Читать книгу "Полтавское сражение. И грянул бой - Андрей Серба"

Марыся метнулась к Фоку, рванула из-за его пояса оба пистолета. Отпрыгнула к кровати, щелкнула взводимыми курками. Успела заметить, как Орлик потянулся к своим пистолетам, как отпрянули от двери трое сердюков, а четвертый, опустившись на колено и прильнув щекой к прикладу мушкета, стал наводить его на Марысю. Это было последнее, что она увидела в своей жизни, — приложив стволы пистолетов к вискам, княгиня Марыся Дольская нажала на спусковые крючки[88].

Прикрыв ладонью глаза от солнца, полковник Яковлев всматривался в безрадостную для себя картину.

Обычная зеленеющая степь и разлившаяся в весеннее половодье река, привычный свист налетающего с водной поверхности ветра и птичий перезвон над головой. Все это было обычно и привычно, если не считать одного — полукружья высокого земляного вала, упиравшегося обеими концами в реку. По верху вала шел деревянный частокол, участок степи перед валом саженей на тридцать пять — сорок был залит водой, видневшиеся в валу ворота до половины были завалены камнями и засыпаны землей.

Над частоколом возвышались крытые камышом крыши длинных глинобитных строений, за ними, ближе к реке, горела медью под лучами солнца колоколенка небольшой церкви. На валу у редких орудий стояли обнаженные по пояс пушкари, поверх бревен частокола мелькали шапки и блестели стволы мушкетов снующих под его защитой людей. Жалкая крепостенка, не идущая ни в какое сравнение с теми шведскими каменными твердынями, которые ему довелось брать в Лифляндии, и даже средневековыми замками-крепостями времен королей Пястов[89], которые приходилось штурмовать в Польше.

Но если перед глазами привычная природа, ласково светит солнце и дует прохладный ветерок, а крепостишка, которую ему предстоит захватить и уничтожить, плохо укреплена и слаба артиллерией, отчего так безрадостно и тревожно на душе? Наверное, оттого, что название несущей невдалеке вешние воды реки — Днепр, а имя крепостишки, которую ему велено снести с лица земли, — Запорожская Сечь. И вовсе не важно, какие она имела укрепления и сколько насчитывала пушек, сила ее заключалась в защитниках, бесстрашных и отчаянных казаках-запорожцах, которые уже несколько столетий являлись хозяевами днепровских берегов и относительно коих 28 апреля он получил из Харькова от князя Меншикова приказ царя Петра: «...все их места разорить, дабы оное изменническое гнездо весьма выкоренить». .

До сих пор карательная экспедиция Петра Яковлева осуществлялась успешно. Из Киева он отправился с тремя полками пехоты, посаженной на большие речные суденышки вроде тех, что запорожцами именуются «чайками». Чтобы иметь возможность делать привалы на берегу, а также обезопасить себя от внезапного нападения запорожских лодок из укромных, заросших непролазным лозняком и вербником бухточек, с правого берега Днепра речной караван Яковлева прикрывал драгунский полк подполковника Башмакова, с левого, на котором хозяйничали запорожцы из отряда Гордиенко, драгунский полк подполковника Барина и полк донских казаков полковника Кандыбы.

Первой была атакована и взята Келеберда. Ее защищала всего сотня сечевиков, и для захвата селения оказалось достаточным донцов Кандыбы, которые, показывая рвение в службе царю, селение полностью сожгли, а защитников и жителей без остатка уничтожили.

Следующей на пути экспедиции была Переволочна. Ее гарнизон насчитывал уже тысячу запорожцев под командованием полковника Зинца, да и собравшиеся под их защиту две тысячи жителей окрестных сел и хуторов не собирались добровольно признавать над собой власть русского царя. Шестьсот сечевиков с несколькими мелкими пушчонками укрылись в расположенном в центре селения замке, остальные с добровольцами из местных жителей заняли оборону в селении.

