Читать книгу "Ночная охота - Юрий Козлов"

На ступеньках лежал, закрыв ладонями простреленную грудь, слуга — человек, которого Антон когда-то подозревал в том, что он следит за ними, о существовании которого совершенно забыл и которого меньше всего ожидал увидеть за дверью.

— Ты… здесь? — Антон не мог вспомнить его имя, как ни старался. В глазах слуги стояла знакомая Антону предсмертная тоска. — Где хозяйка? — Он похлопал его по щекам. Щеки были как холодное тесто. Подернутые мутью, глаза вроде бы смотрели на Антона, но вряд ли слуга что-то понимал. — Она жива? — громко спросил Антон. — Хозяйка жива?

Он кивнул. Голова свесилась на грудь да так и не поднялась. Поднимать пришлось Антону.

— Они увезли ее? Кто? Куда? Давно? — В общем-то Антон понимал, что теряет время.

Но взгляд раненого неожиданно прояснился. Его хватило даже на то, чтобы отнять руку от чудовищной раны, ткнуть красной, как в перчатке, ладонью в пистолет, который держал в руке Антон.

— Я помогу тебе, — сказал Антон. — Только скажи… Или не говори, как хочешь. Все равно помогу.

— Она жива, — выдохнул раненый. — На машине… туда, — повернул голову в сторону ворот. — Они за ней. Догонят, — на губах появились красные пузыри. — У них машина мощнее…

— Кто именно? Сколько их? — склонился над слугой Антон. Но несчастный уже не мог отвечать, так густо пошла изо рта кровавая пена. Антон надеялся, что он умрет, пока он медленно поднимает руку с пистолетом, но он все не умирал, торопя угасающим взглядом медленную руку Антона.

Антон выстрелил не глядя, в висок, переступил через осевший труп, быстро пошел к вертолету.

У него не было ни малейших сомнений, что Слезе вполне по силам поднять вертолет и улететь, однако она ждала Антона, положив руки на пулемет.

— Плохие новости? — спросила Слеза, не снимая рук с пулемета.

— Не знаю, — сказал Антон, — надо сматываться.

— Сядем в лесу, я знаю место, — оживилась Слеза, — а ночью попробуем прорваться сквозь федеральные войска. Там река, лес, крутой склон, они нас не засекут. Оттуда до границы десять минут лета. А в «Mons Osterreich-Italiana II» я знаю людей, продадим вертолет, поживем в Вене, пока нам не сделают документы…

— Вперед, — сказал Антон, — и будь я проклят, если мы не долетим до леса!

Не долетели.

Когда город кончился, за рекой, где поля сходили на нет, а леса только начинались, внизу возникли два прыгающих по колдобинам джипа — открытый и закрытый, убегающий и догоняющий. В открытом убегающем сидела, пригнувшись к рулю, Зола. Кто в закрытом догоняющем было не разглядеть. Из догоняющего — бронированного — стреляли в Золу и по колесам. Но в скрючившуюся за рулем Золу трудно было попасть, в тяжелые же литые рубчатые колеса стрелять было бесполезно. Зола не видела вертолета, потому что смотрела вперед. Догоняющие — потому что смотрели вслед Золе.

— Сумеешь? — Антон снизился как только мог, сбросил скорость, повесил вертолет, как гирю, прямо над крышей догоняющей машины.

— Суметь-то сумею, — отозвалась Слеза, — да будет ли толк? Крыша бронированная, это не машина — танк! Надо ракетой!

— Ракет нет!

— Уйди вперед, — посоветовала Слеза, — развернись и иди в лоб. В лоб я их достану.

Антон увел вертолет в сторону, развернул по широкой дуге с запасом, чтобы Слеза — его новый стрелок-радист — имела возможность прицелиться, пошел на джипы. Те стали рыскать, пошли зигзагами, расстояние между ними уменьшилось. Слеза стреляла точно — бронированный джип оделся сиреневыми огнями — отскакивали пули. Но некоторые пробивали броню: лобовое стекло сделалось сетчато-матовым, на дверях появились рваные дыры.

Бронированный джип резко затормозил. Вертолет прошел над ним. Надо было снова разворачиваться. В бронированном джипе сообразили, что лучше всего держаться вплотную к открытому джипу Золы — в нее не стреляли, — и они пошли бампер в бампер.

Это осложняло задачу.

— Ты только развернись, — сказала Слеза, — я их достану. На сей раз Антон развернулся быстро. Слеза начала стрелять. Бронированный джип потерял управление, им пришлось открывать на ходу дверь, выталкивать убитого водителя, и все это время Слеза поливала джип огненным пулеметным дождем. Он уже и задымился, проклятый джип, но продолжал двигаться.

Они опять прошли над машинами.

— Развернуться? — спросил Антон.

— Не надо, я возьму их сзади, если полетишь пониже, — приникла к прицелу Слеза.

Антон снизился настолько, что сумел рассмотреть лицо убитого и выброшенного из джипа водителя. Это был Виги. Его оскалившаяся небритая рожа смотрела в небо стеклянными глазами. Стало быть, там был и Флориан. «Отлично, — подумал Антон, — рассчитаемся за продовольствие».

Никаких сомнений, что расчет последний и окончательный, быть не могло. Бронированное тупоносое чудовище припало на передние колеса, встало на нос, предъявив миру ржавое, заросшее грязью брюхо. Это-то ржавое брюхо Слеза и прошила очередями крест-накрест, после чего джип опрокинулся на крышу, опять встал на нос, упал на колеса да так и остановился, дымя. Слеза продолжала выпускать в него пулю за пулей.

Антон так засмотрелся на расстрел бронированного зверя, что не сразу понял, откуда перед лобовым стеклом возникли деревья. Чтобы не врубиться в них, он резко взял вверх, и в этот самый момент услышал пронзительный крик стреляющей из пулемета Слезы. Верхушки деревьев еще цепляли полозья, скребли по брюху вертолета, еще звенел в ушах пронзительный крик Слезы, а Антон уже знал, что случилось непоправимое и что он тому виной.

— Я не хотела, — сказала Слеза, когда ввинтились в чистое синее небо. — Ты должен был смотреть куда летишь.

Антон вдруг сообразил, что незачем им в чистое синее небо. Развернулся, снизился, посадил вертолет возле заглохшего, прошитого пулями джипа Золы.

Она была еще жива, и это было в высшей степени странно — большая пулеметная пуля сидела у нее под лопаткой. Единственным объяснением могло быть, что это не прямое попадание, а рикошет от железа. Прямое попадание разорвало бы бедную подругу Антона в клочья.

Ее лицо всегда было пепельным. Но если прежде это был пепел, под которым прятался красный огонь жизни, сейчас — остывающий без огня пепел, пепельный до белизны, до серой белизны праха после многократного сожжения.

Антон стоял перед умирающей Золой, и ему было нечего сказать ей.

— Ты не виноват, — у Золы достало сил взять своей холодной рукой его живую теплую руку. Антону стало стыдно, что у него живая теплая рука. — Там были деревья, я видела. Вы бы врезались. Мне надо было уйти в сторону, но я не сообразила. Ты с кем?

— Что? — подлейшим образом злоупотребил ее истекающим временем Антон.

— Ты с кем? — повторила Зола. Рука ее сделалась еще холоднее.

— С Конявичусом, — ответил Антон. — Он стрелял в другую машину. Я виноват. Я не заметил деревья. Мы искали тебя…