Читать книгу "Монгол - Тейлор Колдуэлл"

— Вам прекрасно известно, как мы жили до той поры, когда у меня было Видение. Вам известна наша прежняя сила. В первый раз в истории кочевники, последовавшие за мной, не страдают от голода, беспорядков и насилия. Мы научились сами распоряжаться своими войсками и избегать междоусобиц. Мир начал нами восхищаться. Но кроме восхищения некоторые люди и правители испытывают к нам ненависть, зависть и боятся нас. Люди, обладающие властью, желают нас уничтожить…

Ханы обменялись мрачными значительными взглядами.

Некоторым из ханов было известно, зачем их собрали, и лица у них выражали волнение и беспокойство. Никто из них не произнес ни слова, но вокруг звучало бормотание, казалось, еще миг — эти свирепые звуки разнесут в клочья юрту.

Вожди перевели взгляд на Темуджина, у которого зеленью светились хищные глаза.

— Меня предали, поэтому вам всем может грозить смерть. — Он помолчал, а затем продолжил: — Мой названый отец, Тогрул-хан, которого китайцы с насмешкой зовут ванг хан, из-за своих корыстных целей и в желании рабски угодить Золотой Империи нарушил договор о дружбе, заключенный с моим отцом, и изменил клятве покровительства, данную мне. Ему стало ясно, что мы сильны, и он нас испугался. Кроме того, он понял, что мы уже не рабы, готовые покориться сильным народам. Он нас боится и опасается лишиться своих источников доходов. Он предпочитает вернуть нас к тому положению, когда мы голодали под его правлением, когда нас пригибали к земле слабость и нужда, и мы мчались к нему, как только он нас поманит пальцем.

Большинство из ханов кипело от ярости. Им передалось возбуждение Темуджина, но несколько человек были испуганы и опустили глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом. Они вертели кольца на пальцах или делали вид, что поправляют одежду. Храбрецы что-то хрипло выкрикивали, а трусы — молчали.

— Мы не собираемся больше терпеть унижения, рабство и угрозы! — завопил один из ханов, обожавший Темуджина, и его товарищи что-то забормотали в его поддержку. Однако было немало и тех, кто продолжал молчать и потихоньку переглядываться.

Среди молчавших были и люди из племени Темуджина. Они всегда ревниво относились к тем людям их рода, кому удалось добиться власти и богатства, и не доверяли им. Многие люди из рода Бурчикунов вынуждены были подчиняться Темуджину, действовавшего с помощью угроз и насилия. Если бы он был для них чужим, возможно, они не были бы настроены по отношению к нему столь враждебно. Но Темуджин был одного с ним рода, и они втайне ненавидели его и презирали, и чувствовали себя униженными донельзя.

Темуджин сверкающим взглядом обвел всех присутствующих и, конечно, заметил возмущение и страх. Он выбрал из общей массы тех сильных людей, которые могли бы нанести ему большой вред, и остановил на них свой взгляд.

— Борчу! Твой отец был братом моего отца! И мы с тобой одного рода. Что ты нам скажешь?

Борчу был человеком средних лет с черными волосами и поджарой фигурой. Он спокойно посмотрел на Темуджина и заговорил без страха в голосе. Его слова звучали весьма внушительно:

— Что мы выиграем, если станем обороняться или сами нападем на войска Тогрул-хана? Тогрул-хан — могущественный вождь, его войско гораздо больше, чем все наши вместе взятые. Ты говоришь, Темуджин, что Тогрул-хан настроен против нас, но тебе прекрасно известно, что только чудо поможет нам удержаться под напором его войск. Я, — продолжил Борчу после долгой паузы и посмотрев спокойно на окружающих, — не верю в чудеса!

Воцарилась тишина. Спокойная речь Борчу сразу разделила ханов на две группы, и они поглядывали друг на друга с яростью и угрозой.

— Это просто трусость! — наконец кинул в лицо Борчу один из ханов.

Борчу внимательно посмотрел на крикуна.

— Трусость? — тихо переспросил Борчу и сделал вид, что сейчас размахнется мечом. — Кто сказал «трусость»?

— Я! — выкрикнул молодой хан, который был полон желания с кем-нибудь подраться. Он сверкал красными щеками и готов был продемонстрировать всем верность Темуджину. — И еще ты — предатель! Кто не согласен с нашим господином, тот — предатель!

В юрте остро запахло возбуждением и крепким мужским потом. Все задвигались и что-то забормотали, у всех воинов свирепо раздувались ноздри, будто они уже ощущали запах крови. В глазах был виден призыв к бою и желание побеждать. Казалось, еще немного, и кровопролитие разразится прямо в юрте Темуджина.

Темуджин захохотал, его смех, подобно ушатам холодной воды, охладил разгоряченные свирепые лица.

— Что вы за глупцы, если перед лицом смертельной опасности заводите свару между собой?! Я вас позвал к себе, чтобы обсудить создавшееся положение и обдумать наши будущие действия, а вы ссоритесь прямо у меня на глазах. Говорить буду я. И только я могу кого-то обвинять в предательстве или трусости. — Он снова взглянул на вождей, они притихли, будто он их загипнотизировал. — Пока, как мне кажется, среди нас нет предателей и трусов! Если только человек так не назовет себя сам.

Он подождал. Бурчикуны все еще не могли успокоиться, что-то возмущенно бормотали, но под гипнотическим взглядом Темуджина все замолчали и отвернулись от него. Они еще сильнее стали ненавидеть Темуджина, но по какой-то таинственной причине не смели ему возражать и даже смотреть на него.

Все понемногу стали успокаиваться, громко вздыхая. Но разногласия между ханами не исчезли.

Темуджин высказал свое мнение:

— Борчу, ты должен все откровенно нам сказать.

Борчу колебался, но потом, посмотрев на своих земляков и утвердившись в их поддержке, решил спокойно, но твердо высказать их общее мнение:

— Я убежден, что мы ничего не выиграем, если ввяжемся в открытую войну с Тогрул-ханом. Все, чего нам удалось добиться под твоим мудрым руководством, — и снова в его голосе ясно звучала ирония, — мы потеряем. Кто мы такие, чтобы сопротивляться Тогрул-хану? Нас слишком мало, и нам больше никто не пожелает помочь. У Тогрул-хана имеются не только огромные войска, состоящие из наемников, но и поддержка тюрков в городах и, возможно, даже в могущественных империях Китая. — Борчу помолчал. — Нас всего небольшая горстка, а мы пытаемся вызвать на ковер целый мир. — Потом Борчу мрачно добавил: — Мы — облако мошек, пытающееся противостоять стае соколов!

Ханы, выступающие в поддержку Темуджина, что-то грозно бормотали и свирепо потрясали мечами. А сам Темуджин поднял в воздух руку, чтобы все помолчали, и смотрел только на Борчу.

— Чтобы сделал ты перед лицом наступающей на нас опасности? — насмешливо и сурово спросил он Борчу.

Тот пожал плечами и взглянул на соплеменников, ожидая их поддержки.

— Я предлагаю покориться Тогрул-хану, возобновить клятвы нашей верности и назвать его Ханом Ханов. Обещать, что мы ему, как и прежде, будем повиноваться, и заявить, что мы ему не угрожаем, а являемся его слугами!

Люди Темуджина начали громко протестовать, и многие из них поднялись с мест, однако снова Темуджин всех усмирил взглядом и взмахом руки.