Читать книгу "Золотая шпага - Юрий Никитин"

—И часто у тебя такие приключения?

– Что ты, Олечка, – ответил он чересчур искреннимголосом. – С тех пор как поженились, мои приключения кончились.

– Так ли?

– Точно, – заверил он. – Семейному человеку непристало рисковать головой.

– А что было сегодня?

– Да разве был риск? – удивился он. – Это так,будни.

Он поднялся на берег, подал ей руку. На фоне звездного небавдали чернели строения лагеря русских войск. Оля прижималась к нему, смотрела слюбовью и нежностью. Подумала внезапно, что ему, наверное, недостает такихприключений, когда грудь в грудь, сабли звенят, сила на силу, отвага на отвагу.Мужчины начинают терять к себе уважение, если закисают…

Внезапно из темноты раздалось негромкое:

– Застыть! Вы под прицелом.

Засядько услышал щелчок взводимого курка. Луна светила прямов лицо, он ничего не мог рассмотреть в темноте. А чуть правее раздалсядругой голос:

– Вы под прицелом четырех ружей. И вряд ли кто-топромахнется… Бросай ружье!

Засядько разжал пальцы. Ружье упало на землю. Оля слышала,как он выругался с бессильной яростью. Все прошло так здорово, что на родномберегу совсем потерял осторожность, шел в полный рост, разговаривал громко, аведь вокруг каждого лагеря нередко снуют вражеские лазутчики.

– И саблю, – повторил тот же голос.

Засядько выронил и саблю. Голос велел отступить на два шага.Оля осталась на месте, но человек, кто бы он ни был, оказался не дурак и учелвсе, даже невозможное.

– Женщина, – велел он, – отойди за мужем.И крепко держи его за руку.

На освещенном луной месте появился человек, подобрал оружие.Присвистнул удивленно:

– Так это ж ружжо Нечипорука!.. А сабля Яцкова…

Из темноты выдвинулся другой казак. Засядько узнал в немодного из тех, кто захватил его в полон. Казак присмотрелся, провел пальцем полезвию:

– Кровь… Чья? И как ты здесь оказался?

Засядько пробормотал нехотя, изображая медленного инеповоротливого человека, в то время как мозг работал с неслыханной скоростью:

– Нечипоруку ружье больше не понадобится. Да и сабля тоже…Как и Яцьку. Им разве что земли пару саженей на двоих?

Теперь он видел, как из темноты в их сторону смотрели стволыружей. Угадывались темные фигуры. Казаки негромко переговаривались, кое-ктоприблизился на шаг, чтобы лучше слышать. Засядько сказал еще неразборчивее:

– Саблей тоже уметь надобно… Если кто считает, что он умеет,пусть попробует со мной.

Старший из казаков сказал:

– Похоже, черти тебе помогли как-то улизнуть. Но со мной такне случится. Эй, Мыкола! Бабу отдаю вам на потеху, а этого угостите колом побашке… Нет, а вдруг опять уйдет? За голову мертвого тоже награда, хоть и чутьменьше. Зато места в мешке займет меньше… Нет, не стреляйте! Чертовы москалякипроснутся, набегут как мурашва. Они ж только числом могут… Саблями его!

Он отступил, Засядько услышал зловещий свист выдергиваемыхиз ножен сабель. Сердце замерло, он никогда в жизни не чувствовал такогостраха. Он с голыми руками, а враги вооружены острым железом, их много…А с ним Оля, мужественная Оля, которой страшно, но не падает духом, веритв него…

– Васильев, – сказал он, – служит туркам. От нихполучает деньги. Неужели вы, славяне, готовы помогать туркам супротив нас,русских? Вы же братья по крови, братья по вере! Мы же все – православные.

Казак бросил резко:

– Лучше турки, чем москали! Ребята, руби в капусту! Ежелибаба завизжит, руби и бабу!

Засядько увидел блеск на обнаженных лезвиях, спина ужепокрылась холодным потом, будто уже туда вонзились сабли, как вдруг из темнотыраздался хриплый голос:

– Стойте! Кого поймали?

– Опять енерала, – ответил казак раздраженно. –Теперь надо прикончить, чтоб уж наверняка. А голову отвезем томуВасильеву, большие деньги за нее дает.

В залитое лунным светом место вышел кряжистыйзапорожец. Чуб на бритой голове выглядел как толстая черная змея, а рубин в ухеблестел странно и зловеще.

Он усмехнулся неподвижному Засядько, неспешно вытащил из-запазухи пистолет, внезапно швырнул его Александру. Тот инстинктивно поймал и тутже, соображая быстро, навел его на старшего казака. Запорожец уже держал ружье,черное дуло смотрело прямо в грудь другого. Оля торопливо подхватила ружье, скоторым приплыли, прицелилась в кого-то в темноте.

Казак дернулся, вскрикнул неверяще:

– Кондрат! Ты сдурел?

– Ага, – согласился запорожец. – Это дурость,конечно, но второй раз не могу отдать вам земляка. Да еще добро бы туркам, а топроклятому москалю! Все-таки мы из одного уезда… Наши села рядом.

Старший казак сказал со злостью:

– Нас семеро!

Запорожец хмыкнул:

– Вы знаете, что я возьму с собой в ад хотя бы двух. Женщинакого-то подстрелит, по ней видно, что она – казачка. И этот землячоктоже не прост, как мне кажется. Если он в самом деле сын гармаша Дмитра.

Они посмотрели на Засядько, и тот увидел, как лицавытянулись, кровь отхлынула от щек. Они уже понимали, что он очень непрост.И если генерал оказался львом, то генеральша у него – львица. Взялана прицел Семена, у того зубы стучат, будто черт по коробке колотит.

– Нам заплатили за его шкуру, – сказал старший казакупрямо.

– Тогда попробуйте ее взять, – предложилАлександр. – Но когда наша драчка кончится, ты уверен, что ее будет комуснимать?

Казаки в нерешительности смотрели на них, уже на троих.Запорожец выглядит весь сплетенным из жил, суровая жизнь вытопила весь жир докапли, иссушила плоть. А генерал был из того куска металла, из которогобоги еще раньше выковали его двоюродного деда Калнышевского. Да и ружье в рукахженщины не дрожит, черное дуло то смотрит прямо в грудь бледного как смертьСемена, то рассматривает его переносицу, и Семен уже икает от ужаса:представляет, как расплескает его мозги на сажень, а то и на сажень счетвертью.

– Пусть ее снимают черти в аду, – сказалхорунжий. – Если сумеют!

Они попятились под прицелом трех ружей, а отойдя на дюжинушагов, повернулись и скрылись в темных зарослях. Засядько, провожая ихвзглядом, услышал уважительное от старого запорожца:

– У тебя настоящая женщина!

– Я всегда хотел в жены ту, – ответил Засядькомедленно, – кто идет не за мужем, а рядом.

Он повернулся, хотел поблагодарить, но старый запорожец уже скрылсяв темноте, ушел вместе с казаками.

Оля сказала шепотом: