Читать книгу "Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга V - Алексей Ракитин"

этой причине он и отправился в Кембридж. И там он получил необходимое подтверждение. Уэбстер заверил его, что готов погасить всю сумму долга и причитающиеся проценты, и наверняка даже пояснил, что готов сделать это прямо сейчас, да вот только деньги он хранит не в доме, а по месту работы — там они, мол, сохраннее будут. Кстати, он впоследствии и на суде говорил то же самое, хотя его об этом никто не спрашивал.

Одновременно профессор занялся подготовкой иного рода. В его лаборатории появилось орудие преступления — палка длиной 60 см и толщиной чуть более пяти — а кроме того, он отдал распоряжение уборщику раздобыть свежую кровь в больнице при колледже. Также Уэбстер попытался выяснить возможность проникновения в морг, который располагался через коридор от его лаборатории. Желание получить большой объём свежей крови — напомним, речь шла о пинте (0,47 литра)! — и интерес к моргу прекрасно подтверждают предположение о заблаговременной подготовке убийства. Кровь нужна была злоумышленнику для того, чтобы якобы случайным её разливом объяснить следы крови на месте убийства, если таковые будут обнаружены впоследствии. А интерес к моргу, если точнее, хранилищу трупов при нём, был обусловлен тем, что профессор Уэбстер предполагал именно там и спрятать расчленённое тело жертвы. Сунь Цзы советовал прятать дерево в лесу, а профессор Уэбстер вполне разумно предположил, что расчленённое тело лучше всего прятать в морге, где практикуются студенты. Даже если фрагменты тела привлекут к себе внимание, все необъяснимые детали можно легко списать на действия студентов — они молоды, безответственны, склонны к дурацким шуточкам.

Задуманное Джон Уэбстер не смог реализовать — в больнице кровопускания не проводилось, и доктор Хатавэй не смог заполнить свежей кровью ёмкость, оставленную Литтлфилдом. С проникновением в морг тоже возникли проблемы, профессор выяснил, что администрация колледжа весьма внимательно относится к допуску лиц в ту часть здания. Тем не менее, отступать Уэбстер не мог, выражаясь метафорически, часики тикали, и о переносе задуманного не могло быть и речи.

Утром 23 ноября злоумышленник посетил дом № 33 по Бикон-стрит, особняк Джорджа Паркмена. Этот визит не имел бы ни малейшего смысла, если бы Уэбстер действительно намеревался сообщить кредитору, что не в состоянии вернуть долг и просит об отсрочке. Однако это посещение было очень важно именно в контексте подготовки преступления. В последующем он мог бы утверждать, что погасил свой долг именно во время этого визита, дескать, именно тогда он передал Паркмену остаток долга с причитающимися процентами, а тот вернул ему все расписки и связанную с ними переписку.

Разговор с Паркменом прошёл спокойно — профессор заверил кредитора, что всё идёт по плану, и он будет готов передать все деньги сегодня днём. Разумеется, он попросил Паркмена прихватить с собою все бумаги — это был важнейший элемент плана злоумышленника, ему непременно нужно было завладеть собственными расписками, ради этого всё и затевалось! Паркмен отнёсся с пониманием к появлению Уэбстера и подвоха не заподозрил, всё его последующее поведение в течение того дня убеждает нас в том, что он опасности не чувствовал и ничего плохого не ждал. В принципе, предстоящее погашение долга являлось в глазах Паркмена операцией совершенно рутинной, подобные операции он проводил в течение года многократно. Если бы разговор с Уэбстером оказался неприятен или подозрителен, то, скорее всего, Паркмен упомянул бы о произошедшем, общаясь с женой.

Но этого, как мы знаем, не случилось. Голова финансового воротилы в тот утренний час была занята болезнью дочери. И о появлении подозрительного визитёра жена Паркмена узнала от прислуги уже после того, как начались розыски пропавшего без вести мужа.

Злоумышленник нарочно назначил время визита на момент окончания лекции, когда поток студентов двинется вон из аудитории и здания колледжа. На одиноко шагающего мужчину никто не обратит внимания, кроме того, студенты, среди которых было много иногородних и даже приехавших из других штатов, вряд ли знали Паркмена в лицо.

Скорее всего, Паркмен появился в здании колледжа не в 13:30, а ближе к 14 часам. Он действительно вошёл в большой лекционный зал, расположенный на 2-м этаже колледжа, и профессор Уэбстер действительно в то время мыл посуду. Убийца написал об этом в своём якобы чистосердечном признании, и хотя во многих отношениях этот документ совершенно лжив, данной детали можно верить. Почему? Да потому, что план Уэбстера предполагал нападение на лестнице в химлабораторию, а для этого профессор должен был встретить визитёра наверху [в лекционном зале]. Поэтому профессор изображал, будто моет посуду, а сам посматривал на дверь, дожидаясь появления намеченной жертвы.

Когда Джордж Паркмен вошёл в аудиторию, злоумышленник встретил его со всей любезностью и предложил пройти в лабораторию этажом ниже. Дескать, именно там оставлены деньги, кроме того, в лаборатории тихо, спокойно, и никто не помешает беседе. Уэбстер и Паркмен прошли в угол аудитории, где за небольшой дверкой находился кабинет профессора и там профессор запер на засов дверь в лекционный зал, исключив тем самым случайное появление опасных свидетелей. Далее через другую дверь они попали на крутую лестницу, ведущую в химическую лабораторию этажом ниже. Можно предположить, что на правах галантного хозяина профессор распахнул дверь на лестницу и почтительно предложил Паркмену идти впереди.

Уэбстеру было важно, чтобы Паркмен спускался по лестнице первым. Причина этому была проста — Уэбстер был ниже ростом, и для точного удара по голове Паркмена ему было желательно оказаться не на одном уровне с жертвой, а выше, и лестница предоставляла прекрасную возможность для этого. Палка предусмотрительно была оставлена за дверью, и едва они прошли на лестницу, профессор сразу же схватил её.

До этого момента события развивались по замыслу профессора Уэбстера и это, очевидно, внушало ему уверенность в том, что так будет и далее. Но на лестнице произошёл первый серьёзный сбой — профессор, ударивший Паркмена по голове палкой, не убил его. Если мужчина никогда не дрался и не использовал в рукопашном бою холодное оружие, ему сложно понять, как человеческое тело реагирует на травмы и боль, какую силу потребно вложить в удар и какими окажутся последствия того или иного травмирования. Профессор являлся книжным червем, никогда не поднимавшим ничего тяжелее курительной трубки [как вариант — телячьей вырезки на пару фунтов весом!], и о том, как «вырубить» крепкого мужчину одним ударом палки, он имел понятие весьма смутное. Поэтому первый удар по темени, нанесённый слабой рукой, не только не убил Джорджа Паркмена, но даже не привёл к потере им сознания.