Читать книгу "Бабочки Креза. Камень богини любви - Елена Арсеньева"

Наши дни

Сусанна ушла. Алёна переоделась в халат, умылась и пошла на кухню. Открыла холодильник.

Сморщила нос. Не то что бы ей не хотелось всего того, что в изобилии имелось в холодильнике и на плите. Хотелось. Но еще больше хотелось чего-нибудь необыкновенного и в то же время обыденного. Какой-то еды, какой она давным-давно не ела… чего-нибудь из детства. Может, манной каши… нет! Киселя с молоком.

Кисель имелся в наличии — Алёна его любила и варила довольно часто, несмотря на вопиющую калорийность. Если уж прямо так следовать всем похудальным канонам, то, конечно, фигуру сохранишь, но сколько радости в жизни потеряешь! Радости терять Алёна не любила, особенно в такие тяжкие и загадочные минуты жизни, как сейчас. Поэтому она налила в большую тарелку киселя, а с краев — молока. Получился темно-бордовый остров посреди белого моря. Молочные реки, кисельные берега! Сказочней некуда! Сказки были с Алёной всю жизнь — когда она читала их, когда писала о них научные работы, когда сама их сочиняла… удивительно ли, что сказочные реалии действовали на нее утешительно?

Она съела две полные тарелки и, сытая и спокойная, побрела в любимое кресло под уютным зеленым бра. Само собой, сразу потянуло в сон, но было не до сна. И пока не до кресла. Пришлось сначала прогуляться к письменному столу и переворошить стопку дисконтных карт, сваленных в большую желтую пепельницу из богемского хрусталя, когда-то, давным-давно, привезенную из Чехии. Ага, вот она — карточка «Клеопатры».

Алёна набрала номер. Трубку подняли быстро, но тут же раздался щелчок, как будто одновременно кто-то взял трубку и на параллельном аппарате.

— Алло, магазин «Клеопатра».

— Здравствуйте, будьте любезны, пригласите Секлиту Георгиевну, пожалуйста.

— Здравствуйте, я слушаю, а это…

— Это Алёна Дмитриева.

— Алёна Дмитриева? — озадаченно повторила Секлита Георгиевна.

— Ну да. Я… вы меня извините, я вам вчера сунула эту несчастную книжку, так глупо получилось… — покаянно залепетала Алёна. — Даже не подписала… ну, меня одно извиняет, что я вашей фамилии не знала. Как ваша фамилия, Секлита Георгиевна? Я вам другую книжку принесу и подпишу по всем правилам.

— Да ну что вы… — растерялась Секлита Георгиевна. — Это необычайно любезно с вашей стороны, но… нет-нет, мне страшно неловко… получается, что я у вас выманиваю книги. А они ведь так дорого стоят!

— Мне из издательства авторские экземпляры присылают, это бесплатно, — успокоила Алёна. — Ну пожалуйста, ну скажите вашу фамилию!

— Нет-нет, я не могу этого позволить! — воскликнула Секлита Георгиевна, а Алёна подумала, что так тщательно отнекиваться она может по трем причинам: из деликатности, из откровенного нежелания читать книжки писательницы Дмитриевой или из страха назвать свою фамилию.

А что, есть чего бояться?

Рядом вдруг заиграла музыка, и мужской голос запел: «Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас грозно гнетут!» Алёна не без изумления прослушала начало знаменитой «Варшавянки». В жизни не встречала человека, который выбрал бы для звонка мобильного телефона революционную песню! Хотя что такого, песня да песня, довольно красивая…

— Ой, мне звонят, больше говорить не могу! — с явным облегчением воскликнула Секлита Георгиевна и бросила трубку как раз в тот миг, когда певец обещал, что мы поднимем гордо и смело знамя борьбы за народное дело, знамя великой борьбы всех народов за лучший мир, за святую свободу.

И тут произошло нечто удивительное! Должны были бы раздаться гудки, но вместо этого чей-то голос в трубке хихикнул и ехидно прошептал:

— Да Авдеева ее фамилия! Авдеева! Подумаешь, тайны мадридского двора развела, интриганка несчастная!

Вслед за этим что-то брякнуло, как будто трубку небрежно бросили на рычаг, и раздались гудки отбоя.

Алёна только головой покачала. Как иногда полезна бывает неприязнь, которую испытывают друг к другу коллеги! Ведь анонимной информаторшей была не кто иная, как вторая продавщица «Клеопатры», Раиса Федоровна. Противная тетка, а все равно — спасибо ей. Подтвердила догадку, которая возникла у Алёны, когда она прочла копию статьи «Закрепление собственности»!

Алёна достала из сумки ксерокопию, полученную в библиотеке. Теперь сомнений не осталось — на фотографии именно Секлита Георгиевна. Это она с помощью писем по инстанциям и даже организацией голодовки около здания городской администрации закрепляла за собой собственность, некогда принадлежавшую ее предку, Георгию Никитичу Старкову. Тому самому, чье имя было написано химическим карандашом на потемневшей от времени и грязи дверной табличке, которую сегодня видела Алёна и о которой без дрожи вспоминать не может. Именно Секлите Георгиевне (в статье она именовалась просто С. Г. Авдеевой) принадлежала инициатива назвать 1-й Ильинский переулок именем эсерки Серафимы Клитчоглоу, которая была матерью Георгия Старкова и некогда, в самом начале ХХ века, жила в этом доме. В газетной статье также говорилось, что П. В. Авдеев, недавно скончавшийся муж С. Г. Авдеевой, в девяностых годах, во время волны возвращений старых и придумывания новых названий, работал в областной комиссии по переименованию — очевидно, его стараниями и было дано переулку имя Клитчоглоу.

Статья была написана иронично, даже ехидно. Больше всего забавляло автора то, что Авдеева пытается закрепить за собой не имущество предка-купца или дворянина, обездоленных революцией, а спекулирует как раз именем революционерки, которая априори должна была считать всякую собственность кражей, если вспомнить Прудона, коего столь часто цитировали эсеры и анархисты. И автор укорял С. Г. Авдееву в том, что она, получив-таки в собственность дом, в котором жила Серафима Клитчоглоу, по сути дела, не почтила память своей прапрапра— и так далее бабушки, а просто насмеялась над ее идеалами.

Алёна задумчиво рассматривала нечеткий снимок. Внешне-то Секлита Георгиевна была, безусловна, похожа на Серафиму Клитчоглоу, ведь фамильное сходство проявляется и через поколения, а вот насчет идеалов — это да, с этим дело обстояло хуже. Жаль, что ее не назвали Серафимой, как ляпнул рыжий Алёнин шпион-вымогатель, было бы куда легче, наверное, свое отстаивать, Серафима Георгиевна — это куда эффектней звучит, чем Секлита какая-то…

Секлита?! Да ведь это…

Алёна схватилась за тетрадь и ручку.

Секлита. Се-кли-та…Нет. Вот так: Се-клит-а. Окончание А добавлено для более естественной формы имени, а вообще Секлит — это ведь сокращенно Се рафима Клитчоглоу!

Неужели это так? Неужели Алёна права? Или просто пошла на поводу своего разнузданного воображения? О, она это может! Недаром она так часто вспоминала миссис Оливер из романов Агаты Кристи и ее знаменитое высказывание: «Я не представляю себе, кто мог это сделать. Представить я, конечно, могу… Я все могу представить. В этом для вас вся трудность. Я могу представить хоть сию минуту. Все мои версии прозвучали бы вполне убедительно, и тем не менее все они были бы неверны».