Читать книгу "Единственная для эшра - Ираида Волконская"

Алан даже разрешил мне связаться с Мартой, но я почему-то боюсь. Не представляю, как ей всё рассказать…Мне кажется, что она не сможет принять меня такой, какой я стала. И эта мысль мучает меня с каждым днём всё сильнее. Но есть надежда на её лёгкий характер. Возможно, она сама подскажет мне именно ту версию событий, которую будет готова принять. Но я всё же нашла в себе силы написать ей поздравление с днём рождения (если бы я её не поздравила, она бы мне точно этого не простила) и сразу же отключила телефон. Так как боялась, что она мне тут же перезвонит и придётся ей всё рассказать. А я пока к этому не готова.

Моё инкогнито было сохранено до самого последнего дня на базе, что меня немного разочаровало. Так как пару раз «увидев» при помощи обоняния смазанные отрывки боя эшров в их боевых формах (что произвело на меня колоссальное впечатление), я отчаянно захотела увидеть подобный бой вживую. На мою осторожную просьбу посмотреть на такой бой (пусть даже через щёлочку), Алан отреагировал очень эмоциональным отказом. Но он сам виноват! Я неожиданно почувствовала вкус к боевым тренировкам: тело-то привыкло за всё это время. И потом, мне всё ещё хочется его победить! Воспоминания о тех моментах, когда я была «ледышкой» никак не оставляют меня в покое. Лёгкость, неимоверная сила и ощущение полной свободы меня поразило. И хочется испытать это снова, но я совершенно не представляю, откуда у меня возникли такие способности и как их вернуть. Но даже без них, я стала гораздо сильнее, чем была прежде. Сейчас мне кажется, что нет вообще никаких преград, и хочется испытывать себя ещё и ещё. Пройдя через всё это, я ощущаю себя совершенно другой. И если честно, не представляю, как вернуться к обычному ритму жизни…

За день до отъезда Алан очень напугал меня, молча подойдя ко мне с кинжалом в руке. Оказалось, что этим кинжалом я должна была отрезать его отросшие волосы! Ему пришлось рассказать об их обычае, о котором я ничего не слышала (как и о многих других!), и это далось ему довольно тяжело. Когда я попросила его отрезать мне волосы, – тогда в самом начале, – это по их традиции означало мою смертельную обиду на него. И то, что он согласился это сделать, показало то, что он признаёт свою вину и раскаивается в ней! И всё это время пока у меня были коротко острижены волосы, он не должен был стричь свои. И теперь, если я простила его, я должна отрезать его волосы до прежней длинны.

Я была в шоке! Так вот почему санитар тогда так странно отреагировал, когда я попросила у него ножницы! Обалдеть! Нужно срочно учить все их обычаи, традиции и законы! Почему я за все годы так и не озаботилась этим? Даже язык не выучила! Ах, да, Алан уж очень не любил меня просвещать, и всю информацию из него приходилось, словно клещами тянуть. И мне это со временем надоело. Но как же так, совпал этот обычай тогда с моим состоянием и ситуацией, – удивительно!

Волосы я ему, конечно, отрезала, правда, сердце кровью так и обливалось: такую красоту под нож! Но с другой стороны, нам ещё среди людей жить, а такая шикарная шевелюра в купе с его красивой внешностью привлекала бы слишком много внимания. А нам это ни к чему.

***

С базы нас вновь везли в машине с тонированными стёклами. И везли не домой, а срезу к старейшине. О чём мне рассказал Алан, когда мы уже подъезжали к Москве. Известие меня не обрадовало, но и не удивило. Лучше закончить всё сразу, а не тянуть резину.

Надеюсь, мой внешний вид не оскорбит его эстетическое восприятие, хмыкнула про себя я. Но нам не оставили выбора, так что это не моя проблема.

