Читать книгу "Провинциальная история - Карина Демина"

— Вот и с остальным получится, если потихоньку разбираться… жить будешь при доме.

— Спасибо, — Ежи выдохнул, и сила, его окружавшая, пришла в движение, закружила, водоворот рождая.

— Спокойно! — рявкнул Евдоким Афанасьевич. — Она три сотни лет копилась, почитай… давай, вдыхай и… не она над тобой властна, а ты над нею.

Ежи хотел было кивнуть, но испугался, что малое это движение вновь потревожит облако силы. И потому остался недвижим. У него вышло замедлить этот водоворот, а после… после он сам не очень понимая, что творит, просто сунул под него камень. И тот разом почернел, будто в огонь угодил. И черный, горячий, будто уголь, упал на столешницу.

Покатился.

— Спрячь его, — Евдоким Афанасьевич склонился над этим угольком. — От греха подальше… и остальные тоже.

Камни ушли почти все. Последние, правда, окрасились едва-едва, но Ежи чувствовал, что упрятанной в них энергии хватит не на одно проклятье.

— Ведьмаки — это нечто среднее между магами и ведьмами, — Евдоким Афанасьевич задумчиво постучал пальцем по навершию посоха. — Они пользуют внешнюю силу напрямую, как ведьмы, но в то же время многим для того нужны инструменты, навроде рун или заклятий… самое большое отличие в самой силе.

Ежи ссыпал камни в другую шкатулку, благо, в шкафу обнаружилось их превеликое множество. Некоторые с каменьями, некоторые — с пылью, в которую обратились травы. В иных лежали вещи, менее подверженные времени: чешуя, когти или кости, куски металла, а порой и почти готовые амулеты.

Он нашел золотые монеты.

И украшения, которые вернул, лишь подумав, что одного перстня тонкой работы хватит, чтобы купить братцу не только деревню, но и все окрестные земли.

Да и на овец останется.

На приданое сестрам и ему самому на жизнь безбедную…

Ежи закрыл шкатулку и поставил на место.

— А если… — он посмотрел на свои руки, которые нисколько-то не изменились. — Если я не справлюсь?

— Куда ж ты денешься? — вполне искренне удивился Евдоким Афанасьевич.

Заурчал, потерся о ногу Зверь, будто подтверждая, что деваться Ежи и вправду некуда. Справится. Иное и невозможно.

…а за книгой ведьмаковской надо будет вернуться.

Глядишь, и сыщется в ней что полезное.

— Ты только… — Евдоким Афанасьевич провел ладонью по призрачной бороде. — С ведьмами поосторожнее будь…

— Буду.

Постарается.

С теми, которые чужие.

Глава 51 Где нечаянно даются обещания, а заодно появляется очередной жених

Иные люди в глупости своей и недальновидности, в целом свойственных этим существам, порой заявляют, что жизнь кота проста и беззаботна. И тогда порой мне хочется сказать им, что раз уж сердца их гложет зависть, то смирить её можно, попробовав вычистить языком если не собственную шерсть, то всяко меховую шапку.

«Семь крыш и одна синица, или же Мысли о сути жизни и рыбных потрохах». Рассуждения премудрого кота Мура, так и не оформленные им в книгу в силу врожденной лени и общей ненадобности.

Баська давно уже перестала плакать и теперь мрачно думала, что как это вышло-то… Маланька тоже думала, сунувши мизинчик в рот, как всегда-то делала, еще с малых лет, когда в волнение приходила.

Ныне она совсем изволновалась.

А батюшка с Матвеем Фроловичем в конец разругался. Или это наоборот, Матвей Фролович с батюшкою? Так и не поделили, на ком магик жениться обязанный. Магик же, решивши не дожидаться, когда ж они палочки тянуть станут, сбег.

Вот в окно выбрался и сбег.

Баська ему даже помочь хотела, но вовремя себя остановила: уже сподмогла однажды, хватит с неё. Батюшка-то с Матвеем Фроловичем, как обнаружили, что магик сбег, так и озлились от такой его безответственности. И хором порешили, что подобного зятя им не надо.

Помирились опять же, что тоже хорошо.

Но…

Дальше-то как? Может, оно бы и решилось, когда б не появились вдруг свеи с возком, ведьмою и другим магиком, за которого Баська, может, и пошла бы, пусть он тоже был худлявым, но хотя бы морду не малевал.

Или…

…может, он на людях не малюет, а дома, втихаря? Кто их, этих магиков, знает? Надо было папеньку слушать, надо…

Да поздно уже.

И на этого магика ведьма уж глаз положила, а против ведьмы Баська не пойдет. Только… упредить её, что ли? Или она уже видела малеванных? Та, которая вона в сторонке от прочих, молоденькая самая и задуменная, точно видела.

Не спужалася.

И теперь вот забилась в уголок да вздыхает горестно-горестно. А кошка, самая большая да толстая, небось, непраздная, это Баська сразу поняла, пусть кошек никогда-то прежде не видывала, на колени ведьмины залезла и носом в щеки тычется.

Утешает.

С чего бы?

Баське стало страсть до чего любопытно, тем паче, что батюшка все еще с Матвеем Фроловичем говорил, но, если свезет, не о свадьбе, и она к ведьме подвинулась.

Маланька с ею.

— Сбег, — сказала Баська будто бы в стороночку, но жалобно, потому как девице, от которой жених сбег, надобно жалиться людям.

— Ага, — добавила Маланька, мизинчик из рота вытащив. — К счастью.

— К счастью? — глазищи у ведьмы огроменные.

И сама-то…

…красивая.

Пусть тощая вся, что та былиночка, прозрачная, но красивая.

— А то… ну его, такого мужа… — Баська подумала и решила, что перед ведьмою притворяться глупо.

— Почему? — ведьма осторожно погладила мягонькую шерстку. И ушки потрогала, которые у кошки были уголками загнуты.

— Ну… тощий, — Баська загнула палец. — А стало быть, слабый. Ни телеги разгрузить, ни веслом погрести не сможет… и чего иного тоже.

— Это от тощести не зависит, — сказала ведьма печально. — И… вообще он маг. Целитель. Зачем ему телеги разгружать?

— Мало ли…

Батюшка говаривал, что в жизни всякое случиться могет. Одного разу они на волоке так сели, что всем пришлось ладью тащить, что мужикам, что бабам.

— Он хороший целитель. Сильный. И силы чистой, такая редко сейчас встречается, разве что у древних родов, но их мало осталось, — сказала ведьма. И представилась. — Аглая.

— Бастинда, — солидно произнесла Баська, которой собственное имя очень даже по душе было. — А это Маланья.

Маланька кивнула.

— Маги не работают, — Аглая подвинулась, и Баська опустилась на этот вот диванчик. — Для работы проще нанять кого.

— А что они делают?

— В том и дело, — ведьма печально улыбнулась. — Что теперь я и сама не очень понимаю, что они действительно делают. Но ваша правда…