Читать книгу "Законы исчезновения - Борис Иванов"

Лорх Коули».

Глава 13СЛОВО ЗАБВЕНИЯ

Сестра Хло в который уже раз придержала Николая, положив ему руку на плечо.

— Не стоит, — тихо, с нажимом произнесла она. — Вы только все испортите. Если этот вариант продумал Находящий Пути, то можете быть уверены — риск сведен к минимуму. По опыту нашей работы с Пятерыми... Нашего общения, правильнее было бы сказать, я знаю Находящего как прекрасного психолога. Если с ним полностью согласен и Повелевающий Демоном, то, значит, они выбрали самый надежный вариант. А выбирали-то они не одни. Кандидатуру для этого вот разговора им сыскали лучшие разведслужбы Метрополии. Так что сейчас нам не остается ничего другого, кроме как ждать.

Тальбот, присевший на камень поодаль, молчал. Молчал подавленно, сгорбясь, неподвижным взглядом уставившись в пространство перед собой. Похоже, что после первой эйфории, навеянной вновь обретенной свободой, у него началась «ломка». Должно быть, немало натворить пришлось ему, подчиняясь воле Неназываемого. И смесь раскаяния и ненависти выжигала сейчас его нутро.

Николай почувствовал это и присел рядом:

— Тяжело? — сочувственно бросил он.

Тальбот понял его не сразу. Потом рассеянно кивнул.

— Да. Мне... Мне надо уйти отсюда. Из этого кошмара. Уйти и забыть обо всем, что было здесь со мной.

Николай вздохнул.

— Относительно того, чтобы забыть... Это у вас может получиться. А вот выбраться из этих мест... Куда? Я вот сейчас начинаю понимать Эйба...

— Кого?

— Вы его не знаете, — махнул рукой Чудин. — Одним словом, я вот теперь задумался... О том, как мне жилось — там... Точнее, не как мне жилось, а как я жил. Это ведь разные вещи. Так?

Тальбот молчал, скосившись на него. Потом мрачно буркнул:

— Все мы начинали с этого искушения. С мысли о том, что нам возвращаться некуда. И незачем.

Но Николай теперь почти не слушал его.

— Так чего же мне туда, назад, рваться?.. — уже сам себя спросил Николай. — Где Шега останется, там и я с ним... В конце концов мы с ним вроде как родные...

Он повернулся и стал пристально смотреть в сторону недалекого леса.

* * *

А там, в пронизанном холодным ветром лесу, на тропке, идущей берегом, продолжался тяжелый, лишь двоим — Русу и Элу — понятный разговор давно разлученных братьев. Впрочем, он уже подходил к концу, разговор этот.

— Ты напрасно спрашиваешь меня... — говорил Эл, глядя вдаль — в свинцовую гладь, которую морщил холодный ветер и рябила редкая морось дождя. — Напрасно спрашиваешь, почему я не могу принять твоего предложения. Да, я знаю, что если Заклятие будет снято с меня, то будет снята и вина за все то, что я совершил не по своей воле. Только кто, кроме очень узкого круга посвященных, поверит этому? Впрочем, дело даже не в этом. У меня были бы причины «за» и «против» того, что ты предлагаешь мне, Эл, если бы мне приходилось выбирать. Но выбора у меня как раз и нет...

Он подхватил и подбросил на руке крошечный голыш, попавшийся на тропинке под ногами. Потом швырнул его по-над гладью воды и некоторое время следил, как тот отлетает от нее, оставляя следы — «блинчики». Когда-то они с Русом соревновались — кто больше таких «блинчиков» успеет «испечь» с одного броска. Они взглянули друг на друга и улыбнулись — понимающе и грустно.

Лес вокруг был зыбок, пелена моросящего дождя лишала его реальности. Среди голых, черных стволов, в нагромождениях мертвых корней поваленных деревьев, в обломанных колоннах сумеречно-темных пней, в причудливо изъеденных морем обломках скал и вылизанных прибоем камнях вдоль берега — во всем этом чудились призрачные фигуры, усколь зающие соглядатаи странной беседы.

Эл улыбнулся еще раз — тому мальчишке, которого по правилам идущей войны ему давно надлежало бы уничтожить.

Мальчишка следовал за братьями на расстоянии, позволявшем ему слышать обрывки их негромкой беседы. Но то ли из деликатности, то ли по причине непонятности для него этой беседы он был больше занят рассматриванием деревьев, морских птиц, самого моря, туманного горизонта вдалеке. А вот сейчас присел на корточки и тоже занялся пусканием «блинчиков». Он оторвал глаза от воды как раз тогда, когда Эл взглянул на него. И тоже улыбнулся в ответ.

— Почему я тебя помню, Шега? — спросил Эл. — Ведь я не видел тебя раньше...

— Ты мне снился, — ответил мальчишка так, словно речь шла о чем-то совершенно само собой разумеющемся. — Ты снился мне уже давно... А теперь я пришел увести тебя отсюда.

* * *

Неназываемый уже собрался было окликнуть явно робеющего стражника, чтобы разобраться с подозрительной попутчицей, осмелившейся беспокоить обитательницу черного паланкина, когда всем мгновенно стало не до того.

Из-за оставшегося далеко позади поворота, поднимая клубящийся шлейф пыли, мчались два всадника. Впереди с большим опережением несся затянутый в черную кожу и сам черный — от все той же дорожной пыли — его, Неназываемого, личный курьер. А за ним — пестрым, еле различимым пятнышком — курьер его Величества. Впрочем, где-то следом за этими двумя из-за поворота появлялись все новые и новые взмыленные вестники тревоги.

Все они — и стремительно мчавшиеся, и те, что придерживали коней, не срываясь в бешеный галоп, — были еще вдалеке, когда от головы колонны к ее задним рядам, нарастая, понесся тревожный гул. И не приближающаяся стайка гонцов неизвестной еще беды была причиной этого смятения. Причина его была где-то там — далеко впереди.

Неназываемый подал коня в сторону от тракта, которым топало загораживающее вид имперское воинство, и, придерживаясь за поводья, свесился вбок, чтобы рассмотреть, что же происходит на следующем повороте дороги, там, где она словно упиралась в отвесную, к небесам уходящую желто-серую громаду горного склона.

Там происходило такое, от чего и впрямь у любого простолюдина должно было бы замереть сердце и засосать под ложечкой.

Из скальных щелей, из прогалин между скалами, из устья новой, лежащей на пути войска теснины навстречу ему торопливо сочилась мерцающая поземка. Субстанция зернистая, словно тщательно просеянный песок Серебряных пляжей, и почти прозрачная. Невидимая. Словно бы и не существующая, но быстро скрадывающая сначала мелкие черты, а затем и весь облик проглоченных ею предметов.

Вот не стало далеких скал-близнецов, высившихся на полпути к повороту. Вот растаяла опушка совсем уж близкой рощицы. А вот и фигурки высланных вперед конных разъездов заколебались, утрачивая четкость и вместе с нею реальность своего бытия. Становясь миражом...

— Спокойствие! — прозвучал над загомонившими было в начинающейся панике рядами голос Его Величества. Голос этот приобрел некую уверенную твердость, которой ему всегда не хватало в присутствии Неназываемого.

— Спокойствие и только спокойствие, воины! Это Мгла! Всего лишь Мгла явилась приветствовать нас! Салют Владычице ночных ущелий!