Читать книгу "Невидимый убийца - Клайв Касслер"

На сей раз не было никакого реактивного лайнера НУМА. Питт летел обычным рейсом компании «Юнайтед эрлайнс». Когда он, сгибаясь от жуткой боли в боку, забирался в самолет и отыскивал свое место в салоне, окружающие с откровенным любопытством разглядывали его.

Бортпроводница — каштановые волосы подобраны волосок к волоску, зеленые, как у Питта, глаза полны сочувствия — предложила:

— Позвольте, я провожу вас, сэр.

— Да, будьте любезны, — поблагодарил он скорее от замешательства, нежели от признательности.

— Это вы мистер Питт? — спросила она, указав рукой на пустое кресло у иллюминатора.

— В данный момент уж лучше бы мне быть кем угодно другим, но… Да, я Питт.

— Вы везучий человек, — улыбнулась проводница.

— Больше десятка медсестер не переставали убеждать меня в этом.

— Нет, я в том смысле, что у вас есть друзья, которые очень о вас заботятся. Наш экипаж предупредили, что вы полетите с нами, и попросили устроить вас со всеми удобствами.

Как, черт возьми, Сэндекер узнал, что он сбежал из госпиталя, если он отправился прямиком в аэропорт и уже там купил билет до Вашингтона?

Забот проводнице он не доставил, проспав большую часть перелета и просыпаясь только для того, чтобы поесть, посмотреть кино с Клинтом Иствудом и выпить шампанского. Он даже не знал, что самолет прибыл в международный аэропорт имени Даллеса, пока его не разбудил шум от выпускаемых шасси.

Выйдя из автобуса, доставившего пассажиров от самолета к аэровокзалу, Питт слегка удивился и даже расстроился, что его никто не встречает. Если Сэндекер предупредил экипаж самолета, значит, он наверняка знал и время его прибытия. Даже Джордино не поджидал у бровки, когда Питт, с трудом передвигая ноги, шел к стоянке такси. «Наглядный пример: с глаз долой — из сердца вон», — подумал он и погрузился в уныние.

В восемь часов вечера Питт вышел из такси, набрал код на охранной системе своего ангара и шагнул через порог. Он включил свет, и тот привычно засверкал на зеркальных поверхностях хромированных деталей реликтовых машин.

Питт застыл в восхищении. Перед ним высился, едва не касаясь потолка, предмет, которого в ангаре раньше не было.

Некоторое время Питт рассматривал тотемный столб. Верхушку украшал великолепно вырезанный орел с распростертыми крыльями. Ниже, в убывающем порядке, расположились медведица-гризли с медвежонком, ворон, лягушка, волк, какое-то морское животное и голова человека, отдаленно напоминавшего Питта. Он прочел записку, пришпиленную к уху волка:

Прими, пожалуйста, этот памятный столб от людей племени хайда в знак признательности за твои усилия по удалению мрази со священной земли нашего острова. Шахту Дорсетта закрыли, и скоро животные с растениями вернутся в свой, по праву им принадлежащий, дом. Отныне ты почетный индеец племени хайда.

Твой друг

Мейсон Бродмур

Растроганный, Питт шмыгнул носом. Получить в дар рукотворное чудо, да еще и исполненное такого высокого смысла, — редкая честь. Он ощутил невыразимую благодарность Бродмуру и его племени за столь щедрое подношение.

Питт обошел тотемный столб и почувствовал, как защемило сердце. В проходе между классическими авто стояла «Дивная Мэйв».

Помятое, обветшалое и потрепанное, но все равно прекрасное создание будто терпеливо дожидалось Питта. Это было невероятно. «Как могла посудина перенестись через тысячи километров в Вашингтон? — подумал Питт. — Похоже, у меня бред». Он подошел поближе, протянул руку и коснулся носа корабля, сварганенного из остатков яхты и обломков лодки.

Как только он убедился, что находится в здравом уме, из-за пульмановского вагона, стоявшего вдоль стены ангара, из автомобилей и апартаментов наверху показались люди. Раздались крики «Сюрприз!», «Добро пожаловать домой!».

Джордино, хорошо помня о ранах друга, нежно обнял его. Адмирал Сэндекер, никогда не дававший чувствам волю, тепло потряс руку Питта и отвернулся, чтобы скрыть набежавшие слезы.

Были здесь и Руди Ганн, и Хайрем Йегер, и еще сорок человек из НУМА. Приехали поприветствовать его и родители. Отец, Джордж Питт, сенатор от Калифорнии, и мать, Барбара, были потрясены изможденным видом сына, но держались бодро. Джулиан Перлмуттер тоже был здесь — он распоряжался едой и напитками. Ставшая членом палаты представителей Лорен Смит, давняя и очень близкая подруга Перлмуттера, нежно поцеловала Питта и с грустью отметила, как потускнел его взгляд.

А Питт смотрел на «Дивную Мэйв», сослужившую такую верную службу.

— Как же ты ухитрился, а? — спросил он у Джордино.

Лицо итальянца расцвело торжествующей улыбкой.

— После того как мы с адмиралом доставили тебя на вертолете в госпиталь на Тасмании, я вернулся на остров с очередным грузом различных припасов для пострадавших. Быстренько заглянул за восточные утесы и обнаружил, что наш тримаран пережил извержение. Прихватил пару австралийских инженеров и спустил их в расщелину. Они прикрепили посудину к тросу с вертолета. Я поднял ее на вершину утеса, где мы разобрали корпус и фальшаки. Пришлось, конечно, повозиться, но части, которые нельзя было погрузить в вертолет, мы закрепили под фюзеляжем. Потом я снова улетел на Тасманию, где уговорил пилота грузового самолета, направлявшегося в Штаты, подбросить жуткий груз до дому. С помощью ребят из НУМА мы ее снова собрали, едва успели к твоему прибытию.

— Ты добрый друг, — искренне сказал Питт. — Мне с тобой в жизнь не расплатиться.

— Это я у тебя в долгу, — ответил преданный Джордино.

— Очень жалею, что не смог попасть в Мельбурн на похороны Мэйв.

— Мы с адмиралом были там вместе с мальчиками и их отцом. Как ты и просил, когда гроб опускали в землю, играли «Лунную реку».

— Кто держал речь?

— Адмирал произнес написанные тобой слова. Все плакали.

— А Родни Йорк?

— Мы послали вахтенный журнал и письма Йорка в Англию с оказией. Вдова Йорка по-прежнему живет у залива. Милая старушка, ей уже под восемьдесят. Я говорил с ней по телефону, после того как она получила посылку. Даже и не передать, как она была счастлива, узнав, как провел свои последние дни ее муж. Она со всей своей семьей собирается привезти останки Родни домой.

— Я рад, что она наконец-то узнала, как все произошло, — сказал Питт.

— Старушка просила поблагодарить тебя за заботу.

У Питта слезы было навернулись на глаза, но тут к нему подошел Перлмуттер и сунул в руку бокал с вином:

— Ты оценишь этот вкус, мой мальчик. Превосходный шардоне с виноградников Колорадо.

Сюрпризы закончились, и вечеринка вошла в обычное русло, затянувшись далеко за полночь. Друзья подходили и уходили, пока не заговорили Питта так, что он уже с трудом удерживался от того, чтобы не уснуть. Наконец мать Питта настояла, чтобы сын прилег отдохнуть. Гости, пожелав ему доброй ночи и скорейшего выздоровления, стали разъезжаться по домам.