Читать книгу "Мила Рудик и руины Харакса - Алека Вольских"

— Может, отец Гарика и не смог смириться с его смертью, но… как бы там ни было, он решил оставить его живым только для себя.

Велемир некоторое время задумчиво молчал.

— Даже если это так, — наконец сказал он, — то, мне думается, не стоит судить его слишком строго, поскольку… судить людей легко, Мила, — гораздо легче, чем попытаться понять их.

В голосе Велемира не было упрека — только тихая грусть, но Миле отчего-то стало не по себе от его слов. Несколько минут она пыталась разобраться, почему внутри нее вдруг возникло это тревожное и щемящее чувство — словно что-то невидимое растягивало ее внутренности. И наконец все прояснилось.

— Понять? — тихо переспросила она, глядя в пол. — Я… я кое-что… скрывала от Гарика. Боялась, что он не поймет.

Она услышала, как Владыка тяжело вздохнул. Несколько секунд спустя он негромко сказал:

— Присядь, Мила.

По-прежнему не поднимая на него глаз, она послушно поплелась к ближайшему креслу и села на самый краешек. Спина непроизвольно ссутулилась — Мила не обладала такой волей, как Сократ Суховский.

— Я боялась сказать ему, — вновь произнесла Мила, — что мой прадед был основателем Гильдии. Боялась, что он станет презирать меня за это. Почувствует отвращение.

Владыка ответил не сразу. Он медленно пересек комнату и подошел к окну, возле которого только что стояла Мила. Она не смотрела в его сторону. Она и так знала, что из окна бил яркий солнечный свет, и Велемиру пришлось сощурить глаза, чтобы окинуть взглядом окрестности.

— Как ты думаешь, Мила, — тихо промолвил Владыка, — что было бы, если бы каким-то невероятным образом ваши с Гариком судьбы поменялись местами? Ты бы очутилась на его месте, а он — на твоем. Ты стала бы презирать его, если бы это его прадед оказался основателем Гильдии?

Мила резко вскинула голову и, нахмурившись, посмотрела на Велемира.

— Нет. Никогда.

Он стоял к ней спиной, но по легкому движению лопаток, проступающих сквозь ткань кафтана, Мила заметила, что Владыка снова вздохнул. Он негромко произнес:

— И Бледо ведь ты не презираешь за то, что его отец был предателем…

— Но Бледо не виноват! Он же никого не предавал! — горячо воскликнула Мила; почему-то именно в этот момент ей стало обидно за Бледо, захотелось заступиться за него, хотя интуитивно она понимала, что Владыка, разумеется, не винит ни в чем сына Тераса Квита.

— Конечно, не виноват, — легко согласился Велемир, и Мила моментально ощутила легкий укол стыда из-за своей вспыльчивости. Немного помедлив, Владыка добавил: — Но ведь и Гильдию основала не ты.

Плечи Милы поникли — это она понимала, только боялась, что другие не поймут.

— Не я… — тихо сказала Мила.

— Ты понимаешь, что Бледо не может отвечать за то, что совершил его отец, — продолжал Велемир. — Почему же ты решила, что Гарик окажется не способным понять, что ты, точно так же, как Бледо, не можешь быть в ответе за своего прадеда?

В душе Милы заерзал червячок сомнения. Слова Велемира словно перевернули все в ее сознании. Если бы эта комната была зеркалом, в котором отражались бы ее чувства, то пол и потолок в этот момент поменялись бы местами. Все перевернулось бы вверх дном. Или, может быть, наоборот — встало бы на свои места?

— Получается… — ошеломленно прошептала Мила, устремив отрешенный взгляд на пол, где ярко белела полоса солнечного света, — я боялась, что Гарик будет думать обо мне плохо, а сама… плохо думала о нем. Думала о нем хуже, чем он есть… — Мила осеклась; внутренности тотчас словно обожгло огнем. Через силу она поправилась: — Был.

Не глядя на Владыку, Мила почувствовала, что он наконец отвернулся от окна и теперь смотрит на нее. Подняв глаза, она встретила печальный взгляд Велемира.

— К сожалению, — негромко сказал он, — так происходит часто — мы больше склонны верить в худшее в людях, чем в лучшее. Боимся, что нас не поймут, осудят. Увы, в нас самих подчас не хватает великодушия, чтобы верить в великодушие тех, кто нас окружает. Боясь обмануться в своих ожиданиях, мы порой обманываем себя сами.

Мила вспомнила тот день, когда Гарик заступился за нее, наложив на Лютова заклинание Сакраментум. Тогда она тоже подумала о нем не слишком хорошо. Она решила, что он способен был причинить вред Нилу. Сомневалась, но все же эта мысль мучила ее в тот момент. Она поверила, что Гарик может быть жестоким. А оказалось, что он в любой момент готов был отозвать заклинание и просто делал вид, что настроен пойти до конца — чтобы Лютов поверил и дал клятву.

— Он бы понял, — деревянным голосом пробормотала Мила; глаза заволокло пеленой слез. — Он не стал бы меня попрекать тем, что я правнучка основателя Гильдии. Я же знаю это… Я же… Я всегда это чувствовала…

Она вдруг остро ощутила, насколько сильно виновата перед Гариком. Разве он заслужил ее недоверие? Как она могла думать, что он осудит ее?! Как могла допустить мысль, что правда может отпугнуть его?! А теперь она уже не сможет ему рассказать то, что давно должна была, если бы доверяла… Не сможет ничего исправить. Навсегда останется виноватой перед ним.

— Я знала, что он не способен на несправедливость, но все равно думала о нем плохо. Значит… я плохой человек, я… я трусливая и эгоистичная, я…

Мила видела, что Владыка отошел от окна и направляется к ней, но не могла поднять глаз. Загипнотизированным взглядом она смотрела на полосу света, тянущуюся от окна к двери, словно сию минуту вся ее жизнь сузилась до этой полосы. Велемир стал рядом с Милой и, наклонившись, положил руку ей на плечо.

— Нет, Мила, — очень тихо и очень печально сказал он. — Нет, ты не плохой человек. Просто ты ошибалась. Мы все имеем право на ошибку. Главное, рано или поздно понять, что был не прав, и измениться. Хотя бы попытаться верить в лучшее в людях. Хотя бы только попытаться.

Мила машинально кивнула, но про себя подумала: она поняла, что ошибалась, но поняла это… слишком поздно.

Низко опустив голову, она услышала, как ее собственный голос, словно он был эхом ее мыслей, сдавленно произнес:

— Поздно.

Теплая ладонь слегка сжала ее плечо, но Мила даже не подняла головы — она будто медленно погружалась в сонный вакуум.

— Может быть, и нет, Мила, — словно издалека донесся до нее задумчивый голос Велемира. — Может быть, и нет.

Но когда задержавшаяся легким дребезжанием в воздухе фраза наконец проникла в ее оцепеневшее сознание, кольнув внутренности невидимой иглой, и Мила подняла глаза, Владыки в гостиной уже не было. Несколько мгновений она размышляла над тем, что могли означать его последние слова, но потом решила, что они ей просто послышались.

* * *

После ухода Велемира Мила надолго заперлась у себя в комнате. Два раза к двери подходила Акулина. Робко стучала и звала Милу по имени, но та не отзывалась.