Читать книгу "Колдун и кристалл - Стивен Кинг"

17

Они поднимались по проселочной дороге, где не так уж давноСюзан (Сюзан, которая знала гораздо меньше как о происходящем в окружающеммире. так и о его устройстве) распевала «Беззаботную любовь» под светомЦелующейся Луны. Там, где дорога уперлась во двор Риа, они остановились.

– Прекрасный вид, – пробормотал Роланд. – Отсюда видна всяпустыня.

– А вот то, что ближе, мне определенно не нравится, –возразил Катберт, сказав чистую правду. Они видели неубранный огород совощами-мутантами и торчащее над ним двухголовое пугало. Во дворе росло однодерево, листья которого уже пожелтели и свернулись в трубочки. За деревомстояла хижина, сложенная из неотесанных камней, над крышей торчала закопченнаятруба с нарисованным на ней ярко-желтым шестигранником. У одной стены подхлипким навесом лежали дрова.

Роланд видел много таких хижин, по крайней мере три ониминовали по дороге из Гилеада, но только эта прямо-таки излучала зло. Он никогоне видел, но чувствовал, что на них смотрят, за ними наблюдают. Почувствовалэто и Катберт.

– Надо ли нам приближаться к хижине? – Он шумно сглотнулслюну. – Въезжать во двор? Потому что… Роланд, дверь открыта. Ты видишь?

Он видел. Она словно ждала их. Словно приглашала войти,хотела, чтобы они сели с ней за стол и позавтракали в ее компании.

– Оставайся здесь. – Он двинул Быстрого вперед.

– Нет. Я с тобой!

– Нет, прикрой мне спину. Если придется входить в хижину, ятебя позову… но если мне придется войти, старуха, что живет здесь, испуститдух. Как ты и говорил, может, оно и к лучшему.

При каждом шаге Быстрого исходящее от хижины зло все сильнеедавило на сердце и рассудок Роланда. Да и запах стоял отвратительный – тухлогомяса и гниющих помидоров. И шел этот запах как от хижины, так и от земли, накоторой она стояла. С каждым шагом усиливался вой червоточины, словно воздухвокруг хижины играл роль усилителя.

Сюзан приходила сюда одна, в темноте, думал Роланд. Я неуверен, что решился бы подняться сюда ночью, даже с друзьями.

Он остановился под деревом, всмотрелся в открытую дверь, откоторой его отделяли двадцать шагов. Вроде бы разглядел часть кухни: ножкистола, спинку стула, закопченный очаг. Хозяйки он не увидел. Но она была вдоме. Роланд чувствовал, как ее взгляд ползает по нему, словно вошь.

Я не могу ее видеть, потому что она прикрывается колдовскимичарами, но она здесь.

А может, он видел ее. Воздух как-то странно мерцал справа отдвери, словно подогретый. Роланду говорили, как бороться с этим трюком:повернуть голову и посмотреть уголком глаза, боковым зрением. Что он и сделал.

– Роланд? – позвал его Катберт. – Пока все нормально, Берт.– Что он говорил, значения сейчас не имело, потому что… да! Мерцание исчезло,он увидел силуэт женщины. Может, это игра воображения, но…

В тот самый момент, словно поняв, что тайное становитсяявным, мерцание сдвинулось дальше, в тень. Взгляд Роланда ухватил подол старогочерного платья, потом исчез и он.

Не важно. Он пришел не для того, чтобы смотреть на нее. Онпришел, чтобы дать ей единственное и последнее предупреждение… без которого,несомненно, обошелся бы любой из их отцов.

– Риа! – Суровый, командный тон. Два желтых листка, словносбитые сотрясениями воздуха, упали на его черные волосы. Хижина молчала, еслине считать ответом протяжное кошачье мяуканье. – Риа, ничья дочь! Я принес то,что принадлежит тебе, женщина! То, что ты, должно быть, потеряла! – Он достализ кармана сложенное письмо и швырнул на каменистую землю. – Сегодня я тебе ещедруг, Риа… если бы письмо дошло до адресата, ты бы заплатила за это жизнью.

Роланд замолчал. Еще один лист упал с дерева. Спланировал нагриву Быстрого.

– Слушай меня внимательно, Риа, ничья дочь, и запоминайкаждое слово. Я пришел сюда под именем Уилла Диаборна, но настоящее мое имя –не Диаборн, и служу я Альянсу. Больше того, сила, которая стоит за Альянсом, –Белая сила. Ты пересекла тропу ка, и я предупреждаю тебя один и единственныйраз – никогда больше не пересекай этой тропы. Ты меня поняла?

В ответ – все то же молчание.

– Если тронешь хоть волосок на голове юноши, которому тыдала это гнусное письмо, ты умрешь. Скажи еще хоть слово о том, что ты знаешьили думаешь, что знаешь… кому угодно, не только Корделии Дельгадо или Джонасу,или Раймеру, или Торину, – и ты умрешь. Живи с нами в мире, и мы ответим темже. Выступи против нас, и мы тебя уничтожим. Ты поняла?

Молчание в ответ. Грязные окна пялились на него, как глаза.Порыв ветра осыпал его листьями, заставил пугало жалобно скрипнуть на своемстолбе. Почему-то Роланду вспомнился повар Хакс, извивающийся на веревке.

– Ты поняла?

Нет ответа. Пропало и мерцание, которое он видел за дверью.

– Очень хорошо. Молчание означает согласие. – Движение ноги,Быстрый начал разворачиваться. При этом Роланд приподнял голову и увидел межжелтых листьев зеленую ленту. Услышал тихое шипение.

– Роланд, берегись! Змея! – закричал Катберт, но прежде чемвторое слово слетело с его губ. Роланд уже выхватил револьвер.

Изогнулся вбок и трижды выстрелил, грохот выстрелов разорвалтишину и покатился к соседним холмам. Каждой пулей змею подбрасывало все выше,красные капли крови летели к синему небу, пятнали желтые листья. Последняя пуляоторвала змее голову, так что на землю она упала двумя частями. А из хижиныдонесся столь горестный вопль, что у Роланда заледенело сердце.

– Мерзавец! – вопила женщина, прячущаяся в тенях. – Убийца!Мой друг! Мой милый друг!

– Если он был твоим другом, не следовало выпускать егопротив меня. Запомни это, Риа, ничья дочь.

Из хижины донесся еще один вопль, и все стихло.

Роланд подъехал к Катберту, убирая револьвер в кобуру. ГлазаБерта восторженно сверкали.

– Роланд, какие выстрелы! Боги, это потрясающе! – Поехалиотсюда.

– Но мы так и не выяснили, как она узнала!

– Ты думаешь, она сказала бы? – Голос Роланда чуть дрогнул.Эта змея, висевшая прямо над ним, он еще не мог поверить, что она мертва.Спасибо богам за его руку, которая среагировала как должно.

– Мы могли бы заставить ее сказать. – Но по голосу Берта чувствовалось,что он в это не верит. Может, позже, многое повидав, набравшись стрелецкогоопыта, он будет воспринимать пытку как необходимость. Пока же от одной этоймысли к горлу подкатывала тошнота.