Читать книгу "Чужие игры - Борис Долинго"

Валентин удивился, как им всё сходило с рук. Кината объяснила, что большие шишки не знали о таких деяниях, а с рядовыми агентами удавалось решать некоторые вопросы благодаря возможностям Аввана. Но однажды её поймал, что называется, за руку агент Шамши. Правда, он являлся дальним родственником Аввана по матери, поэтому сжалился и не стал докладывать Коуллу. Но когда Кин приняла землян за агентов в гравилёте у Дворца, то уже испугалась по-настоящему – во второй раз ей бы точно не поздоровалось. Тогда же, кстати, она подумала, что Коулл стал набирать в агенты инопланетян, но призналась, что даже обрадовалась: ведь это означало бы, что не только тарлане допущены к технологиям Артефакта. Получалось бы, что реальная помощь другим расам действительно началась.

– Но всё оказалось совсем не так, – хмыкнул Валентин. – Ладно, понятно, а вот расскажи мне, что такое Аарх?

– Этого никто не знает. Например, главком для широких масс, так сказать, заявляет, что Аарх – некий Дух, и попытается установить на этой основе новую религию. Как я понимаю, по этой религии Аарх – сама сущность Пирамиды или Артефакта. Якобы что-то вроде «личности», компьютерного мозга – я не могу сказать более точно. Есть только слухи…

– И ты веришь в это – в Дух Артефакта, в его святость?! Боже, Кин!..

– Ну, верю – это сильно сказано, но что-то в этом есть.

– Ага, вот как, значит… Ладно, оставим пока этот «дух». А из-за чего ещё у Аввана возникли проблемы с Коуллом?

Кината рассказала, что администратор считал, что, во-первых, Авван знает не меньше, чем Тигурд, и из него можно выудить чрезвычайно ценную информацию, и, во-вторых, он имеет прямой доступ к секретным технологиям. Теперь-то уже понятно, что Коулл готовил переворот давным-давно, поэтому-то ему и нужен был живой Авван. Но потом администратор поймал за руку Торелла и получил не менее ценный источник сведений о Пирамиде. И поэтому Коуллу живой Авван стал не нужен, а устранить его он пытался прежде всего для того, чтобы лишить Тигурда важного потенциального союзника – ведь понятно, что в противостоянии Тигурд—Коулл сын главкома, скорее всего, выбрал бы сторону отца.

Валентин, глядя прямо в глаза Кин, поинтересовался, действительно ли сын Тигурда имел доступ к тем самым секретным данным и технологиям?

Девушка выдержала взгляд и дала честное слово, что не знает. Какой-то доступ к Артефакту Авван имел, но не понятно, напрямую или через отца. Он не рассказывал ей ничего подробно напрямую, только делал туманные намеки – не хотел, чтобы и за ней, в случае чего, началась охота. Меньше знаешь, крепче спишь, говорил Авван.

Валентин невольно усмехнулся настолько дословному земному переводу шлема и спросил, а почему Тигурд не мог защитить их обоих – и Аввана, и Кин – от преследования со стороны Комитета, особенно при том, что, как получается, Аввану было многое позволено? Почему вообще главком терпел Коулла на таком высоком посту?

Кината ответила, что по действиями главкома впечатление такое, что, несмотря ни на что, Тигурд доверял администратору. Вообще в истории их взаимоотношений была некая загадочность и тайна, уходящая корнями в давние времена. Ведь Тигурд и Коулл – единственные, кто остался сейчас живыми из первых тарлан, обнаруживших Пирамиду. Почему они живут так долго – уже само по себе тайна, это не знает никто.

– Тайна, тайна! – возмутился Валентин. – Как всё просто объяснять тайной! А копнёшь глубже… Все хороши – и ваш главком, и администратор!

– Думаю, ты несправедлив к Тигурду! Ведь он меня выслушал совсем недавно и хотел поговорить с вами…

– Да? А ты спроси об отношении к справедливости у десятков разных рас, заточенных в своих Зонах! Они тебе ответят!..

– Но ведь всё совсем не так!

– Ты защищаешь Тигурда, наверное, потому что Авван – его сын!

– Вовсе нет! Янж, обрисовывая вам обстановку, тоже многое искажал. Он просто для вас хотел показаться эдаким революционером, борющимся за светлые идеи. Ему надо было, чтобы вы пошли за ним, вот и всё!

– Ну, скажем, Князю и его компании светлые идеи были не нужны… А я, тем не менее, знаю творящееся в Зонах не понаслышке – я сам оттуда!

– Почему мы с тобой только и делаем, что спорим, Валентин? Чего сейчас дадут эти споры? – Девушка подсела ближе и заглянула Остапенко в глаза.

Шорин, до сей поры скромно молчавший, прокашлялся и поднялся.

– Однако пойду я, поздно уже, – сказал он. – Может, что приятное приснится.

– Спокойной ночи, – в один голос сказали Валентин и Кината.

– Почему ты стал меня избегать? – спросила девушка Валентина, когда старшина скрылся в домике.

– Избегать?! – Капитан даже немного растерялся. – Почему? Это не так!

– Я же вижу… Скажи мне, несмотря на то, что мы с разных планет, я нравлюсь тебе? Я ведь знаю от Аввана, что тарлане и вы – совершенно одинаковые.

– Нравишься… – В горле Валентина почему-то обозначилась странная сухость.

– Правда?

– Конечно, но почему ты спрашиваешь об этом? Ты же с Авваном…

Девушка вздохнула:

– Я не знаю. После того, как у меня пропадала память, со мной словно что-то случилось. Память быстро вернулась, но… Словно всё прошлое было не со мной. Я не знаю…

Валентин молча смотрел на девушку, ожидая продолжения.

– Не знаю, люблю ли я Аввана по-прежнему, – с усталой тоской в голосе сказала Кин. – Словно это было очень давно и… и закончилось. Мне кажется, что мои чувства к Аввану изменились. Я помню о нас всё, но я… – Она вздохнула и покачала головой: – Те чувства, которые были, словно умерли. Я пыталась возродить их в себе, но из этого ничего не получилось. Я больше его не люблю, хотя он очень хороший и умный. Но, если честно, его больше интересую не я, а возможности исследовать новые миры, ведь он настоящий исследователь.

– Может, всё ещё наладится? – тихо сказал Остапенко, чувствуя себя довольно глупо при этом.

– Не знаю, – вздохнула Кин.

Она сняла шлем и вдруг обвила руками шею Валентина и поцеловала в губы. Перевода тут уже не потребовалось.

В лесу стрекотали невидимые насекомые, легкий ночной ветерок шелестел в кронах пальм. Речка, весело журча, несла свои воды неизвестно куда, за границы Зоны – этой маленькой, совсем маленькой части чуждого, незнакомого мира, ставшего для людей своеобразной тюрьмой.

Но на некоторое время для Валентина и Кин окружающий мир перестал существовать. Осталось лишь единение, радость близости с инопланетной девушкой, так странно похожей на девушек Земли…

Утром Остапенко чувствовал себя полным энергии и жизнерадостным, как никогда. Осторожно выскользнув из объятий ещё спавшей Кин, капитан оделся, привёл себя в порядок и сменил на посту Шорина.

– Как ночка? – спросил его Валентин.

– Нормально, – ответил старшина. – А у тебя как?