Читать книгу "Колдуны и министры - Юлия Латынина"

– Однако, – сказала она, – если дело дойдет до драки, то вряд ли такому человеку, как ты, поможет меч.

Шаваш усмехнулся и сунул руку за пазуху. За пазухой у него было то самое оружие, которое сделал себе яшмовый араван для бегства, и которое Шаваш, в свое время, послал вместе с томиком «Книги уважения» Нану. В «Книге Уважения» невидимыми чернилами были записаны все схемы и пояснения к устройствам, придуманным яшмовым араваном, а оружие Шаваш приложил к отчету, чтобы первый министр не подумал, будто его подчиненный сошел с ума. И чем долго описывать это оружие, скажем, что это был самодельный, но добротный револьвер.

* * *

Утром Идари оделась в мужскую одежду и вышла вместе с Полосатым Касой через подземный ход в город. Они пришли к харчевне у Красных Ворот, и ждали там полчаса, и еще полчаса, и еще час.

И вот, когда они ждали более чем достаточно, со стороны дворца послышались шум и крики.

Идари со своим спутником выскочили на веранду и увидели, что посереди улицы едет Киссур, в белом боевом кафтане и с красными лаковыми доспехами с изображениями богов и звезд, и с десятью конниками, и они гонят перед собой человека на поводке и с венком вокруг шеи. Правая рука у человека была обрублена. Тут толпа отрезала Идари от Киссура, а Киссур остановился у Красных ворот.

Дружинники разостлали оленью шкуру и повалили на нее человека, а Киссур закричал, чтобы голову потом посадили на шест, потому что завтра, выезжая в поле, он хочет перемигнуться с красавчиком. Полосатый Каса вскрикнул и от ужаса проломил головой перильца у веранды, а Идари побежала к Киссуру и закричала, чтобы он не смел этого делать.

Дружинники расступились перед женщиной, а Киссур удивился и сказал:

– Как ты сюда попала, и что тебе за дело до воров?

Идари взглянула на человека с венком на шее, и увидела, что это не Шаваш, а какое-то недоразумение. Сердце у нее упало, и она сказала:

– Ах, Киссур! Мне сегодня приснился сон, что ты убиваешь с человека с отрубленной рукой, и это приносит тебе несчастье. Я не очень поверила этому сну, но все же пришла к Красным Воротам. И вдруг мой сон сбывается точь-в-точь!

Глаза Киссура вдруг разлетелись в разные стороны, словно один глаз хотел обшарить небо, а другой – землю. «Что-то тут не так», – подумал Киссур. Он дал знак развязать преступника, кинул ему кошелек и сказал:

– Убирайся! Я и сам пятый день хожу так, словно на небе одни черные облака.

И в это же самое время в дальнем конце улицы показался Шаваш с двумя лошадьми, на одной из которых ехал сундук, а на другой – он сам. И все могло бы кончится благополучно, если бы Полосатый Каса, который наконец очнулся, не побежал в ужасе к Шавашу и не завопил:

– Бегите, господин, бегите!

Тут же пятеро дружинников Киссура бросились на Касу, а остальные во мгновение ока окружили Шаваша, стащили его с коня и открыли сундук.

– Ба, – сказал Сушеный Финик, – в этом сундуке, кажется, те же подарки, что Идари вчера подарила Идди, но это не совсем тот человек!

Шавашу связали руки, а Киссур приподнял ему голову плоским кончиком меча, долго-долго глядел и сказал:

– Клянусь божьим зобом! Ты – Шаваш, секретарь этого негодяя Нана, и ты искал меня в Харайне, чтобы убить. Но зачем же ты явился сюда – не за подарками же Идди?

Шаваш плюнул ему в лицо. Киссур побагровел, оборотился к Сушеному Финику и сказал:

– Ты был прав, Ханадар Сушеный Финик, дело с привидением было нечистое, и я, кажется, понимаю, куда делась старуха, укравшая серебряное запястье.

Киссур оглянулся и увидел, что вокруг уже собралась огромная толпа, и что напротив – дом господина Шамии, близкого друга Арфарры. По приказу Киссура его дружинники сделали проход в толпе и поволокли Шаваша в дом напротив.

Киссуру не любил откладывать судебные разбирательства на долгий срок, и едва за ними закрылись ворота в сад, как один из дружинников вытянул Шаваша плеткой так, что тот упал на капустную грядку, из которой с осени торчали кочерыжки, и закрыл голову руками.

Другой дружинник распорол сумку Шаваша, и оттуда выпал мясной пирог и маленькая сафьяновая книжечека. Дружинник поднял пирог и положил за пазуху, а книжечку спихнул в канавку. Идари оттолкнула дружинника и подняла книжечку, но Шаваш в это время лежал глазами вниз и не видел, что книжечку подняли.

Стоял ясный весенний день: солнце катилось в небесах, как желтая тыква, просыпающиеся деревья стояли как бы в зеленой дымке, и за канавкой начиналось небольшое поле, сплошь в белых цветущих крокусах. Сбоку стояла большая разрушенная теплица: стекла из нее выбили еще во время бунта, а потом стекло подорожало, а господин Шамия обеднел. Теперь редкие растения с далекого юга торчали в кадках, как засохшие веники, выжило лишь несколько пальм и агав, да у какой-то лианы с толстыми воздушными корнями набухли почки.

Шаваша привязали к стойке теплицы. Вокруг сели двадцать человек, имевших должность ближайших друзей Киссура. Остальных Киссур прогнал.

Киссур надел на руку плетку со свинцовыми коготками, подошел к Шавашу и сказал:

– Поистине сами боги отдали тебя мне, для торжества справедливости! А ну-ка выкладывай, что тебе понадобилось в моем городе?

У Шаваша на теле все волоски поднялись от ужаса, он открыл рот и хрюкнул, как капустный лист, который раздавили сапогом. Дружинники заржали. А Идари усмехнулась и сказала Киссуру:

– Тебе нет нужды спрашивать о происшедшем у Шаваша, я сама все расскажу. Ведь это такой человек, что даже под пыткой не может не соврать.

После этого Идари стала рассказывать все, о чем говорил ей Шаваш.

Пока она рассказывала, Киссур сидел на камнях садовой горки, и ковырял кончиком меча между камней. Случилось так, что он нажал сильнее, чем следовало, и кончик сломался. Идари кончила рассказ и спросила, может ли Киссур сказать, что он не убивал ее отца?

– Похоже, – ответил Киссур, – что все было так, как говорит этот бес.

Идари вздохнула и сказала:

– Ты сам видишь, что я не могу оставаться с тобой, и все вокруг скажут, что такая жена не принесет тебе удачи.

Киссур помолчал и приказал:

– Развяжите его и дайте ему меч.

Шаваша развязали и дали ему меч.

Киссур оглядел его и сказал:

– Я хочу сыграть с тобой в игру, в которую нынче играют по всей ойкумене, и тот, кто победит в этой игре, заберет эту женщину и сделает с ней то, что она пожелает.

Киссур вытащил свой меч, но Шаваш усмехнулся и бросил оружие на траву.

– Подними меч, – проговорил Киссур, – или ты пожалеешь о своей трусости.

Шаваш поглядел на лежащий меч. Еще два года назад он увидел бы просто старинную железку; а теперь он увидел, что это хороший меч инисской работы, длиной в два с половиной локтя и с лезвием, чуть изогнутым и утяжеленным книзу. Клинок так и сверкал синевой от капель росы, посыпавшихся на него, и из этих капель вставали маленькие радуги. Несколько капель скатилось в желобок для стока крови.