Читать книгу "Рыцарь света - Симона Вилар"

— Тихо, тихо, милорд. — Артур, сжимая в руке кинжал, склонился над ним. — Мы ведь можем просто поговорить, если вы будете хорошо себя вести.

Геривей вел себя хорошо: лежал и слушал, что ему втолковывал неизвестный пленитель. А тот убеждал, что хватит графу Уилтширскому хранить верность королю Стефану, что Генрих Плантагенет совсем неплохой парень, и если Геривей добровольно сдаст ему Малмсбери, то его даже наградят. И в этом не будет ничего недостойного. Генрих ведь сын императрицы Матильды, которой присягала на верность английская знать, еще когда Стефан и не примерял корону. Так что действия Геривея будут всеми восприняты как правильное решение. К тому же кого ныне удивишь, что тот или иной лорд перешел на сторону другого претендента? И разве претенденты хотя бы раз не признавали прав перебежчика, если тот приходил им на помощь в нужную минуту?

Геривей слушал столь спокойно, что Артур решился вынуть у него кляп. И зря. Ибо едва Геривей Бритто отплевался от тряпки, какую засунул ему в рот Рис, как оглушительно заорал, кликнул стражу.

Артур тут же набросил ему на лицо подушку, навалился сверху. Навалился и Рис, и приятели какое-то время гарцевали на рвущемся и извивающемся графе, дивясь его силе и неуступчивости.

А тут еще в дверь стали стучать, кто-то позвал его милость.

Артур прошипел в вытаращенные под ним глаза Уилтшира.

— Еще звук — и я срежу ваши роскошные усы этой игрушкой. — Он поиграл перед его лицом кинжалом. — А если это не поможет, то и кожу начну срезать. А мне бы не хотелось быть этаким цирюльником-палачом. Догадываетесь, о чем я? Поймите, у меня нет иного выхода, особенно если дело касается столь прославленного вельможи, который получил титул благодаря своей храбрости и настойчивости. Ну что, может, обойдемся без ваших головорезов? Велите им убраться или мне начинать вас брить?

Геривей кивнул, и Артур слез с него. Красноречиво показал на дверь, из-за которой слышались взволнованные голоса, настойчивый стук. Геривей был вынужден подчиниться, крикнул, чтобы его оставили в покое.

Потом они разговаривали. Артур опять гнул свое, пытаясь убедить графа, что сдача Малмсбери Плантагенету только переведет Геривея из одного лагеря в другой, но тот твердил, что это бесчестно, так как он получил титул не от Анжу, а благодаря хлопотам принца Юстаса.

— Я понимаю ваши сомнения, — согласно кивнул Артур. — Но у вас сейчас нет иного выхода, не так ли? К тому же, милорд, раз вы человек Юстаса, то наверняка знаете, что о нем говорят. И даже если Стефан удержит свою корону, то мало надежды, что после него венец перейдет к Юстасу. А за Генриха — половина Англии. Более того, за ним его континентальные владения, он сейчас самый влиятельный вельможа в Европе. И какой вред Англии, если такой человек станет королем? Человек, которому вы присягнете на верность…

— Плантагенет не признает мой титул, — упрямо повторял Геривей. — А титул — это то, чего я добивался всю жизнь. Мне лучше умереть, чем лишиться своих владений.

— Каких своих владений? — кипятился Артур. — Уилтшира? Но это графство за долгие годы войны вконец разграблено и обескровлено. И пока здесь не наступит мир, старая знать будет смотреть на вас как на наемника, которому лишь случайно подвернулась удача. И который вечно в зависимости от казны, поскольку нет возможности привести к миру и процветанию его владения.

Рис слушал, что говорит графу приятель, и в восхищении цокал языком. Вот уж пройдоха! Вот уж мастер заливать! Да еще и ввернул, что граф Лестер, один из самых влиятельных людей королевства, тоже готов переметнуться к Плантагенету. И с чего он это взял? Но Геривей-то вон как слушает. Даже согласно кивнул, когда Артур поведал, что если Лестер Горбун со своими силами перейдет к Плантагенету, то Стефан вынужден будет отступить от Малмсбери. А переход Лестера непременно произойдет, так как его люди то и дело шастают в палатку, над которой развевается знамя со львами Плантагенета. И уж лучше Геривей добровольно сдаст замок Генриху, чем дождется, когда Стефан вынужден будет отступить, а объединенные силы анжуйцев возьмут Малмсбери. Тогда уж Геривею никогда не быть графом Уилтширским, даже если рябой Юстас и выкупит его из плена. Кстати, пусть милорд припомнит, как часто выкупал Юстас своих людей? И выкупал ли вообще?

Их разговор затягивался, Геривей молчал, несмотря на все красноречие Артура. За окном совсем рассвело, а за дверью люди графа уже начали не на шутку волноваться. И вдруг в двери стали стучать. Кто-то громко кричал, прося его милость выйти, ибо его люди заметили, что в лагере Плантагенета видели герольда со знаменем Лестера. Эту красно-желтую шахматку можно рассмотреть и сквозь морось дождя. Пусть же милорд сам убедится.

— Убирайтесь к дьяволу! — заорал Геривей. Потом мрачно посмотрел на Артура и спросил: — Кому ты служишь, парень?

— Самому себе, — не моргнув глазом, ответил юноша.

Геривей хмыкнул в усы.

— Я тоже служу только себе. Но под чьей рукой ты служишь? Кто тебя послал? Этот коротышка Генрих?

— Нет, милорд. А служу я под знаменем благородного Роджера Херефордского.

Вот тогда-то Артур и понял, что значит добрая слава. Ибо узнав, что Артур человек Херефорда, Геривей повел себя совсем иначе. Он мало верит анжуйскому ублюдку, но Херефорд — это другое дело. И он согласится на переговоры и опустит мост только в том случае, если в замок первым въедет Роджер Фиц Миль.

В итоге Малмсбери без боя был сдан анжуйцам.

На короля Стефана это произвело сильное впечатление. Он был потрясен, он кричал, бушевал и слал проклятия. Его сын требовал тут же пойти в наступление, но опять зарядил дождь, форсировать реку без кровопролития и ущерба было невозможно, к тому же стоявший лагерем граф Лестер стал сворачиваться, и никто не сомневался, что он сговорился с Плантагенетом. Юстас предлагал напасть хотя бы на Лестера, но король сдержал его. Будет совсем плохо, если он схлестнется с вчерашним союзником, у которого больше всего войск, а Генрих при этом ударит им в тыл. Поэтому лучше отступить, сохранить войска и выждать время, когда подвернется более удачный случай.

Юстас вынужден был согласиться. Он сдерживал клокотавший гнев, стоял под дождем и смотрел, как на башне Малмсбери в мутной пелене хмурого дня всплывает алое с золотыми львами знамя Плантагенета.

«От кого угодно этого ожидал, но только не от Геривея», — думал принц, сжимая и разжимая кулаки. По его лицу стекали капли дождя. Или слезы ярости. Но Юстас сам не замечал, что плачет.

В то время как принц лил слезы, его соперник заходился от хохота.

— Этот Геривей так и сказал, что сдастся только тебе, мой честный Роджер? Ха-ха! Вот усатый выскочка! Знал, к кому обратиться.

— У него не было выбора, милорд. К нему в замок пробрались мои люди и вынудили его сдаться. Отмечу, что они рисковали своими жизнями, и я обязан их наградить.

— Это я должен наградить славных ребят, которые в одиночку берут замки. Но с их стороны было весьма дерзко договариваться об условиях сдачи, когда я сам еще не решил, как поступлю с этим Геривеем.