Читать книгу "Книга воздуха и теней - Майкл Грубер"

— Врубайте! Вперед!

Крозетти включил зажигание, двигатель закашлялся и взревел; Крозетти переключил передачу, и катер стремительно вырвался из лодочного сарая.

Они понеслись по воде, и Крозетти почувствовал, как внутри вздымается волна нервного смеха. Конечно, их должны были преследовать. Шванову и уцелевшему бандиту понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы сообразить, что произошло. Они увидели, что фигур в черных кожанках на отплывшем катере нет, и бросились в погоню. Крозетти понимал, что их старенькое судно с допотопным шестицилиндровым двигателям не ровня современному, втрое более мощному, но все равно до упора жал на газ, ожидая развязки.

Белое судно неумолимо догоняло их, и, когда расстояние между катерами сократилось до двадцати ярдов, один из преследователей начал стрелять. Пуля просвистела над головами, оставив длинный розовый шрам на палубе красного дерева. Сквозь рев двигателя Крозетти расслышал, как мальчик заплакал от страха.

Впереди, обозначая границу череды маленьких лесистых островков, протянувшихся от восточного побережья, стоял столб с зеленым фонарем на вершине. Мишкин потянул Крозетти за рукав.

— Идите между этим знаком и последним островом! — закричал он.

Крозетти крутанул рулевое колесо. Катер проскочил мимо столба, сокрушительно ударился о подводную скалу, промчался еще футов пятьдесят и начал тонуть. Крозетти оставил штурвал, схватил спасательный круг и прыгнул в ледяную воду. Оглянувшись, он увидел задранную вверх корму их катера над поверхностью воды, а позади него — какой-то крупный предмет. Поначалу он его не узнал, но потом понял, что это преследовавшее их судно, перевернутое на бок.

Еще он разглядел белый предмет поменьше и понял, что это парка Кэролайн. Она плыла лицом вниз. Крозетти ушел под воду, развязал шнурки ботинок, сбросил их и поплыл, толкая перед собой спасательный круг. Добравшись до Кэролайн, он увидел, что к ним плывет Джейк Мишкин, мощными гребками рассекая воду. Вместе они перевернули Кэролайн лицом вверх и затащили на спасательный круг до уровня плеч.

— Я держу ее, — закричал Крозетти. — Где ваши дети?

На лице Мишкина возникло выражение шока. Он дико завертел головой и закричал. На расстоянии футов в двадцать пять среди волн мелькнула маленькая темная фигурка: мальчик. Потом он исчез. Джейк рванул в том направлении, но Крозетти было совершенно ясно, что он не успеет. И вдруг из-за кормы их затонувшего катера появилась быстро двигающаяся фигура — это прекрасным кролем плыла Имоджен Мишкин. Она ушла под воду, вынырнула с братом, прижимая его к груди тем способом, как рекомендует делать Красный Крест, и быстро поплыла на спине к ближайшему островку.

Вскоре все пятеро собрались на этом клочке суши размером не больше кухни. Крозетти уложил Кэролайн на спину и делал ей искусственное дыхание, пока она не раскашлялась и не исторгла большое количество воды.

— Ну, как ты, Кэролайн? — спросил он.

— Холодно.

Он обхватил ее руками.

— Давай соединим наше тепло.

Она напряженно застыла.

— Как ты вообще можешь ко мне прикасаться?

— Почему нет? Потому что ты спала с другими мужчинами? Я, в общем, об этом догадывался. Единственное, что мне по-настоящему не нравится, — ты все время убегаешь. Ну, и еще ты лжешь. С остальным я готов смириться.

— Ну да, в остальном я само совершенство.

— В значительной степени… Ох, оказывается, не все кончено.

Кэролайн проследила за его взглядом и увидела бредущих по воде Шванова и его прихвостня. Похоже, оружия у них уже не было. Человек в кожанке пошатывался, из раны на его голове обильно текла кровь, а Шванов поддерживал под локоть левую руку и морщился от боли. Мишкин выждал, пока они дошли до глубины по колено, метнулся к Шванову — тот, обороняясь, слабо взмахнул рукой, — схватил его за пояс и воротник, поднял над головой и швырнул во второго бандита. Оба рухнули в воду. Понадобилось дважды повторить прием, прежде чем они сообразили и побрели, а потом и поплыли к следующему крошечному островку.

