохотом распахнулась. В проеме показалось знакомое лицо.

Ну разумеется, читателю нравится, когда длинная рука случая обнимает его за плечи и приглашает стать свидетелем подобной сцены, но я был неприятно удивлен, завидев того самого Хэмиша Гилфитера, стоящего на пороге моей комнаты с посылкой в руках. Я не нравился этому человеку, а мне не понравилось то, что он застал меня в столь унизительных обстоятельствах.

— Для Мингуилло Фазана, — негромко произнес он, указывая на посылку. — Доставка оплачена.

— Что вы здесь делаете? — пожелал узнать я.

Наше совместное предприятие отнюдь не процветало. Этот человек по какой-то причине оказался с самого начала предубежден против меня. Так что же заставило его проделать столь долгий путь и перейти через горы, чтобы разыскать меня?

— Арекипа открыта для всех, — заметил он, мельком оглядывая убогую комнату с таким видом, словно ожидал увидеть нечто подобное. — Собственно говоря, у меня здесь имеются близкие друзья, и мне захотелось нанести им визит.

— Друзья? Здесь, в Арекипе? Вы не упоминали об этом. — Естественно, я не входил в число этих самых «друзей». Я вдруг ощутил, как пузырьки желчи скапливаются у меня в желудке.

Хэмиш Гилфитер молча протянул мне посылку.

— И от кого же она?

— Из Венеции, — надменно обронил он, словно этим все было сказано. — Я собирался сообщить вам также, что наши деловые отношения — которые, на мой взгляд, никогда и не начинались, — закончены окончательно и бесповоротно.

— Вы… вы — отклоняете мое предложение?

— От настоящего врача я с отвращением узнал, какую мерзость вы разливаете по своим флаконам с так называемыми «Слезами святой Розы». И вы хотели, чтобы я продавал их нашим уважаемым дамам в Шотландии! К счастью, я узнал об этом прежде, чем отравил кого-либо из своих соотечественниц белым свинцом. Я уничтожил все флаконы до единого.

— Это не моя проблема, что вы не сумели сколотить состояние на «Слезах святой Розы». Они приносят прибыль всем, кто решился иметь с ними дело. А вы еще заплатите мне за уничтоженную партию, — парировал я.

Он протянул мне кошель.

— Не стоит так волноваться. Я никогда не веду переговоров с людьми, подобными вам, — боюсь запачкать руки, знаете ли. Так что мы в расчете. А теперь мне пора. Доброго вечера, сеньор, мадам, — с ледяной вежливостью, впрочем, едва заметной, обратился он ко мне и искренне улыбнулся шлюхе.

Гневная реплика вскипела и застряла у меня в горле вместо того, чтобы сорваться с губ. Не дождавшись ответного оскорбления, Хэмиш Гилфитер развернулся на каблуках и был таков.

Швырнув кошель на продавленную кровать, я отослал шлюху прочь. Похоже, я переоценил свои возможности — меня больше не тянуло к ней. Загадочная посылка представляла для меня намного больший интерес. Размер и форма внушали надежду на то, что ее содержимое непременно поднимет мне настроение. Я взял в руки свой подарок, адрес на котором был написан беглым, но совершенно незнакомым мне почерком, и освободил его от бечевки, бумаги и куска ткани, в которую тот был завернут. В воздух поднялось облачко коричневой пыли, когда я освободил из плена небольшую толстую книжицу. Я зарылся носом в очаровательный аромат ее обложки, глубоко вдыхая его в поисках знакомого запаха.