На требование командования экспедиционного отряда сдаться Переволочный замок ответил пушечным огнем, и Яковлев приказал полковнику Шарфу возглавить штурм селения. Понимая, что центром вражеской обороны являлся замок, Шарф велел сосредоточить на нем огонь всех орудий экспедиции, и после двухчасовой артиллерийской дуэли все пушчонки сечевиков смолкли. После этого русские орудия открыли частый огонь шрапнелью по самому селению, и под его прикрытием высаженная на сушу пехота ворвалась в Переволочну. Запылали дома, защитники и мирные жители истреблялись без разбора поголовно. В результате получасового ожесточенного боя на улицах селения остались лежать половина защищавшего Переволочну отряда запорожцев и свыше тысячи трупов ее жителей, а остатки сечевиков отступили в замок к своим основным силам.

Видя, что защищать уже нечего, русские почти на подходах к Днепру, а к замку подтягивается артиллерия, противопоставить которой он может лишь мушкеты и пистолеты, полковник Зинец приказал пробиваться к своим лодкам у замковой пристани. Ведя непрерывные рукопашные бои, гарнизон замка достиг пристани и отплыл от берега. Однако сильным пушечным огнем несколько последних лодок были пущены ко дну, а находившиеся в них казаки расстреляны в воде или, раненые, утонули, не доплыв до противоположного берега.

В Переволочне были взяты в плен двенадцать запорожцев, захвачено знамя и одна исправная пушка. В наказание за сопротивление все жители селения, включая стариков, женщин, детей, были преданы смерти, сама Переволочна сожжена до последнего строения, та же участь постигла казачьи мельницы по Днепру и Ворскле. Выполняя предписание князя Меншикова, Яковлев лично проследил за уничтожением всех судов и лодок на пристанях Переволочны и паромной переправы через Днепр.

Уроки, преподанные мятежным запорожцам в Келеберде и Переволочне, пошли им впрок, и в Новом и Старом Кодаках, куда экспедиция прибыла после Переволочны, она не встретила никакого сопротивления. Жителей, что пытались скрыться от русских в степи, переловили драгуны и казаки Кандыбы и изрубили на месте, тех, что хотели найти убежище на днепровских островах, разыскали приплывшие туда солдаты и тоже перебили. Оставшиеся в живых жители были отправлены в Новобогородицкую крепость, а оба Кодака разделили участь Келеберды и Переволочны — сожжены дотла, дабы уже никогда не могли служить пристанищем смутьянам.

После Старого Кодака экспедиции пришлось преодолевать пороги, и уже на первом, Кодацком, произошла беда. Лоцманы-казаки сбежали из отряда, знатоки порогов из местных жителей наотрез отказались помогать русским, поэтому проводниками через коварные каменные ловушки-теснины пришлось стать солдатам из Новобогородицкой крепости. Немудрено, что два суденышка разбились, и лишь благодаря заранее принятым мерам предосторожности удалось избежать человеческих жертв. Остальные пороги повезло миновать без неприятных происшествий, и, проплыв мимо острова Хортица, седьмого мая лодочный караван и оба конных отряда прибыли к крепости Каменный Затон, построенной почти рядом с Сечью.

Вступать в крепость Яковлев поостерегся — в ней свирепствовала какая-то заразная болезнь — и приказал экспедиции расположиться невдалеке от нее. Сразу по прибытии он отправил в Сечь с казаком Сметаной, некогда запорожским старшиной, а ныне сотником-реестровиком у гетмана Скоропадского, «увещевательное письмо» от князя Меншикова, в котором тот предлагал сечевикам признать власть Москвы и не поддерживать изменника Мазепу. В ответ запорожцы утопили Сметану, тем не менее Яковлев послал им новое письмо, уже от своего имени, в котором во избежание кровопролития советовал добровольно выдать ему зачинщиков бунта и сложить оружие. На свое письмо он получил послание, в котором запорожцы сообщали, что себя бунтовщиками не считают, власть русского царя признают, однако его войска на Сечь не пустят ни под каким предлогом.