Когда мы подъехали к особняку: у меня мурашки забегали по позвоночнику. Была бы у меня шерсть, – точно встала бы дыбом. С этим местом у меня связаны только самые ужасные воспоминания, так что держать себя в руках довольно сложно. Заходя в дом и спускаясь в лифте, постоянно приходится контролировать дыхание, чтобы не зарычать и не оскалится. Это у меня уже как рефлекс на подобную обстановку. Но тренировки с Аланом не прошли даром: самоконтроль у меня теперь железный.

Я насторожилась, когда мы спустились на минус шестой этаж вместо минус третьего. Алан тоже напрягся, но быстро взял себя в руки.

Сжав мою руку покрепче, он ободряюще мне улыбнулся, и мы пошли вслед за провожатым по тускло освещённому коридору. Правда для меня это больше не имеет значения: я прекрасно всё вижу, слышу и обоняю, – пытаясь составить новую картину этого места. Но запахи какие-то странные: смазанные и перемешанные, так что нельзя увидеть никакой чёткой картины. Такое ощущение, что здесь регулярно всё обрабатывается какими-то подавителями. Звуки тоже странные: глухие и напоминают эхо или галлюцинации. Неясный шёпот, стоны, грохот, писк приборов, плеск воды, шум от метро – всё это сливается в какой-то жуткий круговорот звуков и заставляет кровь леденеть. И как я тут не свихнулась в первый месяц?

Нас подвели к огромным закрытым дверям ритуального зала, и всё моё существо сжалось и задрожало. Не хочу туда! Не хочу! Ещё слишком свежи воспоминания о той страшной ночи. Алан покрепче сжал мою руку, переплетя наши пальцы. И я постаралась взять себя в руки. Я теперь не слабая человечка, а сильная эшари, которая больше не даст себя в обиду! И Алан со мной, он защитит, не оставит одну. Внутри разлилось приятное тепло, тело расслабилось и «напружинилось» одновременно. Да, бояться не надо, но и расслабляться, тоже не стоит.

Наконец, двери со зловещим скрежетом открылись, и мы вошли в зал. Я в удивлении увидела не только нэра Тирнала, но ещё четверых незнакомых мужчин в похожих белых одеяниях, отличных друг от друга только цветом полосы на бортах кителей. Судя по цветам, здесь собрались старейшины всех пяти кланов! Даже Шессуры и Айреши! И это всё из-за меня?!

Старейшины с удобством расположились в массивных кожаных креслах цвета графита, установленных в противоположном конце зала перед алтарём, где в прошлый раз сидел Алан и остальные мужья. Интересно…у тех пар всё получилось? Странно, что я про них сейчас вспомнила…

Мы так и пошли в их сторону, не разжимая рук. Нэр Тирнал, сидящий в центральном кресле, смотрит на нас не отрываясь. От его пристального хищного взгляда, в глубине моей груди начинает зарождаться рык, но я себя сдерживаю. Остальные же бросают на меня заинтересованные и оценивающие взгляды, словно на товар. Во мне всё больше растёт раздражение.

Жгучий брюнет с седой прядью у правого виска (крайний слева), – с жёлтой полосой на кителе, – представитель Шинари, телосложением похож на нэра Тирнала, но черты лица более мягкие, глаза янтарные хитрые. Напомнил мне пантеру: его поза крайне расслабленная и изящная. Он заинтересован происходящим, но не настолько, чтобы относится к этому серьёзно.

Его сосед с голубой полосой на кителе, – представитель Уриш, напомнил мне эльфа (самого настоящего!): тонкие женственные черты лица, длинные гладкие платиновые с мятным отливом волосы, выглядывающие острые кончики ушей, бледная кожа. Его крайне изящная фигура выглядит очень хрупкой на фоне габаритов кресла. Но безучастный взгляд больших бледно-голубых глаз немного портит картину, превращая его в снулую рыбу. Интересно, какая у этого товарища боевая форма может быть? Он же такой тонкий, аж на просвет видно…