Читать книгу "Набоб - Ирэн Фрэн"

…Угрюм ждал Визажа у двери в свои покои и, как всегда, спросил у него пароль.

— Из всех тех ангелов, что есть на небесах…

— Совсем не я суровый ангел смерти, — ответил Визаж.

— Входи!

Визаж, как обычно, подошел к кушетке и поставил на ковер маленький саквояж, в котором держал свои порошки.

— Нет! — гаркнул Угрюм. — Сейчас не до этого! Докладывай. И побыстрее! Я устал.

Визаж знал: если хозяин говорит, что «устал», значит, он особенно агрессивен и, следовательно, опасен.

— Комендант Шандернагора просит Мадека поддержать Могола военной силой. Он больше не просит у него денег. Думаю, что Мадек уже сделал выбор.

— Тем лучше! — расхохотался Угрюм. — Он предаст нашего господина — раджу джатов и станет нашим врагом. Теперь мы заберем все его земли и будем воевать против него! Я его ограблю!

— Видите ли, хозяин, у меня есть серьезные основания предполагать, что Мадек присоединится к Моголу, но пока он не принял окончательного решения. Кроме того, в письме коменданта к Мадеку говорится и о вас, хозяин, — рискнул сказать он.

— Обо мне! Ну, конечно! Ведь я же Луна Индии.

— Этот Шевалье надеется, что вы окажете финансовую поддержку.

— Еще чего! — загремел Угрюм. — Я никогда не выпускаю из рук своего золота! Я даю только Богу, Богу, истинному, о котором говорит иезуит. Я даю ему золото только ради спокойствия моей души! Я восстанавливаю церковь в Агре, сооружаю себе надгробный памятник, откладываю деньги на заупокойные мессы для себя! Десять тысяч месс после моей смерти! Остальное предназначено моему сыну и моей первой жене. — Он помолчал и добавил: —…И еще царице. Чертов лекарь, опять ты принес худые известия. Дай мне лучше мое зелье!

— Не дам, — осмелился сказать Визаж.

— Чего ты добиваешься, кривоглазый? Чтобы я тебе выбил оставшийся глаз? В Индии полно врачей. Я тебя ослеплю, посажу на кол и возьму другого.

— Надо поддержать Могола. Францию… — настаивал Визаж.

— Францию? Что за чушь ты несешь! Неужели ты думаешь, что я, Вальтер Рейнхардт, дезертир из немецкой и всех прочих армий, стану давать деньги какому-то королю, и тем более королю французскому? У меня больше богатства и власти, чем у него, и плевать я хотел на него, его министров и маршалов! Франция! Она проиграла один раз, не выиграет и во второй. Имей это в виду, Визаж! Индия любит только победителей! Для меня нет ни Франции, ни Англии, ничего! Индийцы уже забыли, что когда-то я был побежден при Буксаре. Луна Индии! Я сохранил за собой это имя. Я, флибустьер, разбойник из джунглей, женился на их самой красивой женщине, носительнице ваджры. Теперь я их человек. Поверь мне, Визаж, Франции не на что надеяться. Могол — просто труп, который разваливается, обломок кораблекрушения. Если Мадек решил ускорить его окончательное поражение, пусть! Мне достанется больше жратвы, и я смогу заплатить за большее число месс за упокой моей души!

— В вашей жизни есть не только деньги, хозяин. В вашей жизни есть еще царица, а царица любит Индию.

Угрюм побледнел и лег на кушетку:

— Готовь свои порошки.

Визаж стал доставать из саквояжа флаконы.

— Плевать мне на Индию… — бормотал Угрюм. — Сарасвати поддерживает мою жизнь. У нее есть ваджра.

— Неужели вы верите в этот вздор?

— Да, Визаж. Я бы уже давно умер. Твои порошки не всесильны. Но я жив и проживу еще долго. Я даже ускользаю от чужой мести, понимаешь, лекарь, от самой жестокой. Меня защищает царица. Даже Всемирные банкиры братья Джагарсетх целуют мне ноги, вместо того чтобы мстить за убийство их отцов. Более того, я глажу животики их дочек… Я мог бы даже овладеть ими у них на глазах, и они бы не шелохнулись! И все из-за царицы!

— Но она не стреляет из пушек. И вы не хуже меня знаете, что все легенды умирают. Прошло уже шесть лет! О ней уже почти не говорят. К тому же она христианка.

— Христианка! — усмехнулся Угрюм.

— Ведь отец Вендель крестил ее!

— Какой же ты наивный, Визаж! Только потому, что ты хорошо заботишься обо мне, я доверю тебе одну тайну. Ты слыхал о саньяси?

— О саньяси? Да, это кающиеся. Они ходят из города в город и объявляют, что дхарма загрязнена. Они призывают народ очистить нашу жизнь. Их особенно много в Бенгалии.

— Их полно во всей Северной Индии с тех пор, как англичане взяли Бенгалию.

— Здесь я их не видел.

— Ох, Визаж! Ты слишком много времени сидишь за своими книгами и совсем не видишь жизни. Саньяси вынуждены скрываться…

В этот момент послышался шорох, откуда-то из глубины комнаты, наверное из-за мушарабии. Они переглянулись.

— Я хочу спать. Давай свое зелье. — Угрюм лег на кушетку и закрыл глаза. — Я спать хочу.

Визаж остолбенел: Угрюм явно кого-то испугался. Врач протянул Угрюму чашу. Тот выпил лекарство большими глотками и приказал:

— Уходи! Я буду молиться.

— Мир вашей душе, — поклонился Визаж и покинул покои хозяина.

Едва он вошел в свою комнату, как слуга доложил ему, что его ждет царица.

* * *

Визаж давно не видел Сарасвати так близко.

Теперь она мало походила на индийскую женщину. Она больше не носила косу, а укладывала волосы в пучок на затылке, как европейские женщины.

Она совсем не постарела. Несколько пополнела, но при этом не отяжелела. Морщины, появившиеся в уголках глаз, рта, на подбородке, все еще были похожи на ямочки. Ее глаза по-прежнему сияли. Заметны были только темные круги под глазами, которые напоминали о пережитых несчастьях. На ней почти не было украшений, только бриллиант в носу и нить жемчуга, на которой висел медальон, прятавшийся в складках одежды. Вся она излучала такое спокойствие, что напоминала Визажу европейских мадонн. Его внимание привлекла висящая на стене картина, показавшаяся ему здесь неуместной.

Это было изображение Святой Девы, только темнокожей. У нее были черты Сарасвати. «Запад наступает», — с грустью подумал Визаж.

— Ты смущен, лекарь? — усмехнулась Сарасвати.

— Высокочтимая царица, женщине твоего ранга не подобает принимать таких, как я, в стенах зенаны.

— Не забивай себе голову глупостями.

— Но что скажет господин Угроонг?

— Разве ты видел, чтобы мои апартаменты охраняли евнухи? Я свободна, понимаешь? Я делаю то, что мне нравится. И господин Угроонг ничего не скажет. Кроме того, это помещение не относится к зенане. Да и знаешь ли ты, лекарь, что такое жизнь в зенане?

Визаж не смог ответить. Он подумал, что угодил в ловушку, в ловушку, расставленную женщиной. Как и при их первой встрече, Сарасвати угадала его мысли.

— Не смущайся! Ты похож на новобрачного!