Читать книгу "Завтра война - Александр Зорич"

– Но есть ведь еще и резервный интерфейс. Для техников и ремонтников. Разве вам не объясняли?

– Конечно, он должен быть! Теоретически! Но только…

– Что?

– Но только я понятия не имею, как с ним обращаться, с этим резервным… «Дюрандаль» ведь машина совсем новая… На ознакомление с ним нам дали пять дней. Клянусь, всего пять дней!

– Ну и барда-а-ак, – протянул Эстерсон.

– Когда война – всегда бардак, это я понял еще из чтения военных мемуаров, – махнул рукой Николай. – Так вот: как следует изучить матчасть истребителя нового поколения за пять дней мне не удалось. Наверное, я просто тупица.

– Самокритично, – отозвался Эстерсон. – Но где расположен лючок доступа к резервному интерфейсу системы бортовой самодиагностики вы по крайней мере знаете?

– Догадываюсь. Вероятно, на нижней поверхности центроплана.

– Верно. Так, может, имеет смысл его открыть?

– Может, и имеет. Но здесь есть два «но». Во-первых, у меня, то есть у нас, нет времени. Во-вторых, даже если я узнаю характер повреждений, что толку? Ну, даже если произошло чудо и полетел всего лишь какой-нибудь электроразъемчик. Где я возьму такой же на этой проклятой планете?

– И все-таки попробовать стоит, – веско сказал Эстерсон. – В конце концов, чтобы у костра были шансы раскалить боеголовку до критической температуры, вам в лес еще бегать и бегать! Отвертка есть?

– Н-нет… То есть в кабине должна быть…

– А впрочем, зачем мне отвертка? Скажите просто ваш идентификационный код – и все дела.

Николай внимательно посмотрел на Эстерсона. Разглашение идентификационного кода посторонним лицам было строжайше запрещено. Равно как и допуск посторонних лиц ко всяким техническим люкам… А в желающих до люков доступиться самостоятельно, согласно инструкциям, нужно стрелять на поражение. Впрочем, продырявить черепные коробки двум симпатичным обитателям планеты Фелиция Николаю почему-то совершенно не хотелось.

– Я знаю, вы думаете: а вдруг я шпион. Ведь верно? – с издевкой спросил Эстерсон.

Николай молчал. Однако в его взгляде явственно читалось: он колеблется.

– Ну, в таком случае открывайте лючок сами. И вообще, мне это надоело… Набиваешься вам тут в техники-ремонтники битый час, а вы только носом крутите и истребитель поносите, который, между тем… А-а, впрочем, мне-то какая разница?!

С этими словами Эстерсон сделал вид, что уходит.

– Постойте! Пожалуйста, постойте!

– Что?

– Андрей, я прошу вас, посмотрите этот резервный интерфейс. Посмотрите. Даже если шанс починить «Дюрандаль» – один из тысячи, я не хотел бы упустить этот шанс.

– Вот это разговор, – одобрительно сказал Эстерсон и, пригнувшись, юркнул под крыло.

Эстерсон увлеченно общался с резервным интерфейсом на птичьем языке перемигивающихся светодиодов, а Полина и Николай, натаскавшие целый завал сухого валежника, сидели в полном молчании и пожирали инженера глазами, как Мессию. Ну или по меньшей мере как Волшебника Изумрудного города.

Николай курил, а Полина время от времени прикладывалась к фляге с ананасовым компотом, разведенным родниковой водой.

Движения Эстерсона были быстрыми и уверенными. И хотя ни Полина, ни Николай не могли видеть, над чем именно колдует Роланд, было очевидно: колдовать он умеет.

Полина втайне гордилась Эстерсоном.

Николай же был на грани тяжелого ментального шока. Конечно, война – на то и война, чтобы попирать теорию вероятностей на каждом шагу. И все-таки полностью отменить теорию вероятностей она не в силах!

Но тогда, какова вероятность того, что первый же встреченный на безлюдной планете человек окажется в состоянии перейти на «ты» с резервным интерфейсом системы бортовой диагностики сверхнового истребителя, с которым он, Николай, сам сладить не в состоянии, даже после трех с половиной лет, проведенных в лучшей военно-космической академии России?

– Полина, если ваш муж биолог, почему он так хорошо разбирается в технике? – не выдержал Николай, когда Эстерсон, вполголоса ругаясь по-шведски, извлек загадочного назначения блок, который, по-видимому, счел «лишним».

– Он… Он ведь только по второму образованию биолог… А по первому – инженер… Инженер-механик. Но когда я собралась сюда в экспедицию, он сказал, что поедет со мной, подучил кое-что, и теперь мы работаем вместе.

– Не пойму, зачем такому дельному инженеру было переучиваться, – вздохнул Николай.

– Я тоже была против. Но разве меня кто-нибудь спрашивал? – соврала Полина. – И потом любовь! Вы забываете про любовь!

– А-а… Любовь, – вяло отозвался Николай, прикуривая новую сигарету.

Когда Львиный Зев уже поднялся над горизонтом на три пальца, Эстерсон тоже соблаговолил сделать перекур.

– Ну как? – в один голос спросили Полина и Николай, одновременно вскакивая на ноги.

– Могло быть гораздо хуже, – тихо сказал Эстерсон. – Главная неполадка: раздатчик фризера. Головка контроллера пробита осколком, собственно раздатчик полностью обуглился и починке не подлежит. Фризер остается в накопителе. Поэтому и двигатели у вас, Николай, перегрелись и потеряли мощность. Остальное – мелочи. По преимуществу электроника. Но если не ставить целью всенепременно воспользоваться услугами автопилота, то взлететь очень даже можно… Если, конечно, заменить раздатчик фризера.

– Я так и думал, – замогильным голосом сказал Николай. – Спасибо вам за помощь, уважаемый Андрей… В таком случае не будем тратить больше времени… Помогите мне зажечь костер, что ли… А потом я, пожалуй, приму предложение Полины, мы вместе направимся в вашу землянку и я попытаюсь выйти на связь со своими… Хотя какая, к черту, связь? Зеркальцем сигналить буду? Э-э-эх…

Эстерсон бросил на «Дюрандаль» жалостливый взгляд. Какая чудовищная несправедливость: машина, прекрасная, совершенная машина, созданная для победы в неравном бою, обречена погибнуть на этом далеком берегу от принудительного подрыва собственной ракеты…

И этот идиотский костер, исчадие каменного века – каким неуместным смотрится он рядом с истребителем, творением гения сотен людей века нынешнего!

Чувство мировой несправедливости было таким острым и таким пронзительным, что Эстерсон даже в лице изменился.

– Андрей, да не принимайте вы так близко к сердцу этот летучий гроб! – сказал Николай. – Все равно ведь отвечать за него не вам, а мне… Вы ведь только за своих головоногих отвечаете…

Эстерсон выдержал длинную паузу, а затем сказал:

– Знаете, Николай, у меня есть одна идея насчет починки вашего «Дюрандаля».

– ???

– Но только обещайте мне… Обещайте в присутствии Полины, что больше не будете называть этот прекрасный истребитель «летающим гробом»! Никогда больше!