Читать книгу "Секретные операции абвера. Тайная война немецкой разведки на Востоке и Западе. 1921-1945 - Оскар Райле"

Слабаки же при аресте умоляли сохранить им жизнь. Свобода им предоставлялась, поскольку они выдали собственных товарищей и обещали сотрудничать с абвером. Но они не могли довериться членам тайного фронта, к которому сами принадлежали, не могли довериться своим товарищам, какому обстоятельству благодарны собственным освобождением, потому что тогда их ожидала бы смерть. Поэтому некоторые из этих несчастных не видели иного выхода, как поначалу примкнуть к немцам и служить им; не Германии и немцам как таковым, а тем немцам, которым перевербованные агенты были обязаны собственной жизнью. Но и тогда, когда часть перевербованной агентуры не приносила пользы абверу и тайно начинала снова работать против Германии, германским интересам в тогдашней ситуации серьезного ущерба уже не могло быть причинено. Эти немногочисленные люди не могли нанести того урона, как полчища агентов, не контролируемых германской разведкой.

Дело «Маленького принца»

Иногда абвером предпринимались попытки «перевербовки» вражеских агентов, которые вели себя под арестом образцово. Это происходило менее всего в надежде на получение ценной информации, чем просто из человеческого сочувствия и политических соображений.

Так однажды в руки военной службы контршпионажа во Франции попал бельгийский принц. Его изобличили в работе на одну тайную организацию против Германии. Доказательств против него хватало. Когда об аресте принца узнали известные функционеры национал – социалистической партии в Берлине, они, видимо, позаботились о его осуждении и казни.

Изящного телосложения, молодой принц, обрученный с одной испанкой, возможно, не осознавал всей тяжести своего положения. Офицерам абвера, работавшим с ним, он казался совсем незрелым, почти ребенком, вызывал у них жалость. Кроме того, они говорили себе, если принцу сохранить жизнь, он может когда – нибудь пригодиться для германо – бельгийских отношений. Наоборот, казнь его не принесет никакой пользы.

Но в то время уже военная контрразведка была невластна освободить принца. Только начальник тайной полиции по Франции и подчиненные ему службы имели право осуществлять оперативные мероприятия во Франции по делам шпионажа. По собственному усмотрению они решали, где и когда должны арестовываться подозреваемые лица и будут ли переданы военному суду или действовать соответственно так называемому «ночному предписанию». Они же единолично распоряжались освобождением арестованных.

Чтобы спасти жизнь принца, вытащить его из тюрьмы, абверу пришлось разработать разведывательную операцию. Служба контршпионажа объяснила соответствующим помощникам начальника уголовной полиции, что принц в Испании благодаря своим связям может оказать неоценимые услуги для военной разведки. Поэтому поступило предложение освободить принца из – под ареста и предоставить его в распоряжение абвера. В мероприятиях, которые носили у меня рабочее название «Маленький принц», был разработан тщательный план мнимого использования принца. Главнокомандующий во Франции дал свое согласие. Таким образом, удалось освободить принца из – под ареста и в заключение переправить его в Испанию.

Подобные истории были нечастыми. И все же некоторые французские и бельгийские политики и другие особы своей жизнью обязаны подобным «предприятиям» абвера.

Последний принимал участие и в других спасательных операциях. Он заботился о том, чтобы находящиеся в опасности евреи, сотрудничающие с ним, могли бы выехать из стран германской сферы влияния. Перед войной абвер нередко использовал их в качестве доверенных лиц. Адмирал Канарис разрешил евреев, зарекомендовавших себя на службе абвера, и дальше использовать после начала войны. Позднее, когда влияние адмирала снизилось, Гиммлеру удалось добиться, чтобы Гитлер запретил абверу использовать евреев в служебных целях.

Как только адмирал Канарис понял, что уже не обладает достаточной властью для защиты евреев – осведомителей на службе абвера, он разрешил их переправить за границу. Правда, к этому следует добавить, что у автора этих строк имелось мало надежных документов и свидетельств сотрудников тогдашней контрразведки. Круг тех, кому Канарис доверял подобную переправку, был малочислен, да и отличий за такие операции в то время не полагалось. Поэтому объем спасательных операций точно установить никогда не смогут.

После войны люди, враждебно настроенные к абверу, распространили в Германии слухи, будто бы я и другие офицеры абвера, проводя спасательные операции, руководствовались изменническими мотивами, желая подстраховаться на послевоенный период. Рассказывалось и многое другое подобного рода. Тем временем такие сплетни давно были опровергнуты и заглохли. Опровержением этому служит и другой факт: подполковника Гискеса и меня западные державы после окончания войны многие годы продержали в заключении, хотя не смогли обвинить нас ни в одном преступлении или злодеянии.

Абверу, само собой, приходилось отказываться от запланированных операций по спасению, если возникала опасность угрозы обороноспособности страны. Проверка, может ли перевербовка пойманных агентов или засылка евреев за границу нанести ущерб обороноспособности страны или безопасности войск, находилась в руках опытных офицеров абвера, которые, благодаря взаимодействию с высшими армейскими штабами, имели широкий кругозор, чтобы, взвесив все «за» и «против», принять верное решение.

Общее положение на оккупированных территориях Запада в 1943–1944 годах чрезвычайно облегчило ответственным сотрудникам принятие решений по проведению описанных выше спасательных операций и перевербовки. Лица, настроенные против рейха или национал – социалистического режима, пока они находились на свободе, тайно в сфере влияния Германии могли причинить гораздо больше вреда, нежели за ее пределами.

Большинством подобных спасательных операций двигали чисто человеческие побуждения. Возможность их проведения обусловливалась ситуацией. В подпольной борьбе против Германии тогда участвовали сотни тысяч. От одного человека уже мало что зависело. Смертный приговор, вынесенный отдельным шпионам, терял всякий смысл.

Абвер и уголовная полиция во Франции

Показательной для взаимоотношений между абвером и уголовной полицией является служебная распря, возникшая у меня в феврале 1944 года с начальником уголовной полиции во Франции, штандартенфюрером СС доктором Кнохеном.

Гестапо и уголовная полиция также по – своему вели работу по контршпионажу. Между тем не проводилось четкого согласования с военной контрразведкой рабочих целей, территориального и профессионального разграничения, как и оценки результатов. Неудивительно, что вследствие этого развивались две совершенно различные методики. Ведомства уголовной полиции во Франции в основном исходили из их главной цели – поймать как можно больше шпионов и диверсантов. Поэтому обычно они захлопывали ловушку, как только возникало подозрение в преступлении. Затем они надеялись, если по – началу не хватает доказательств, благодаря своим методам допросов добыть у задержанных признания и показания на вражеских агентов, находящихся еще на свободе, чтобы провести последующие задержания.

Но беспрерывные отчеты уголовной полиции об успехах подобных акций, в которых главным содержанием было перечисление крупных цифр задержанных, оказывались в 1943–1944 годах для армейских главных штабов бесполезными. Тот факт, что разведкам союзников удалось опутать оккупированные на Западе области бесчисленными агентурными сетями, был им хорошо известен. Теперь они ждали от абвера и уголовной полиции совсем иных результатов. Прежде всего они хотели точно знать, сколько американских дивизий уже находятся в Великобритании, где и когда следует рассчитывать на вторжение и какая подготовка к вторжению проводится вражеской агентурной сетью и Сопротивлением.