Читать книгу "Джокер и палач - Борис Иванов"

— Скажите, — вступил в разговор «господин аббат». — Журнал... Журнал приобретений и обменов, который вел покойный Коннетабль, тоже выдавался мне на руки?

Архивариус посмотрел на задавшего этот вопрос как на сумасшедшего, обменялся взглядом с Коннетаблем и поспешил к установленному на стойке дежурного компу. Пробежав пальцами по клавиатуре, он поднял глаза на «аббата» и утвердительно кивнул.

— Да, этот журнал был выдан вам на руки. Среди прочего...

— Тяжелый случай, — вздохнул «аббат». — Вас не затруднит вручить мне те бумаги, которые я забыл здесь, уходя?

Архивариус — опять взглядом — испросил разрешения у Коннетабля, достал из-под стойки и протянул «господину аббату» обычный желтый конверт без каких-либо надписей на нем. Конверт даже не был запечатан.

— Это осталось лежать на столике, за которым вы работали... — несколько смущенно пояснил он.

«Аббат» взял конверт и извлек из него единственный листок бумаги.

«Ты обманул меня, — гласили строчки, выведенные почти идеальным, “компьютерным” почерком. — Ты не предпринял даже самого простого шага, чтобы выполнить нашу договоренность. Этим ты обрек одного из своих друзей на смерть. Делай выводы!»

Кай почувствовал, как страх подкатил к его сердцу и тысячью иголок кольнул кончики пальцев.

— Тревога! — сказал он Коннетаблю. — Тревога! Мы все в большой опасности! Надо предупредить всех.

* * *

«Резервный» мобильник «заголосил» в кармане у Енота почти одновременно с тем, как под окном раздалось омерзительное пищание сигнала вызванного им и наконец-то изволившего прибыть арендного кара-автомата. Он осторожно поднес трубку к уху.

— Это вы, Челлини? — прозвучал в ней хорошо знакомый ему голос.

«По всей видимости, господин Санди звонит мне в присутствии посторонних», — умозаключил Енот и отозвался:

— Слушаю вас, господин аббат.

— Вы в большой опасности, — резко и четко выговаривая слова, — стал объяснять ему «аббат». — Ваш гость начинает планомерно уничтожать людей, связанных со мной. Не задавайте ненужных вопросов. Где вы находитесь? Почему не отвечает ваш основной блок связи?

— Я у себя дома, — совершенно честно ответил Енот. — Без мобильника меня оставили бандиты... Это, в общем, сложная история...

— Вы один дома? — тревожно осведомился Кай. На этот случай были оговорены варианты ответов, не вызывающие подозрения у возможных свидетелей разговора.

— Не стоит беспокоиться, — ответил Енот. — Я — один.

Это означало: «Я один, но нас слушают». Последовала короткая пауза.

— Никого не пускайте в дом, — приказал Кай. — Забаррикадируйтесь. И постарайтесь, чтобы у вас под рукой было что-нибудь посерьезнее, чем газовый баллончик.

— Я вас понял, — ответил Енот, с тоскою выглядывая в окно, где ждала его наемная колымага.

— Выходите со мной на связь каждые полчаса, — приказал Кай.

— Понял, — еще раз подтвердил Енот.

В трубке зазвучал сигнал отбоя.

«Забаррикадируйтесь, — горько усмехнулся меняла. — Что-нибудь посерьезнее, чем газовый баллончик...»

Его взгляд остановился на длинном брезентовом свертке, брошенном им на стол. Он подхватил его, глотнул еще граппы — прямо из горлышка и, волоча ноги, отправился вниз — к такси, которому, пожалуй, предстояло сегодня сыграть роль ладьи Харона.

* * *

В салоне кара Енот пришел к решению не продавать свою жизнь задешево. Он выдал автомату адрес назначения, устроился на сиденье поудобнее и развернул брезент. Потом вынул оба меча из ножен. Почему-то вид пары темных, сумеречно отсвечивающих клинков вселил в него странную уверенность в себе — чувство, незнакомое Микису Палладини с далекого детства.

С того момента, как «лендровер» Шишела скрылся за поворотом, прошло совсем мало времени, и в глубине улицы показалось такси, увлекавшее Енота навстречу его участи.

В его кармане снова запел блок связи.

— Челлини, — зазвучал в трубке голос Кая. — Мы отслеживаем ваши передвижения по радиоотзыву вашего блока связи. Вы покинули дом. Вы находитесь в городе. Примерно в том районе, где сейчас находится ваш гость. Он уже в нескольких десятках метров от вас. Будьте готовы ко всему. Продержитесь, пожалуйста, хотя бы полчаса. Мы придем на помощь.

«Проклятье, он же все слышит!» — в отчаянии подумал Енот и притормозил ровно напротив «Лавки двух фараонов». Оставалось ждать. Рассеянным взглядом скользнул Енот по витрине лавки, по улице перед ней. И вдруг взгляд его зацепился за ряженого «индейца», сидящего перед лавкой. «Индеец», не меняя выражения лица, манил его пальцем. И тут Микис Палладини сделал то, чего не сделал бы никогда до той поры, пока в руки его не легли рукоятки двух древних мечей. Он по локоть высунул руку из бокового окна кара и точно таким же жестом, с издевательской точностью повторяя его, поманил к себе «индейца». Он уже не сомневался, с кем имеет дело. Но вот что удивительно: страха не было! Была, быть может, готовность умереть (хотя умереть и без всякой на то охоты). Но страха — не было!

И «индеец» поднялся на ноги. В руке у него сверкнул томагавк. Сделал шаг-другой к машине Енота. И тот вышел к нему навстречу. Сжимая в обеих руках по тяжелому древнему мечу. Это, должно быть, выглядело дьявольски смешно со стороны: рыхлый коротышка, выставивший перед собой длинные, почти в его собственный рост, странной ковки клинки, отважно движется навстречу суровому, твердому, как скала, воину.

— Твой шеф, — произнес Палач, — повел нечестную игру. Мне пришлось его продублировать. Я уже почти встретился с Джокером, но его перепрятали от меня... Придется наказать вас...

Они подходили друг к другу все ближе и ближе.

— Твой шеф о многом подумает, потеряв тебя, — продолжил Палач, взвешивая в руке свой томагавк. — Поверьте мне, господин Челлини, ровно ничего личного, просто вы первый на очереди из заложников... Ровно ничего лич...

И в этот момент между мечами повисла молния. Ослепительно яркая и совершенно бесшумная. Молния выгнулась дугой, превратилась в ослепительно сверкающую петлю и охватила Палача за плечи. Рассыпалась по нему пылающей сетью.

Палач так и застыл, сжимая в руке свой томагавк. Первые секунды казалось, что сверкающие разряды, пробегающие по его корпусу, не причиняют ему никакого вреда. Но уже вскоре Енот, завороженно уставившийся на происходящее действо, понял, что с его жутким гостем творится неладное. Палач так же бесшумно, как охватившие его мириады молний, начал исходить белым пламенем, словно бы таять. Нет, он не горел, не покрывался углем или окалиной, он лишь незаметно темнел и убывал в размерах. Стал ниже ростом, сузился в плечах, и вот он уже в две трети от своего прежнего размера, в половину, в треть... Все!

Волшебство закончилось. Молнии погасли, и на мостовую повалилась с металлическим стуком отливающая темными тонами обожженного металла фигура индейца, сжимающего боевое оружие.