Читать книгу "Моральное животное - Роберт Райт"

Объяснение не так уж и неправдоподобное, однако и не безупречное. В частности, в современной среде самоубийцы крайне редко происходят из голодающих семей.

Кроме того, голод – практически единственное обстоятельство, при котором самоубийство могло иметь дарвинистский смысл. Учитывая общую доступность пищи, почти любой – кроме разве что абсолютно беспомощных инвалидов или стариков – может оказать существенную поддержку своим репродуктивно ценным родственникам: собирать ягоды, ухаживать за детьми, учить их и так далее. (Даже будь вы не имеющим оправдания бременем, разве самоубийство – генетически оптимальный путь? Разве для генов убитого депрессией человека не будет лучше, если он просто уйдет из деревни в надежде обрести счастье в каком-нибудь другом месте – например, встретить незнакомую женщину, которую можно соблазнить или, на крайний случай, изнасиловать?)

Вероятное решение парадокса самоубийства кроется в понимании того, что поведенческие «адаптации», выработанные естественным отбором, – не модели поведения как таковые, а лежащие в их основе ментальные органы. Эти ментальные органы, которые были достаточно адаптивны в одной среде, могут вести к неадаптивному поведению в другой. Так, мы уже убедились, что нелестное мнение о себе иногда бывает адаптивным (см. главу 13). Увы, психический орган, отвечающий за самокритику, не застрахован от сбоев; слишком долгие угрызения совести и копания в себе в итоге могут закончиться самоубийством.

В отличие от древних условий, современная среда чаще приводит к подобного рода сбоям. В ней возможна такая степень социальной изоляции, которая была неизвестна нашим предкам.

5. Почему люди убивают собственных детей?

Инфантицид не просто продукт современной среды. Он был распространен не только в культурах охотников и собирателей, но и в аграрных обществах. Что же это такое: результат адаптации – ментальный орган, который имплицитно вычисляет, когда убийство новорожденного максимизирует генетическую приспособленность? Вполне возможно. Обычно убивали не только слабых и дефективных детей, но и детей, родившихся при других неблагоприятных обстоятельствах, например, когда у матери уже есть маленькие дети, а мужа нет.

Конечно, в современных условиях объяснить детоубийство как разумную генетическую стратагему сложно. Однако, как мы уже видели (см. главу 4), многие случаи предполагаемого убийства потомков на самом деле представляют собой убийство пасынков, а не родных детей. Львиная доля остальных, я подозреваю, совершается мужьями, которые на самом деле могут быть родными отцами, но сомневаются в этом (сознательно или бессознательно). И в тех сравнительно немногих случаях, когда мать убивает своего собственного новорожденного ребенка, это часто происходит на фоне тех средовых сигналов, которые в анцестральной среде могли означать, что инфантицид генетически выгоден: относительная бедность, отсутствие надежного источника отцовских инвестиций и так далее.

6. Почему солдаты гибнут за свою страну?

Самоотверженность, побуждающая людей прыгать на ручную гранату – или, в анцестральной среде, самоубийственно возглавить оборону против захватчиков с дубинами, – может иметь дарвинистский смысл, если вы находитесь в окружении близких родственников. Однако зачем же умирать за людей, которые просто друзья? Это услуга, за которую они никогда не смогут вам отплатить.

Во-первых, необходимо помнить, что в анцестральной среде, в маленькой деревне охотников и собирателей, средняя степень родства с товарищем по оружию не была ничтожно низкой; напротив, учитывая браки, она могла быть довольно высока (см.: Chagnon, 1988). Обсуждая теорию родственного отбора в седьмой главе, мы сосредоточились на ментальных органах, которые позволяют идентифицировать близких родственников и относиться к ним с особой щедростью; мы предположили, что гены, способствующие такому различению, будут иметь тенденцию процветать за счет генов, способствующих альтруизму по отношению ко всем подряд. Но бывают обстоятельства, которые не подчиняются данному правилу. Одним из таких обстоятельств является коллективная угроза. Если, скажем, на всю группу охотников и собирателей, включая вашу непосредственную семью и многих близких родственников, нападает враг, чрезмерная храбрость имеет прямой генетический смысл за счет родственного отбора. По всей вероятности, современные солдаты проявляют именно такой неизбирательный альтруизм в военной обстановке. Другое различие между современной войной и анцестральной войной состоит в том, что генетическая выгода от победы теперь ниже. На основании наблюдений за обществами дописьменного периода разумно предположить, что изнасилование или похищение женщин когда-то было неотъемлемой составляющей войны. Разумеется, такая награда с дарвинистской точки зрения вполне оправдывала существенный риск (хотя и не явно суицидальное поведение). Вполне вероятно, что мужчин, продемонстрировавших особую доблесть во время войны, вознаграждали наиболее щедро. В целом наиболее правдоподобное объяснение доблести в военное время заключается в том, что она есть продукт ментальных органов, которые когда-то служили для максимизации инклюзивной приспособленности. Лишившись своей непосредственной функции, эти органы тем не менее сохранились и активно эксплуатируются, прежде всего, политическими лидерами, которые извлекают из войны прибыль (см.: Johnson, 1987).

Человеческое поведение содержит и много других дарвинистских тайн. Каковы функции юмора и смеха? Почему на смертном одре люди делают вопиющие признания? Почему мы даем обеты нестяжания и целомудрия и даже иногда их соблюдаем? Какова функция горя? (Как мы видели в главе 7, оно отражает степень эмоционального инвестирования в покойного. Разумеется, пока человек был жив, эмоциональное инвестирование имело генетический смысл. Но теперь, когда его нет, какую пользу приносит генам скорбь?)

Разгадка этих тайн – одна из важнейших задач современной науки. В поисках ответов мы должны помнить следующее:

1) поведением управляют ментальные органы;

2) ментальные органы, но не модели поведения суть продукты естественного отбора;

3) хотя в изначальной среде эти органы вели к адаптивному поведению (а это единственная причина, по которой естественный отбор мог их создать), в современных условиях они могут этого не делать;

4) человеческий разум невероятно сложен, что, в зависимости от обстоятельств, он способен порождать множество самых разных моделей поведения и что диапазон этих моделей существенно расширяется благодаря беспрецедентному разнообразию обстоятельств в современной социальной среде.

Благодарности

Многие люди проявили большую любезность, читая и комментируя наброски этой книги; среди них: Леда Космидес, Мартин Дали, Мэрианн Айсманн, Уильям Гамильтон, Джон Хартунг, Филип Хефнер, Энн Хулберт, Карен Лерман, Питер Сингер, Дональд Саймонс, Джон Туби, Франс де Вааль и Гленн Вайсфельд. Я им очень благодарен.

Несколько человек смогли проявить достаточно самодисциплины, чтобы прочитать черновик всей книги: Лора Бетциг, Джейн Эпштейн, Джон Пирс, Микей Каус (который также многие годы редактировал другие мои сочинения), Майк Кинсли (который редактировал еще больше моих работ, будучи редактором «Новой республики» и позднее) и Фрэнк Салловей (который любезно помогал мне, в том числе позволил воспользоваться своим архивом фотографий). Гэри Крист дал внятный отзыв на первую, сумбурную версию книги, снабжал меня толковыми советами и оказывал активную моральную поддержку. Каждый из этих людей заслуживает медали.