Читать книгу "Неделя: истории Данкелбурга - Сергей Жилин"

В полдень нужно доставить взрывчатку на мост Ферлома. Это в центре, поэтому-то мне и поручено колесить вокруг да около.

Подумай над другим: зачем доставлять взрывчатку на мост? Останавливаться на мосту запрещено, так что передать её кому бы то ни было не выйдет – обратят внимание…

Логичный вариант всего один: взрыв будет именно на мосту. Двадцать пять килограммов – чертовски много, но даже этого может не хватить, чтобы обрушить пролёт. Скорее всего, взрывать будут кого-то… чей-то автомобиль…

Кто ездит по расписаниям? Откуда вообще этот лысый знает, что некий субъект окажется на мосту в двенадцать? Сложно с такой уверенностью предполагать… Да и мост этот, насколько мне известно, совсем непримечательный, расположен вдалеке от крупных путей. Разве что протягивается над широкой и оживлённой Бродвэстрабе, но, как я уже сказал, обрушить мост не выйдет…

Не о том я думаю, кого или что там собираются взорвать. Вопрос ведь в том, что будет со мной… Если заехать и бабахнуть, моя судьба очевидна… А вдруг перед этим меня ссадят или заберут взрывчатку из багажника и отпустят на все четыре стороны?

Глупая версия, но верить хочется именно в неё, отвергая все прочие.

Раньше я тоже ввязывался в неприятности, раньше мне тоже попадались сумасшедшие клиенты. Один раз ко мне подсел какой-то чудак и начал угрожать отвёрткой. Хотел забрать деньги, заработанные за день. Тогда, правда, всё было просто: стоило злоумышленнику отвернуться, как я перехватил его оружие. Какое-то время мы боролись, пока мне не удалось взять верх. Я просто изловчился и одним хорошим ударом ноги вытолкнул гада и машины, после чего быстро уехал.

Жене, разумеется, ничего говорить не стал. Она, как и дети, многого не знает о том дерьме, что творится со мной практически ежедневно. Каждый день находится пара кретинов, которые до такой степени выводят меня, что я с кулаками ссаживаю их на полпути. Попадаются и такие, которые с полным безразличием устраиваются на заднем сидении и молча сидят там. Им совершенно безразлично, куда ехать – предлагать варианты приходится самому…

Порой их даже тянет поболтать по душам. Сразу понимаешь, что это за люди: потерявшие работу, потерявшие близких, вторую половину, потерявшие дом. Всё это люди отчаявшиеся. Глупости… отчаяние – крайняя черта, переступать через неё опасно…

Всё преодолимо, считаю я. Даже моя ситуация преодолима.

Разумеется, преодолеть все беды и даже не вспотеть не выйдет. Каждая ситуация требует жертв, какие-то ситуацию требуют немалых. Порой, возможно сохранить самое главное: жизнь и свободу; только отдав всё остальное…

Бывает, что какие-то ситуации не оставляют тебе выбора… Это не так. Просто выбор порой бывает однозначным, но варианты всегда есть. Вот, например, я: мог согласиться выполнять условия этого психа и попытаться выжить, что и выбрал… но мог ведь и попытаться противостоять ему, ответить силой… не факт, что у подонка хватило бы духа взорвать нас, не факт, что он говорил правду насчёт динамита…

Выбор у меня, на самом деле был. Он и сейчас есть.

Отчаялся ли я? Нет, ещё нет. Я ещё готов побороться, готов на решительные действия. Пока не готов рисковать, так как не знаю, что за ситуация сложится через час, через два, через пять…

Чем-то придётся пожертвовать – это, практически, непреложно. Боюсь, что сегодня я останусь без машины… Допустим. Возможно, буду сильно ранен… На это я готов: всё, что угодно, лишь бы не погибнуть…

Становилось совсем холодно – машина окончательно остыла, мороз пробрался в салон и принялся кусаться из темноты. Следует включить печку…

– Заодно проедься немного, – приказал террорист, когда я завёл мотор.

Пришлось подчиниться. Выехав из подворотни, я свернул на маленькую узкую улочку и двинулся по ней на восток. Сейчас уже шесть часов утра, скоро граждане пойдут на работу. Хотя, сегодня же воскресенье…

По воскресеньям работают лишь такие же трудяги, как я.

Хм, а уже примерно через сутки взойдёт солнце. Неделя Долгой Ночи подходит к концу. Наконец-то лучи дневного светила пронзят треклятый мрак этого города, сделав его немного радостнее. Круглосуточная темнота исчезнет, исчезнет её непереносимый гнёт.

Дьявол разберёт почему, но в Данкелбурге вся эта тьма кажется в сотни раз ужаснее и тяжелее, чем в любом другом месте, в котором я успел побывать. У себя на родине я не придавал Неделе большого значения: просто нелепая пародия на полярную ночь. Прождёшь семь дней, и можешь вновь наслаждаться восходящим и заходящим солнцем.

Остались какие-то сутки. Интересно, увижу ли я этот момент…

Что ж, посмотрим.

Пока я проезжаю по мостам, огибаю высокие здания офисов, банков и просто жилых домов, пролетаю мимо памятников, стою на светофорах, обгоняю машины… Бесцельно кружу, как пчёлка в ожидании того, что цветок вот-вот раскроется, и я смогу насладиться нектаром. Нектаром, правда, наслаждаться буду не я, а трутень справа…

Данкелбург кажется пустым в такое время, кажется заброшенным или вымершим. То тут, то там попадаются автомобили, круглосуточные заведения, случайные прохожие и горящий свет в окнах, напоминающие, что я всё ещё в огромном, переполненном людьми мегаполисе.

Славный Данкелбург. Помню, подсел ко мне старик и рассказывал, что здесь творилось во время войны. Сперва его две недели бомбили, пузатые авиационные бомбы сыпались, как градины. Громадные здания дробило в крошку, в земле образовывались воронки глубиной в несколько метров… Всё рушилось, обращалось в руины, чтобы навсегда уйти из истории.

Война – это отличный ластик, чтобы стереть какой-то фрагмент искусства, культуры, цивилизации…

После бомбёжки пришёл враг. Люди перестали говорить в этом городе, за них заговорили орудия и пулемёты. Каждый день стороны растрачивали такое количество патронов и снарядов, которыми можно было бы убить всех людей на земле…

Мёртвых было столько, что вороны и крысы могли пировать годами. Лечить раненых не успевали, хоронить убитых не успевали…

Голод пришёл на тридцатый день боёв. Болезни – на сороковой. Эти два червя косили солдат и мирное населения ничуть не хуже вражеских пуль. Чтобы не допускать эпидемии, мёртвых приходилось сжигать, чтобы потом долго вдыхать ужасный запах.

В конце концов, город пал. От него остались лишь тысячи кривых пеньков полуразрушенных зданий. В последствии его отстроили, Данкелбург воскрес, восстал, словно феникс из пепла. Вся страна, весь мир восстал, словно пламенная птица. В память об этой метафоре появилась даже такая автомобильная марка «Феникс»…

Помню, слушал эти рассказы потому, что в моём родном городе всё было то же самое. Я тогда был ещё совсем ребёнком, но отлично помню все те ужасы, забыть о которых теперь невозможно.

И вот ради чего была эта война: ради целого выводка преступников, ради того, чтобы дети не уважали родителей, люди не уважали закон, ублюдки грабили старушек, выродки швыряли камни в окна…