Читать книгу "Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций - Дэниел Ергин"

Страны – экспортеры нефти будут также конкурировать между собой за новые инвестиции от компаний, которые сами по себе бережливы, избирательны и сосредоточены на дисциплине капитала. Это заставит страны-экспортеры создать конкурентоспособные, привлекательные, стабильные, предсказуемые, прозрачные фискальные системы и нормативные базы.

Опыт показывает, как бывает трудно уйти от чрезмерной зависимости. Для этого требуется внедрить множество изменений – в законодательной и правовой базе для мелкого и среднего бизнеса, в образовательной системе, в системе доступа к инвестиционному капиталу, на рынке рабочей силы, в системе ценностей общества и культуре. Все это – изменения, которые невозможно провести за короткое время. Тем временем поток нефтяных доходов создает мощное встречное течение, способствующее сохранению статус-кво.

Когда развитие ветровой и солнечной энергетики, а также распространение электромобилей достигнут больших масштабов, это также будет способствовать росту спроса на природные ресурсы. Подсчитано, что на строительство одной наземной ветряной турбины требуется 1500 тонн железа, 2500 тонн бетона и 45 тонн пластмасс. Чтобы изготовить тысячефунтовую (453,59 кг) батарею для электромобиля, необходимо добыть и переработать 500 000 фунтов (226 796 кг) сырья.

Все чаще использование возобновляемых источников энергии создает большие экономические возможности для стран – экспортеров полезных ископаемых, многие из которых относятся к третьему миру. Эти государства столкнутся с такими же проблемами, что и страны – экспортеры нефти. Им нужно будет создавать правильные нормативные базы, условия работы и вырабатывать методы ведения бизнеса. Рост спроса на полезные ископаемые привлечет внимание к экологическим проблемам и условиям труда на предприятиях, занятых добычей и переработкой полезных ископаемых. А по мере увеличения спроса будут появляться вопросы по так называемой минерально-сырьевой безопасности – другими словами, вопросы создания надежных цепочек поставок от шахты до потребителя[481].

В мире конкуренции великих держав, фрагментации глобализации и пересмотра цепочек поставок геополитика станет частью новой структуры энергогенерации, каковой она продолжает быть и в текущей структуре.

Заключение

Куда ведут эти тесно связанные между собой геополитическая и энергетическая карты? Крах коммунизма, трансформация Китая и движение Индии в направлении открытости своей экономики – три этих фактора позволили 3 млрд человек влиться в мировую экономику, создав связи и возможности, которые никто раньше не мог себе представить. В результате родился новый мировой порядок, основанный на глобальной экономике, работающей при активном использовании интернета, успехах в развитии транспорта, свободного перемещения капиталов, знаний, умений и людей. Все это называется словом «глобализация». А энергетика работала на глобализацию[482].

Однако импульс пошел в обратном направлении. Мир стал более разобщенным, в нем возродились национализм, популизм и недоверие, а политика стала пропитана подозрительностью и неприязнью. Глобализация никуда не денется. Но она стала более жесткой и конкурентной, препятствуя экономическому росту.

Перед кризисом, вызванным эпидемией коронавируса, мировая экономика оценивалась в 90 трлн долл., и все шло к тому, что ее стоимость вскоре преодолеет отметку в 100 трлн долл. Но сейчас мировая экономика страдает от трагедий и вынужденного изменения образа жизни, безработицы, борьбы малого бизнеса за выживание, жесткого прессинга, испытываемого компаниями, обеднения государств, потери надежд, резкого возрастания государственного долга и колоссального снижения объемов производства. По некоторым оценкам, пройдет не менее двух-трех лет, пока стоимость мировой экономики только начнет возвращаться к 90 трлн долл. Достижение отметки 100 трлн долл. может быть отодвинуто на целых 10 лет – при условии своевременного появления лечения и вакцин.

Из-за кризиса придется изменить стиль жизни. По крайней мере на время придется уклоняться от пребывания в больших группах людей, что скажется на туризме, проведении мероприятий, на многих аспектах образования и бизнеса. Если говорить о транспорте, то люди, возможно, предпочтут вернуться к собственной мобильности (личному автомобилю) вместо того, чтобы в случае необходимости покупать мобильность (например, пользоваться каршерингом). Мы также полагаем, что в ближайшие годы, если у человека будет выбор, он воспользуется собственным автомобилем, а не самолетом. Люди будут с бóльшей осторожностью пользоваться общественным транспортом. Тренд на цифровизацию в широком смысле (новые способы работы, использование которых становится возможным благодаря цифровым технологиям, замена реального мира виртуальным) вдруг стал развиваться с головокружительной скоростью. Работа непосредственно в офисе утратила необходимость, стало возможно управлять компаниями из дома, газеты можно выпускать, когда в редакции почти никого нет, время на поездки на работу можно сократить, совещания можно заменить видеоконференциями. Все эти тенденции сохранятся и после того, как карантин и самоизоляция останутся в прошлом. Прошло три года после теракта 11 сентября 2001 г. и более семи лет после финансового кризиса 2008 г., прежде чем объем авиаперевозок в Соединенных Штатах вернулся на прежние уровни соответственно. Ускорение инновационного процесса, особенно в области искусственного интеллекта, а также машинного обучения и автоматизации неизбежно изменит все виды производственной деятельности.

Эти перемены в образе жизни, работе и поведении обязательно скажутся на роли нефти. Однако пройдет несколько лет, и уже в «поствакцинальную эпоху» будет возможность оценить их долгосрочное воздействие на бизнес, туризм, образование, пригородное транспортное сообщение, а также то, останется ли «офис будущего» дома.

Естественно, кризис повлияет и на геополитику, усилив уже существующие тенденции. Перед лицом национализма и протекционизма столкновения между нациями станут ожесточеннее, международное сотрудничество станет делом гораздо более сложным, а границы – менее проницаемыми. Международные организации станут бороться за поиск своего места в разделенном международном сообществе. Контейнеровозы будут по-прежнему бороздить океаны, но глобальные цепочки поставок окажутся под давлением, так как правительства и компании переоценят свою зависимость от этих цепочек (более сложных, чем многие думают) и вместо этого сделают акцент на безопасность, устойчивость и локализацию, а также на создание рабочих мест в своих странах. На смену системе управления запасами точно в срок придет система «просто чтобы было наверняка». Автоматизация и производство с использованием 3D будут способствовать грядущей перебалансировке мировой экономики.

Нигде это разделение не будет ощущаться сильнее, чем в отношениях между двумя странами, от которых, по большому счету, зависит мировой порядок. Соединенные Штаты и Китай не разделены. Несмотря на растущие разногласия, между ними продолжают сохраняться крепкие связи. Их объединяют широкие взаимные интересы в развивающейся мировой экономике. Они заинтересованы в том, чтобы избегать конфликтов. Но отношения постепенно ухудшаются. Связи между США и Китаем подвергаются все более усиливающимся нагрузкам, и разлад становится глубже. Если говорить о технологиях, интернете, финансах и экономических отношениях, то результатом этих процессов будет состояние, если перефразировать Дэн Сяопина, «один мир, две системы». Консенсус ВТО уступил место соревнованию двух систем, росту недоверия, стратегическому соперничеству и гонке высокотехнологичных вооружений. Эта поляризация и сопровождающие ее риски, включая «ловушку Фукидида», будут оставаться основными факторами мировой политики на годы вперед. Чем сильнее расхождения в общей позиции, тем сложнее решать конкретные проблемы. Этот конфликт будет мешать функционированию мировой экономики и, естественно, способствовать ее фрагментации.