Читать книгу "Память всех слов. Сказания Меекханского пограничья - Роберт М. Вегнер"

– И то, что ты боишься Объятий и соединения с божественным фрагментом души, – раздалось за его спиной. – Кулак Битвы, впрочем, тоже этого не желает. Объятие должно быть Объятием, а не смешением. Только не начинай рыдать мне в подол: ты говоришь все это женщине, которая родилась двадцать четыре года назад, а ее тело теперь в два раза старше – и которая наверняка умрет в ближайшие лет десять. Я не стою над пропастью – я туда падаю. А потому не жди от меня сочувствия, ведь я знаю, за что плачу своей жизнью. Кроме того, тебе все равно придется воспользоваться моей помощью, у тебя просто нет другого выхода.

– Нет? – горько рассмеялся Альтсин. – Правда? Оум проговорился, что татуировка – это барьер между душой человека и душой бога. Нечто, что отвращает или на время останавливает смешение. Я мог бы попросить украсить свою кожу такими татуировками, которые носили авендери. Помню их до мельчайших деталей. В Понкее-Лаа их сделает мне любой. А потом – можно перестать сражаться. Чтобы дошло до Объятий, необходимо согласие обеих сторон, а я бы ему его дал. И тогда мы могли бы заключить договор, разрешение использовать это тело в обмен на помощь с битвой против остального мира. Что скажешь?

Лес вокруг долинки наполнился испуганной тишиной.

– А? Я спросил: что скажешь? И я, девушка, обращаюсь не к тебе, а к твоему богу, который наверняка нас слышит. Мне надоело убегать и уклоняться. Всякий желает меня убить или прогнать. Если так, то, возможно, стоит перестать трясти кубком и посмотреть, какие кости выпали?

Стенка покрылась каплями росы, а воздух вокруг Альтсина внезапно загустел от мороза.

– Аонэль, прошу, не используй чары, – прошептал он. – Они на меня дурно влияют. А если твои сестры присоединятся, ты можешь заставить его показать, что он сумеет, – а я не стану сопротивляться. Клянусь.

Хватка холода разжалась. Зато голос ведьмы был словно ледяная сосулька, приложенная к затылку:

– Если позволишь ему Объять, судьба твоя будет хуже смерти.

– А теперь я живу как император, верно? Роскошь и свобода, да? Обзавидуешься. – Он медленно развернулся, поскольку что-то говорило ему: любое резкое движение превратит окрестности в ад – и взглянул на ведьму. Она прищурилась, а ладони ее, казалось, ткали материю из танцующих между них теней. – Кроме того, девушка, бóльшая часть моих воспоминаний – это воспоминания авендери: не самого Реагвира, а мужчины, который носил его в себе целые годы. Это не была плохая жизнь, уж поверь. Я все чаще подумываю о том, что она получше той, которая у меня нынче. Ты можешь перестать играть Силой? Я чувствую некоторое беспокойство.

Он не был уверен, но она ведь не знала об этом, а потому тени исчезли из ее ладоней, а вор улыбнулся со скрытым облегчением. Похоже, сражаться они не станут. Кроме того, взрыв злости и гнева подействовал так, словно он сбросил с себя старые обноски или прыгнул в воду. Альтсин чувствовал себя странным образом очищенным.

– Ты обещала мне искренность, потому я отвечу тем же. Не люблю иметь долги. – Он потянулся в мешок и вынул еще одну бутылку. – Я боюсь. Все время живу в страхе, что однажды проснусь, а меня не будет. Я цепляюсь за воспоминания о самом себе уже несколько лет, и каждый новый жест, ассоциацию или чувство стараюсь сравнивать с ними, проверять, схожи ли они.

Она не ответила, всматриваясь в него щелками глаз.

– Это путь в никуда. Кроме того, когда я смотрю на того глупого молокососа, каким я был, в голове у которого держались только пьянки и деньги, – мне порой хочется ухватить себя за башку и набить себе морду. Мне нужно идти вперед, а единственный путь, открытый для меня, это избавиться от этого гада или надеть доспех из татуировок.

Она кивнула, и вдруг весь мир словно отступил, перестал прижимать его к земле. Внимание Черных Ведьм и их бога тоже исчезло.

Аонэль прикрыла глаза и медленно раскачивалась теперь вперед-назад. Вор спокойно сделал несколько глотков из бутылки. Разговоры с богом всегда затягиваются.

– Оум решился. Скажет тебе, как от него избавиться. У тебя будет десять дней, чтобы покинуть остров. Если ты не сделаешь этого, мы станем сражаться. Ты согласен?

Вору не было нужды задумываться над предложением. Монашеская сутана и так начинала ему надоедать.

– Согласен.

Глава 14

Море шумело, лизало пляж мелкими волнами. Деана сидела на песке и не отрывала взгляда от воды. Бесконечность. Терпеливость. Спокойствие. Она словно смотрела в лицо божества. Не Близнецов Моря, капризных, злобных детей, но достойной сущности, что старше мира, той, которая знает, что поспешность – отец глупости и что все приходит вовремя.

Словно она стояла перед лицом Матери.

Было странно, что ей пришлось сбежать из дворца, чтобы отыскать это место. Раньше она видела только порт, грязный и вонючий, словно рубаха старой шлюхи, и шумный, словно ее же пьяный смех. То море, если можно было его так назвать, прятавшееся между брюхами кораблей, выглядело жирной похлебкой, приготовленной из объедков, найденных в канаве. Но теперь, на пляже в миле за городом, над бескрайностью вод, жмущихся к горизонту, она знала, что начала с неправильной стороны. Словно, осматривая породистого коня, сосредотачила взгляд на том месте, где на его шкуру присел овод. Для моря порт не значил ничего, хватило бы одного крупного шторма или огромной, словно гора, волны, встающей со дна, чтобы в один миг смыть всю эту мерзость с берега.

Вот только зачем?

Бесконечность. Терпеливость. Спокойствие.

Всему придет свое время.

Деана прикрыла глаза, вслушиваясь в ласковый шум. Это ли ждало в конце дороги всякого Ищущего? Она помнила нескольких человек из афраагры, которые отправились в паломничество и вернулись измененными. В их глазах поселился покой, движения утратили нервную поспешность, улыбки сделались раздражающе снисходительными. Я лишь маленькая волна в бесконечном вечном танце. Но это не означает, что я менее важна, чем те, кто был предо мной, – или те, что придут следом.

Именно такие дары приносили медитации в Кан’нолете. Как и наблюдение за монотонным колыханием моря.

Миновало двадцать восемь дней с момента, когда она покинула… сбежала из дворца. Взяла лишь самые необходимые вещи, одежду, немного денег, оружие. Над тальхерами она на миг заколебалась, но ведь, в конце концов, она же была их владелицей. Танцевала с ними месяцами, дала новые ножны, рукояти их несли оттиски ее ладоней. Наконец – теперь она уже могла и ухмыльнуться этому воспоминанию – холодный прагматизм победил порывы сердца, потому что человек без оружия – свободен лишь наполовину.

Деана покинула дворец ночью и до рассвета кружила по городу. Следующий день провела в караван-сарае, на виду, в поисках места для постоя, расспрашивая о первом караване, который отправится на север. Не рассчитывала, что найдет его, время путешествий еще не началось, но ей нужно было что-то делать, нужно было двигаться. Если бы она остановилась хотя бы на миг, ее настигли бы мысли, которые она предпочитала оставить позади.