Читать книгу "Опасное наследство - Кен Фоллетт"

Наслаждаясь вкусом «Шато-Марго», своего любимого красного вина, Хью радовался тому, что смог устроить такой замечательный праздник для своей любимой сестры. Но в то же время ему было немного неприятно при мысли о больших расходах в то время, когда Банк Пиластеров переживал едва ли не худшие времена. На нем до сих пор висели облигации гавани Санта-Марии стоимостью миллион четыреста тысяч фунтов, вдобавок к другим кордовским облигациям почти на миллион. От них нельзя было избавиться без резкого снижения их цены, а этого Хью как раз опасался больше всего. Им потребуется по меньшей мере год, чтобы восстановить бухгалтерский баланс. И все же ему удалось отвратить неминуемый кризис, и теперь он с партнерами сможет составить разумный план действий на обозримое будущее. Эдвард теперь вообще не появлялся в банке, хотя и оставался формально партнером до конца финансового года. Представлять непосредственную угрозу им могли теперь разве что такие непредвиденные обстоятельства, как война, землетрясение или эпидемия. В противном случае Хью ни за что не стал бы рисковать и устраивать такое грандиозное торжество.

Впрочем, оно сыграло свою роль. Все в финансовых кругах знали о повисших на Банке Пиластеров облигациях гавани Санта-Марии. Торжество же вселяло уверенность в том, что Пиластеры до сих пор невероятно богаты. Дешевая церемония пробудила бы дополнительные подозрения.

Приданое Дотти в сто тысяч фунтов было переписано на мужа, но оставалось в банке, принося пять процентов дохода. Ник мог бы забрать эти деньги в любой момент, но они не нужны были ему сразу и целиком. Он постепенно выкупал закладные отца и занимался реорганизацией хозяйства в своем поместье. Хью был рад, что Ник проявляет осмотрительность и не подвергает банк дополнительному риску.

Все знали об огромном приданом Дотти. Хью с Ником не смогли сохранить его в полной тайне, а такие слухи разносятся быстро. Об этом говорил уже весь Лондон. Наверное, о нем беседуют даже за праздничным столом.

Среди всех гостей только один не улыбался вместе со всеми. Это была тетушка Августа, сидевшая с несчастным и разочарованным видом, будто евнух на оргии.

– Лондонское общество окончательно деградировало, – сказала Августа полковнику Мьюдфорду.

– Боюсь, вы правы, леди Уайтхэвен, – вежливо ответил полковник.

– Происхождение уже ничего не значит, – не унималась она. – Повсюду встречают с распростертыми объятиями евреев.

– Действительно.

– Да, я первая графиня Уайтхэвен в роду, но семейство Пиластеров считается в высшей степени респектабельным уже более века. Ныне же человек может получить титул пэра просто за то, что сколотил состояние, поставляя сосиски флоту.

– И в самом деле, – сказал полковник Мьюдфорд и повернулся к женщине, сидевшей с другой стороны. – Миссис Телстон, передать вам еще соуса из красной смородины?

Августа утратила интерес к беседе. Она была вне себя от того, что ее заставили участвовать в ненавистном ей спектакле. Хью Пиластер, сын банкрота Тобиаса, подает «Шато-Марго» трем сотням гостей; Лидия Пиластер, вдова Тобиаса, сидит рядом с герцогом Нориджем; Дороти Пиластер, дочь Тобиаса, вышла замуж за виконта Ипсуича с крупнейшим приданым. А в это время ее сына, дорогого Тедди, потомка великого Джозефа Пиластера, демонстративно отстранили от должности старшего партнера и к тому же скоро и аннулируют его брак.

Никаких больше правил нет! Любой может войти в высшее общество. И самое яркое тому доказательство – миссис Соломон Гринборн, бывшая Мэйзи Робинсон. Просто возмутительно, что у Хью хватило наглости пригласить на торжественный обед женщину с такой скандальной репутацией. Сначала она была едва ли не проституткой, затем вышла замуж за богатейшего еврея в Лондоне, а теперь управляет больницей, где такие же развратные девки, как и она, рожают своих ублюдков. Но вот она спокойно сидит за праздничным столом в нарядном платье цвета медного пенни и мило болтает с управляющим Банком Англии. Возможно, речь даже идет о незаконнорожденных младенцах. И он слушает ее!

– Поставьте себя на место незамужней служанки, сэр! – как раз говорила Мэйзи управляющему.

Тот удивленно посмотрел на нее, подавив ухмылку.

– Подумайте о последствиях. Вы потеряли работу и крышу над головой, у вас нет средств к существованию, и у вашего ребенка нет отца. Разве вы бы подумали: «А, какие пустяки! Всегда же можно отправиться в больницу миссис Гринборн в Саутуарке»? Нет, конечно. Моя больница нисколько не поощряет разврат. Я просто спасаю их и даю возможность родить не под забором в канаве.

К разговору присоединился брат Мэйзи, Дэниел, сидящий по другую руку от нее.

– Это сродни биллю о банках, который я внес на рассмотрение в парламенте. Он обязывает банки страховать взносы мелких вкладчиков.

– Да, мне известно об этом, – ответил управляющий.

– Некоторые критикуют его на том основании, что он поощряет банкротство и делает его менее рискованным, – продолжал Дэн. – Но никакой банкир ни при каких обстоятельствах не будет желать банкротства.

– Действительно не будет.

– Когда банкир заключает сделку, он не думает о том, что в случае неудачи он оставит вдову в Борнмуте без гроша в кармане. Его заботит только его собственное благосостояние. Точно так же и страдания матерей и их незаконнорожденных детей вовсе не останавливают бесчестных мужчин, соблазняющих служанок.

– Да, в ваших словах есть смысл, – сказал управляющий, причем было заметно, что каждое слово дается ему с трудом. – И вы привели… такую… э-э-э… своеобразную аналогию…

Мэйзи решила, что достаточно помучила управляющего и позволила ему некоторое время заниматься куропаткой.

– Ты заметила, как титулы часто достаются не тем, кто их заслуживает? – сказал ей Дэн. – Посмотри на Хью и его кузена Эдварда. Хью – честный, талантливый и трудолюбивый, тогда как Эдвард глупый, ленивый и никчемный, но при этом Эдвард – граф Уайтхэвен, а Хью – всего лишь мистер Пиластер.

Мэйзи старалась не смотреть на Хью. Она была рада, что ее пригласили, но ей было больно видеть его семейство. Его жена, сыновья, мать и сестра – все они составляли круг близких, в который ей не было доступа. Она знала, что Хью несчастлив в браке с Норой, это было очевидно по тому, как они общались друг с другом: никогда не касались друг друга, никогда не улыбались, не проявляли знаков внимания. Но это ее не утешало. В любом случае они семья, и она никогда не станет ее частью.

Мэйзи уже пожалела, что приняла приглашение.

К Хью подошел слуга и тихо сказал ему на ухо:

– Телефонный звонок из банка, сэр.

– Сейчас я не могу говорить.

Через пару минут вышел дворецкий.

– Вас по телефону вызывает мистер Малберри, просит подойти.

– Я же сказал, что сейчас не могу! – раздраженно повторил Хью.

– Вас понял, сэр. – Дворецкий отвернулся и отошел.