Читать книгу "Жажда смерти - Кирилл Шелестов"

Бородатый телевизионщик Боря вдруг возбудился.

— Гляди, гляди, а вон моя, в центре! — сообщил он, пихая Храповицкого в бок. — В голубом платье. Чудо, да?! В деревне ее откопал. Папаша в тюрьме сидит, мать алкоголичка. Семнадцать лет! Первое место хочу ей присудить!

— Ты что, с дуба рухнул? — остудил его пыл Виктор. — Весь финал уже расписан. Ты в папку свою загляни. Там уже за тебя оценки выставлены.

— Как это? — возмутился Боря. — Ребята, так же нельзя! Это нечестно! В какое положение вы меня ставите? Я же ей слово дал!

— А твоя жена знает, что ты телкам обещаешь? — как бы между прочим осведомился Плохиш.

Боря сразу осекся и затих, продолжая ворчать, но уже без прежней страсти.

Очевидно, слухи о том, что места уже распределены, просочились и в ряды конкурсанток. Некоторые из них выглядели бледно, хотя и старались вымученно улыбаться. Может быть, сказывался и месяц суровых тренировок, во время которого их морили голодом, доводя до предпродажного совершенства.

Настоящих красавиц среди них было не так уж много. Честно говоря, совсем мало. Мне они казались однотипными. Может быть, оттого, что их подбирали в соответствии с определенными параметрами веса, роста и объема. А может быть, подлинно красивые женщины не нуждаются в подобных званиях. Я, например, не очень представлял себе хотя бы Диану прыгающей на сцене и соревнующейся с Мышонком.

— Вован, я что-то в толк не возьму! — подал голос Вихров. — А спать мы сегодня с этими мормышками, что ли, будем?

Честно говоря, он выразился еще энергичнее.

— Тише, тише! — смеясь, зашипел Храповицкий, прикладывая палец к губам. — Нас же слышат!

— Да пусть слышат! — заявил Вихров, ничуть не смущаясь. — У меня, Вован, на таких не встанет! Даже не мечтай!

Возможно, Храповицкий, по мнению Вихрова, только и делал, что предавался мечтам на эту тему, но выражение его пристыженного лица свидетельствовало об обратном.

Виктор, большой ценитель объема в женском теле, понимающе стиснул Вихрову руку.

— Потерпи немного, будут тебе потолще, — пообещал я.

Готовясь к его приезду, я заранее дал Ольге необходимые наставления.

— На тебя вся моя надежда, — откликнулся Иван. — Иначе вымру тут у вас, как мамонт. Гондоны только не забудь. А то я с собой не взял.

— Со своими приедут, — успокоил я его, и он угомонился.

Предполагалось, что после первого появления из тридцати двух участниц останется только шестнадцать, чьи номера, как верно заметил Виктор, уже были размечены в наших списках. Но тут произошла осечка. Подбежавший к нашему столу администратор сообщил, что одна из предполагаемых победительниц за кулисами хлопнулась в обморок.

— Какой номер у твоей подруги? — не растерявшись, повернулся Храповицкий к бородатому телевизионщику. — Говори быстрей! Повезло сегодня вам обоим.

Боря растаял. Мы внесли необходимые исправления, и конкурс продолжился.

6

По сценарию выходы участниц перемежались концертными номерами привезенных нами певцов. Особый шик заключался в том, что мы выписали не просто знаменитостей, а двух мегазвезд отечественной эстрады: Кривоносову и Пажова. Своей сценической и скандальной славой, равно как и своими капризами, эта пара била рекорды популярности.

В прошлом году, к восторгу всей обожавшей их страны, они сочетались законным браком, хотя более странного союза вообразить было невозможно. Даже после долгого запоя. Низкорослая, страдавшая ожирением Кривоносова уже приближалась к пятидесяти. Раз в год она делала пластические операции, после чего обычно меняла любовников. Долговязый слащавый Пажов годился ей в сыновья, ему едва перевалило за двадцать. Его пристрастие к мальчикам было хорошо известно в артистической среде, что, впрочем, не мешало толпам юных поклонниц круглосуточно осаждать его жилище. В отеле, где мы их разместили, кроме нашей охраны дежурили усиленные наряды милиции, поскольку фанаты этой пары начали съезжаться к отелю еще накануне. Весь город был обклеен их плакатами.

Не знаю, как устраивалась их семейная жизнь, но их бизнес после бракосочетания пошел в гору. Видя прославленную пару, напоминавшую мне жирафа и раскормленную болонку, провинциальный люд, чувствительный к сказкам, обливался умильными слезами. Бухгалтерши нашего холдинга тоже плакали, только без умиления, поскольку концерт звезд обошелся нам в сорок тысяч долларов, не считая расходов по их пребыванию в Уральске. Мы оплачивали им люксовые номера, охрану, машины сопровождения, цветы в номер и диетическое меню по спецзаказу.

На конкурсе первым пел Пажов. Знойный, черноволосый, лоснящийся не то от геля, не то от пота, он появился на сцене в расшитом блестками полупрозрачном костюме. По залу прокатился томный вздох. Женская половина взолнованно задышала.

Пажов прошелся по сцене, затем остановился у края и обратился к залу.

— Вы не рады меня видеть? — вопросил он, закатывая подведенные глаза. — Не слышу?!

Раздались возгласы и аплодисменты. Их перекрыл такой визг с галерки, что у меня заложило уши. Сидевшие там секретарши и забившие проходы их безбилетные подружки зашлись в восторге.

— Это уже лучше! — похвалил Пажов. — А громче можно?!

Громче, по моему мнению, было нельзя. Иначе бы обвалился потолок.

В эту минуту я почувствовал, как кто-то дергает меня за рукав. Я поднял глаза. Рядом со мной стояла высокая худая блондинка лет сорока с небольшим. У нее было острое лисье личико под толстым слоем макияжа. Она показалась мне смутно знакомой, но где я ее видел, вспомнить не мог.

Одета она была в желтый шерстяной костюм с рыжим мехом на воротнике. Мех, кажется, был пришит самостоятельно, для элегантности. Я, на всякий случай, поднялся, знаками виновато показывая ей, что ничего не слышу.

Она потыкала указательным пальцем с длинным красным ногтем в сторону Храповицкого, который сидел в середине ряда, в то время как я устроился у левого прохода. Наверное, она хотела, чтобы я привлек его внимание. По счастью, Пажов наконец насытился народной любовью и поднял руки, призывая к тишине. Шум сразу стих.

— Владимир Леонидович, — позвала она. — Владимир Леонидович, уделите даме секунду!

В ее голосе звучала театральная светскость, свойственная жеманным учительницам.

Храповицкий повернул к ней лицо.

— Слушаю вас, — беззаботно отозвался он, не двигаясь с места.

— Можно вас на минуту? — продолжала она настойчиво. — Думаю, нам лучше выйти из зала.

Брови Храповицкого полезли вверх. Он явно так не думал. С возрастными дамами он общался только по работе.

— Зачем? — спросил он настороженно.

— Я мама Маши Харитоновой, — раздельно и со значением произнесла она.

— Чья мама? — переспросил он.