Читать книгу "Самозванец - Теодор Мундт"

Места таможенных сборщиков были своего рода синекурой. Работы было немного – только утром, а оплачивалась она довольно хорошо, потому что приходилось выбирать на подобные должности людей непоколебимой честности. Таким образом, перед Гаусвальдом открылись самые блестящие перспективы. В настоящем – свой домик, обеспеченное жалованье, небольшой капитал; в ближайшем будущем – любимая красавица жена, скромная, умная, обеспеченная, а далее – семья, повышения, восхождение вверх по ступеням служебной лестницы… Даже дух захватывало от счастья!

В несчастье у людей редко оказываются родственники. Но стоит только пролиться хоть слабому лучу счастья, как неизвестно откуда появляются родные.

Мать Гаусвальда принесла сыну известие, что ее дальний родственник, тайный советник Штиллер, один из членов верховной финансовой комиссии, то есть в данное время начальник таможенного сборщика, изъявил желание присутствовать при бракосочетании родственника, удостоенного монаршей и княжеской милости. Со своей стороны, и Неттхен, сияя от счастья, сообщила жениху, что ее дальний родственник, епископ Клостернбургский, изъявил согласие лично совершить обряд бракосочетания, если жених представится ему и попросит об этом. Гаусвальд исполнил желание честолюбивой Неттхен, съездил к епископу и получил его согласие. Вернувшись, он сообщил, что к десяти часам утра 26 июня 1779 года (этот день действительно отмечен в венских анналах) епископ прибудет в Русдорф и проследует со свадебной процессией в Вену, где и совершит таинство.

Итак, 26 июня все желания Гаусвальда должны были исполниться. Но если мы по секрету шепнем читателю, что начало этой главы происходит рано утром именно 26-го числа, то читатель должен будет подивиться выдержке бывшего гренадера, который даже в такой знаменательный день работал с полным хладнокровием и спокойствием.

Да, близился вожделенный час! Между восемью и девятью часами гости должны были собраться в квартире сборщика, в девять часов веселая процессия направится в церковь, после бракосочетания возвратится к завтраку в квартиру молодоженов, а оттуда – все поедут к баронессе Витхан, где молодых и гостей будут чествовать пышным банкетом.

Среди приглашенных читатель мог встретить многих старых знакомых. В списке гостей значились: барон фон Радостин, баронесса фон Витхан, тайный советник Штиллер, полковник Агатон, поручик Лахнер и прапорщики Биндер, Ниммерфоль и Вестмайер, фельдфебель гренадерского полка Плацль, родители жениха и невесты, придворный садовник Вестмайер и многие другие.

– Послушай, дружище, – сказал Ниммерфоль, – уже восьмой час, а ты все еще за работой.

– Что же поделаешь, если мне обещали прислать помощника, а он все не едет? Ну, да приедет еще.

– Смотри-ка, – сказал Биндер, – там катит кто-то. Уж не помощник ли?

– Вот наивный человек, – улыбнулся Гаусвальд. – Разве наш брат разъезжает в каретах?

– Да и в какой шикарной еще! Уж не епископ ли это?

– Нет. Разве ты не видишь, что на карете баронские гербы?.. Вот так штука. Ребята, да это Лахнер.

Действительно, карета с шиком подкатила к домику, остановилась чуть не на полном ходу, и оттуда выскочил смеющийся Лахнер.

– Ну, друг, – сказал ему Ниммерфоль, – с таким выездом ты еще быстрее сделаешь карьеру!

– Да это вовсе не моя карета, а Эмилии. Она прислала экипаж для новобрачных. Гаусвальд, ты что тут копаешься?

– Я прокопаюсь тысячу лет, если вы будете мешать мне. Вы лучше навестили бы Неттхен, а то она небось как начнет охорашиваться, так конца этому не будет.

– Ладно, – смеясь, ответили офицеры. – Едем, ребята.

Они уселись в карету и направились к дому вахмистра Зибнера.

У ворот их встретил часовой корпуса полевых жандармов, вытянувшийся в струнку перед офицерами.

– Скажи, братец, с каких это пор в наряд к башне посылают жандармов? – спросил Лахнер.

– Осмелюсь доложить, господин поручик, что с некоторого времени отдан приказ наряжать для охраны только жандармов.

В это время на крыльцо выскочил старый Зибнер, помолодевший от счастья.

– Мы за невестой, вахмистр! – весело крикнули ему офицеры.

Зибнер откозырял им, сказал, что сейчас узнает, готова ли она, побежал в дом и, сейчас же выйдя обратно, заявил:

– Неттхен не совсем готова и просит господ офицеров подождать немного. Ну и фуфырится же она! Вот, доложу вам, картинка будет!

– Ну что же, подождем. А у вас тут перемены, вахмистр. Стража другая?

– Да, знаете ли, начальство нашло, что линейные солдаты интересуются разными пустяками – черными каретами, например, – усмехнулся старик, хитро подмигивая Лахнеру, – больше, чем службой. Оно, конечно, оказывается, что и черт может составить счастье умному человеку, как это видно на блестящем примере, но на пороховой башне охрана прежде всего, особенно теперь, когда работы ведутся особенно энергично. Ведь по случаю заключения мира, ожидаемого со дня на день, и трехсотлетия избавления от чумы будут большие торжества, а запас холостых патронов совсем пришел к концу… Кстати, господа офицеры, не хотите ли воспользоваться свободным временем и пройти со мной в пороховой магазин? Я покажу вам нечто замечательное.

– Ах, знаю, – сказал Лахнер, – наверное, новоизобретенное полые бомбы с короткими зажигательными трубками?

– О, нет, нечто гораздо более замечательное и поучительное: я покажу вам мастерское дело рук князя Кауница.

Офицеры знали, что старый Зибнер не принадлежит к числу болтунов; раз он обещает, то наверняка покажет что-нибудь редкостное.

Они прошли вслед за стариком через ряд помещений, где хранились бомбы, зажигательные трубки, шрапнель, и наконец попали в довольно большую сводчатую комнату, где за длинным деревянным столом сидели наказанные солдаты дисциплинарного батальона, насыпавшие деревянными ложками зернистый порох в бумажные гильзы. Все они были одеты в грязные холщовые кители и коричневые матерчатые шапочки.

Зибнер остановился около стола и, протянув вперед палку и указав на одного из арестантов, сказал:

– Вот оно, мастерское произведение рук светлейшего князя Кауница. Глядите: тот самый Ример, который вечно рыл другим яму и губил чужую жизнь, наконец-то попался. Его приятели – милейший Гехт и изысканный Бонфлер – сидят в тюрьме, Римера же князь приказал сдать в солдаты с зачислением пожизненно в разряд штрафников дисциплинарного батальона. Как вам известно, эти штрафники исполняют самые тяжелые, неприятные или опасные работы. Воистину сказано в Писании: «Отмерится вам той же мерой, какой вы мерите». Этот негодяй чуть не погубил нескольких честных студентов, держал в своих дьявольских когтях мою чистую голубку, Неттхен, но Господь вовремя опустил свою карающую десницу и раздавил негодяя карой своего гнева. Каждому по заслугам!

Бывший дворецкий князя Кауница злобно посмотрел на приближавшихся офицеров и заскрипел зубами от душившего его бешенства; когда же при виде офицеров все солдаты встали и вытянулись в струнку, он остался сидеть.