Читать книгу "Проклятие палача - Виктор Вальд"

– Может ты еще и заплачешь у меня на груди? – с усмешкой спросил Гудо, – Оставь слезы для встречи с семьей. Они обязательно будут. Ты сильный человек, и я сильный…. Но я знаю… Я чувствую, что и я не смогу сдержаться…. Только бы Господь скорее приблизил тот миг, когда я увижу своих родных…

– Пусть Господь поможет тебе. Ты самый достойный и светлый из тех людей, что встречались мне на жизненном пути. Вот только…

– Что только?

– Франческо…

– Что Франческо?

– Не хорошо вы расстались. А ведь он спас твою жизнь… Помнишь… Когда ты тонул. Это он первым бросился тебя спасать, и он же держал тебя над водой, пока я не подоспел…

– Да, это верно. Гнев затуманил мою память. И как я мог об этом забыть? Ведь я ему обязан… – растерянно произнес Гудо.

– Мы все спасли твою жизнь. А сегодня ты спас нашу. И все же этот молодой генуэзец…

– Да, да! Я был несправедлив к нему. Мне нужно было выслушать моего… Друга! Но я все исправлю. Я догоню его! Мы с ним поговорим! Как добрые друзья!

– Уже почти ночь, а турки не позволяют передвигаться по городу и окрестностям в ночи тем, кого они презрительно именуют райя[182]. Все христиане на подвластных им землях уже не люди, а скот, работающий и оплачивающий налоги.

– Что ж, тогда дождемся утра, – решил Гудо, – Крикни своим. Будем пока держаться вместе.

* * *

Совершив обязательную полуденную молитву Зухр, Сулейман, по устоявшейся в последнюю неделю привычке, отправился в порт. Сейчас там все решалось и все устраивалось. Прибывали воины и их боевые лошади, оружие и продовольствие, строители и мастера военных укреплений. Цимпе становилась несокрушимой твердыней, опорой османов на европейской земле. Отсюда было удобно проникать во Фракию, Македонию, южную Болгарию и далее в другие христианские земли.

Как и всякий раз после благодатной молитвы Сулейман был добродушен и даже весел. Предстоял большой и счастливый поход, который принесет еще больше славы, богатства, рабов и сладких девственниц. Ведь Аллах весьма благосклонен к семье Орхан-бея. Особенно к старшему из сыновей – Сулейману. Поэтому Сулейман с особым рвением и старанием исполняет ракаты[183]. Значит, он никогда не попадет в огненный ад. Ведь сказал Посланник Аллаха: «Кто до и после полуденного фард-намаза читает четыре раката сунны-намаза[184]постоянно, для того Аллах сделает Ад закрытым»!

Сегодня был пасмурный день. Над морем единым черным покрывалом висело низкое облако. Под ним сварливо накатывали друг на друга шипящие волны. А между небом и водой безмолвно секли воздух грустные чайки.

– Галера, – тихо подсказал Ибрагим, самый молодой и самый любимый воин из охраны наместника Карасы и теперь еще и Галлиполи.

Сулейман кивнул головой. Все же не зря он прибыл в порт. Хотя бы один корабль рискнул перевалить пролив в такую неприветную погоду.

– Смельчак, – добавил Ибрагим, и Сулейман опять согласно кивнул головой.

Каково же было удивление наместника, когда с быстроходной галеры по доскам трапа спустился только единый Даут.

После долгих взаимных приветствий Сулейман озадаченно произнес:

– Я конечно рад тебя видеть. Но разумно ли использовать корабль только для того, чтобы перевести одного, хотя и очень важного, человека?

– Я бы не рискнул в такую погоду перевозить воинов великого бея и драгоценный груз. А своей головой я привык рисковать.

– И на то есть причины? – насторожился наместник.

– Не особо важные, – скосил взгляд начальник тайной службы. – Но мне необходимо кое-что уточнить, чтобы наш великий бей имел полную картину подготовки похода. Я жду нескольких осведомителей из Константинополя. Уже глядя в глаза, закончил Даут.

– Будь гостем в моем дворце. Хотя он еще не закончен, я для тебя подберу подобающее помещение. Для тебя и твоих тайных дел.

Взобравшись на поданного коня, начальник тайной службы занял место рядом с Сулейманом. Они уж готовы были покинуть небывало скучный за прошедшую неделю порт, когда взгляд наместника остановился на сидящих на краю пирса оборванцев.

– Я узнаю эту чудовищную голову и отталкивающее лицо. Они ничуть не красивее и даже отвратнее чем у нашего Шайтан-бея. Это и есть раб Шайтан-бея? А где же его «господин в синих одеждах»? Эй, ты! Подойди ко мне.

Услышав повеление наместника, Никос тут же подбежал и пал на колени перед конем Сулейман-паши.

Остановив движением руки приветствие раба, наместник сурово спросил:

– Что вы тут делаете? И где ваш господин?

– Наш господин… Он не наш господин, – начал сбивчиво объяснять Никос.

– Это как же? – нахмурился Сулейман.

– Наш господин вчера даровал нам четверым свободу, и сказал, что если кто нам попытается помешать, то нужно сказать: «Мы под покровительством Шайтан-бея»!

– Знатное покровительство, – усмехнулся Даут.

– Надежное покровительство, – уточнил Сулейман. – И что думаете делать?

– Мы еще не решили. Нужно конечно идти до первого христианского порта, а там наниматься на корабли, идущие к Архипелагу, но…

– Что но? Вам кто-то мешает? Или что-то? – решил уточнить начальник тайной службы.

Человек с телом и головой Минотавра тяжело вздохнул:

– Наш господин… Господин Гудо… Он ускакал вночи. Теперь мы не знаем, как поступить. Отправиться за ним, чтобы помочь? Но у нас нет лошадей. А если мы будем бежать даже весь путь до города Галлиполи, то все равно не поспеем.

– Ускакал в ночи? Мне не докладывали… Как же это он проскользнул? Неужто мои дозорные пропустили ночного всадника? – озабоченно вымолвил наместник.

– Разве можно удивляться Шайтан-бею, – пожал плечами Даут. – Но меня больше интересует другое: что заставило этого человека бежать в ночи? Неужели?..

Но начальник тайной службы не закончил своих слов. Он мигом погрустнел и приложил руку к груди:

– Говори. Все говори, – строго велел он.

Никос оглянулся по сторонам, пытаясь найти поддержку или какое-то укрытие. Но и то, и другое было только в его правдивых словах.

– У нас есть монеты. Нам дал их человек, который велел называть себя Гудо. Я и мои друзья очень отощали на галере. Вот и решили устроить сытный ужин. Гудо не отказал нам в удовольствии разделить с нами половину жареного барана, сыр и овощи. Это было здесь. Недалеко. В портовом доме для гостей. После полуночи к нам подсели двое странников, что не могли уснуть от наших разговоров. Мы еще удивились тому, что эти люди пришли издалека, и все же принесли с собой два больших кувшина вина. Мы давно не прикасались к вину. Оно для нас было слаще меда.