Читать книгу "Прислуга - Кэтрин Стокетт"

— А где все?

— Ушли спать или на работу, — пожимает она плечами.

Придвигаю стул, усаживаюсь.

— Хотелось бы мне знать, что будет, — говорю я. — Понимаю, надо радоваться, что мне пока не высказали все в лицо, но ожидание сводит с ума.

— Что-то обязательно будет. Скоро, — небрежно замечает Минни, будто мы любимый сорт кофе обсуждаем.

— Минни, как ты можешь оставаться такой спокойной?

Она поднимает голову, кладет руку на живот, который порядком надулся за последние две недели:

— Знаешь мисс Шотар, у которой работает Вилли Мэй? Она вчера спросила Вилли Мэй, неужели обращается с ней так же плохо, как та ужасная леди в книге? Вилли Мэй и сказала, что та, конечно, не пирог с изюмом, но не такая уж плохая.

— Что, так и спросила?

— А потом Вилли Мэй рассказала хозяйке, как с ней обращались другие белые леди, про все плохое и хорошее, а хозяйка слушала. Вилли Мэй говорит, за тридцать семь лет они впервые сидели за одним столом.

Не считая Ловинии, это первая добрая весть. Я стараюсь радоваться, но тут же возвращаюсь к своему:

— А что мисс Хилли? Что насчет того, о чем говорила мисс Скитер? Минни, неужели ты совсем не волнуешься?

Минни откладывает газету:

— Послушай, Эйбилин, не стану тебя обманывать. Я боюсь, что Лерой меня убьет, если узнает. Боюсь, что мисс Хилли подожжет мой дом. Но… не могу объяснить… но у меня такое чувство — все будет так, как должно быть.

— Правда?

— Господи, — усмехается Минни. — Я уже начинаю говорить в точности как ты, верно? Старею, должно быть.

Шутливо пинаю ее. Но все же понять не могу. Мы сделали смелое и доброе дело. Может, Минни не хочет портить ощущение — мол, пускай случится все, что случается со смелыми и добрыми. Даже самое дурное.

Минни уставилась в газету, но, понаблюдав, замечаю — она не читает. Смотрит на буквы, а сама мыслями далеко. На улице хлопает дверь автомобиля, и Минни вздрагивает. Значит, и она боится, просто старается не показывать. Но почему? Странно. Почему она скрывает свои чувства?

И вдруг до меня доходит. Как же я раньше-то не догадалась? Минни вставила в книжку историю про шоколадный торт, чтобы защитить всех нас. Не себя, а меня и всех остальных. Она понимала, что ее собственные проблемы с мисс Хилли станут только серьезнее. Но все равно пошла на это, ради остальных. И не хочет, чтобы кто-нибудь заметил, как ей страшно.

Потянувшись к ней, крепко сжимаю руку:

— Ты очень хороший человек, Минни.

Она закатывает глаза и смешно высовывает язык, будто ей тарелку собачьих галет предложили.

— Я так и знала, у тебя старческое слабоумие, — констатирует Минни.

И мы хихикаем. Уже поздно, мы устали, но она поднимается, наливает себе еще кофе, готовит чашку чая для меня. И мы еще долго сидим и болтаем у нее на кухне.

Суббота, вся семья Лифолт в сборе, плюс я. Даже мистер Лифолт сегодня дома. Моя книжка пропала с ночного столика. Я и не знаю, куда она ее сунула. Потом замечаю на диване сумочку мисс Лифолт — книга внутри. Значит, куда-то ее брала с собой. Закладки явно нет.

Хочется заглянуть ей в глаза и спросить, что ей известно, но мисс Лифолт почти весь день торчит в кухне, готовит какой-то торт. И не пускает меня помочь. Мол, это не обычный пирог из тех, что готовлю я, а особый рецепт из журнала «Гурмэ». Завтра к обеду у нее гости из ее церковного прихода, по этому поводу столовая битком набита парадным барахлом. Мисс Лифолт даже одолжила три блюда у мисс Лу-Анн и восемь приборов из фамильного серебра мисс Хилли, потому что ожидается четырнадцать человек, а Господь, видать, запрещает им пользоваться обычными железными вилками.

Молодой Человечек и Мэй Мобли играют в спальне. Мистер Лифолт бродит по дому. Время от времени он останавливается у двери в комнату Мэй Мобли, потом идет дальше. Думает, поди, что надо бы позаниматься с детьми, раз уж он дома в субботу, но, наверное, не знает как.

Так что мне особо и деваться некуда. Только два часа, но я уже вымыла весь дом, отскребла ванные, выстирала белье. Выгладила все, вплоть до морщин на собственном лице. Из кухни меня выгнали, но не хочется, чтоб мистер Лифолт решил, будто у меня и дел-то, что играть с детишками, и пока мистер Лифолт топчется в гостиной, заглядываю к детям.

Мэй Мобли держит в руке листок бумаги, что-то объясняет Россу. Она любит играть в школу с братиком.

Возвращаюсь в гостиную, принимаюсь во второй раз протирать несуществующую пыль. Наверное, не стоит устраивать сегодня прощание с Малышкой, раз уж такая толпа народу в доме соберется.

— А сейчас мы с тобой поиграем, — слышу я голосок Мэй Мобли. — Ты садись вот сюда, за стойку, как будто это «Вулворт», а ты чернокожий. И ты должен сидеть не двигаясь, неважно, что я делаю, а то попадешь в тюрьму.

Я пулей мчусь в детскую, но мистер Лифолт уже там, наблюдает из-за двери. Я останавливаюсь позади него.

Мистер Лифолт озадаченно смотрит, скрестив руки на груди и чуть склонив голову набок. Сердце у меня колотится со скоростью тысячу миль в час. Никогда прежде я не слышала, чтоб Мэй Мобли рассказывала кому-нибудь наши тайные истории. Только мне — и то когда никого рядом, только стены дома. Но сейчас она увлечена игрой и даже не замечает, что папа ее слушает.

— Так… — Мэй Мобли устраивает малыша на высоком стульчике. — Росс, ты сидишь за стойкой «Вулворта». Не вставай.

Я не могу вымолвить ни слова. Мэй Мобли на цыпочках подбирается к Россу сзади и высыпает ему на голову карандаши из коробки. Карандаши со стуком падают на пол, Молодой Человечек хмурится, но сестра грозно предупреждает:

— Ты не должен двигаться. Ты должен быть храбрым. И никакого на… ни… насилия.

Потом она принимается дразнить его, высунув язык, тычет в него ножками куклы, а Молодой Человечек глядит на нее, будто говоря: «Почему это я терплю такие глупости?» После чего сползает со стула и обиженно хнычет.

— Проиграл! — радуется Малышка. — А теперь давай поиграем в «покиньте-автобус», тебя будут звать Роза Паркс.

— Кто научил тебя таким вещам. Мэй Мобли? — вмешивается мистер Лифолт, а Малышка вскидывает головку и глядит на него, словно привидение увидела.

У меня будто все кости разом размягчились. Внутри все кричит: иди туда, защити ее, но я даже вдохнуть толком не могу. Малышка смотрит прямо на меня, мистер Лифолт оборачивается, замечает меня, опять глядит на дочь.

— Не знаю…

Мэй Мобли отворачивается, собирает игрушки, разбросанные по полу. Я понимаю, о чем она думает. Если займется чем-нибудь и не будет обращать внимания на взрослых, ее оставят в покое.

— Мэй Мобли, папа задал тебе вопрос. Где ты научилась таким вещам? — Он наклоняется к дочери.