— Вы не должны были так делать, так делают только в комедии, — заметил Крозетти. — Злодей и персонаж второго плана должны сражаться между собой не на жизнь, а на смерть, пока оба не начнут терять силы. Или даже злодей одолеет своего противника, и тут появится герой и убьет его. Но, возможно, это и есть комедия. Я-то думал, что это триллер. А вот и кавалерия. Как всегда, с опозданием.

Вдали показался вертолет, подлетел поближе и завис над местом кораблекрушения.

— Полиция штата, — ответил Крозетти на недоуменный взгляд Кэролайн. — Моя сестра — коп, я позвонил ей сегодня утром. Она, надо полагать, это и организовала.

— Ты мог позвонить ей еще ночью, и копы ждали бы нас, когда мы прибыли.

— Нет, я должен был убедиться, что вы на самом деле приедете. Кроме того, появись полиция раньше, Шванов мог бы убить детей. Или тебя. Как видишь, все получилось.

— Где Хаас? — спросила Кэролайн.

— Черт! — воскликнул Крозетти, встал и окинул взглядом поверхность озера. — Видно, утонул. Он так сильно пострадал, что просто не мог выжить. И рукопись погибла.

— Нет, — возразила Кэролайн, — льняная бумага может долго находиться в воде, а чернила из желчи очень стойкие. Озеро, скорее всего, не такое уж глубокое. Если рукопись по-прежнему в конверте, с ней все в порядке и ныряльщики ее найдут.

— Может быть. Но если Хаас умер, это уже совсем не комедия.

— Знаешь, ты тоже был бы само совершенство, если бы не твоя привычка ко всему приплетать кино. Если я перестану лгать и убегать, ты откажешься от нее?

— Заметано.

Он поцеловал ее холодные губы, думая: медленное затемнение, музыка играет громче, конец фильма.

23

Я нашел этот документ, перекачивая файлы в новый компьютер, и решил добавить к нему небольшую коду. Официальное окончание этой истории — забытая пьеса, поразительные рукописи Брейсгедла — Шекспира, вмешательство Шванова, сцена в хижине, роковая судьба Микки Хааса — слишком подробно и часто освещалось, чтобы повторять это здесь. Я лишь хочу подвести свои собственные итоги, чтобы, если в будущем какой-нибудь дотошный исследователь случайно наткнется на этот файл, как мы наткнулись на последнее письмо бедняги Брейсгедла, рассказ был хоть отчасти завершен.

Должен с сожалением констатировать, что на сегодняшний день — а это десятое июня — мы с Амалией все еще живем раздельно. Но я не теряю надежды. Она часто бывает в городе, и, когда это происходит, мы обязательно встречаемся и много времени проводим вместе как друзья. В нынешнем году на Пасху мы ходили в церковь Святого Патрика. Это произвело на нее глубокое впечатление, о чем она сама мне сказала, одарив такой улыбкой, какой я давно уже не удостаивался. Думаю, на нее произвело впечатление и то, что я уже восемь месяцев добровольно придерживаюсь сексуального воздержания — самый долгий период с тех пор, как мисс Полански в служебной комнате библиотеки дала мне первый урок. Амалия не может унюхать (или почувствовать неким мистическим способом) исходящий от меня запах прелюбодеяния, и именно это, по-моему, заставляет ее поменять ко мне отношение. По-моему, проклятие над моей головой начало рассеиваться тогда, когда в холодной воде озера Генри Крозетти обратил мое внимание на тот факт, что я спасаю какую-то вымышленную женщину, а не своих детей. Да еще зрелище дочери, рискующей жизнью ради брата, которого, как мне казалось, она презирает. Это событие породило у меня отчетливое ощущение, что я неправильно представлял себе эмоциональные взаимоотношения своих близких и, вместо того чтобы обманывать самого себя, я должен просто выкачивать как можно больше любви из того крошечного запаса, каким располагаю, — не важно, платят мне взаимностью или нет. Так я и стараюсь поступать.