Читать книгу "Сибирские перекрестки - Валерий Туринов"

Они спустились с хребта по крутому, поросшему густым кустарником склону и вышли на затяжной пологий скат. Вскоре под ногами, где-то глубоко под землей, зажурчала вода. Они прошли еще ниже и буквально вынырнули из тумана, который остался выше. И тут же они наткнулись на ручеек, сливающийся из двух ключей.

Глотнув чистой студеной воды, они отдохнули и оживились. Однако Митюнина не оставляло беспокойство. Он не имел ни малейшего представления, где они оказались. А впереди была ночь… Накатили сумерки, подступала темнота. По тайге становилось опасно идти. На ночевку же он не рассчитывал, и они вышли в маршрут налегке. Оставаться же здесь, вблизи вершины, было бы для них губительно. От холода и сырости они околеют.

Сдернув с плеч у Игорька рюкзак с образцами, он закинул его себе за спину. Крикнув ему «За мной!», он быстрым шагом двинулся вниз по ручью, чутьем угадывая в сумерках еле заметную тропу, как когда-то бывало в разведке.

Вскоре стемнело, зато стало теплее…

Митюнин сбавил шаг, чтобы ненароком не грохнуться на землю, и тут же наткнулся на какой-то столбик, от которого в обе стороны тянулась колючая проволока.

«Как на фронте!» – мелькнуло у него…

Он выругался и пошел на ощупь вдоль проволочного заграждения. В одном месте проволока была порвана, в ней зияла огромная дыра.

Они пролезли в нее, прошли сотню метров и уткнулись в длинный приземистый барак. Из его окон пробивался слабый огонек. Невдалеке в темноте маячили еще два таких же барака.

– Куда это мы попали-то? – прошептал за его спиной Игорек.

В ответ Митюнин странно хмыкнул. Он догадался, что их занесло в один из лагерей зеков. Но в какой угодили они, он, убей бог, не сказал бы. До них по дороге, в окружную, было добрых три-четыре десятка километров.

Но выбора сейчас у них не было. И Митюнин потянул на себя дверь барака.

В бараке было тепло, душно и стояла невыносимая вонь от кучно и нечистоплотно живущих людей.

– Бабы, женишки пришли! – раздался громкий крик при их появлении.

Митюнин как-то странно ухмыльнулся, но не смутился из-за того, что они оказались в женском лагере. Он бесцеремонно, по-деловому, спихнул баб с крайних нар подле двери.

– Идите отсюда!..

– Ну, ты, сука!.. – огрызнулись те, как побитые собаки, отходя от геологов.

Митюнин прошел в середину барака к столу, скинул с него какие-то банки, сграбастал его и, подтащив вместе с лампой-семилинейкой к двери, поставил так, что стол загораживал подход к их нарам.

– Спать будем по очереди! – сказал он Игорьку. – Я отдохну, а ты посиди. У меня старая рана заныла… Вот так, чуть сырость, холод – и готово. Ломит – невмоготу…

Он достал из-за пояса трофейный парабеллум, демонстративно, на виду у баб, проверил магазин, щелкнул курком, положил парабеллум на стол рядом с лампой.

– Садись! – показал он Игорьку на табуретку.

Подкрутив побольше фитиль семилинейки, он улегся, не раздеваясь, прямо в сапогах на нары.

Игорек сел на табуретку за стол и неуверенно пододвинул к себе пистолет. До сих пор он не имел дело с оружием. И только здесь впервые взял в руки пистолет, ощутив его холодную тяжесть, когда Митюнин дал ему как-то пострелять. И его поразило тогда необычное ощущение. Пистолет, кажется, сам собой прыгал, как взбесившийся, у него в руках, когда он нажимал на курок. И он, расстреляв весь магазин, так и не попал в толстую ель буквально с пяти шагов.

Тогда Митюнин шутливо пощупал у него мускулы:

– Мало каши ел!

– А как же в кино?! – озадаченно вырвалось у Игорька, который видел, как метко и наповал бьют там.

– На то оно и кино, – иронически бросил Митюнин…

От этих мыслей Игорька отвлекло какое-то оживление в бараке. К углу, где они расположились, стали тесниться бабы…

В поношенных грубых холщовых нижних рубахах, похожих на мешки с вырезами для головы и рук, они были неопрятными и грязными.

Чтобы забыться оттого, что творилось перед ним, Игорек стал вспоминать Каролинку, ее чистые светлые глаза, приятный запах лаванды, всегда окутывающий ее, белозубую улыбку и припухлые губы, которые ему так нравилось целовать…

Решительность Митюнина, грубо выставившего из угла баб, и парабеллум на столе сдерживали их товарок. Они стояли поодаль от стола, там, где начиналась темнота. И между ними и столом пролегла полоска пространства, освещаемого лампой, как ничейная полоса.

«Так же, как Вий! – мелькнул у Игорька странный образ. – Не переступит круг, не выйдет из темноты, если не глядеть на него»…

«Не смотри, не смотри», – стал он приказывать себе не поднимать глаз туда, где толпились раздетые бабы…

– Паренек, подойти сюда, подойди!.. Приласкаю!..

– Суки, да он же еще малец!..

– Какой малец?! Отойди, стерва! Не хочешь – не при!..

– Миленький, всему научим!.. Девки спасибо скажут!.. Ха-ха-ха!..

Они быстро взвинчивали друг друга, распалялись… Пошли разговоры о мужиках…

На Игорька хлынул поток мата, смешанного с извращенным человеческим воображением… Такого он не мог себе даже представить… Это было ужасно, отвратительно, резало слух…

Чтобы ничего не слышать, он закрыл было уши. Но, сообразив, что нелепо выглядит, смутился и опустил руки… Слегка повернув голову, он глянул на Митюнина.

Тот лежал, задрав ноги на спинку нар, и, накинув на лицо кепку, косил глазом на то, что происходило в бараке.

Чувствуя за спиной его поддержу, Игорек приободрился.

«Каролинка, Каролинка!» – стал он мысленно, как молитву, повторять про себя, чтобы найти в этом опору…

Краем глаза он заметил, что сбоку темнота как будто посветлела. Он настороженно обернулся в ту сторону… Из темноты на свет к столу выплывала огромная безобразная бабья задница, нараскоряку двигаясь на него… От удивления у Игорька отвалилась вниз челюсть, и он замер не в состоянии что-либо сообразить…

Позади него, ворохнувшись, кашлянул Митюнин. И задница мгновенно скрылась в темноте.

Игорька прошиб холодный пот. Он опустил глаза и уставился на замысловатый рисунок доски грубо сколоченного стола, как будто никогда не видел ничего подобного.

А в темноте происходило что-то непонятное. Оттуда доносились какие-то странные всхлипы, возгласы и стоны…

У Игорька округлились глаза. Он напрягся, ожидая чего-то еще более худшего.

Из темноты выскочила баба, задрав рубаху, упала на спину и стала дрыгать ногами перед самым столом…

Игорек взглянул на нее и сразу же отвернулся… Баба исчезла в темноте. Но за ней выскочила другая, затем третья, похотливо кривляясь…

– Глянь, глянь, ты такое не видел!