Читать книгу "Живой Лес - Лана Лэй"

Где ты. Я не могла сказать, где я. Я и сама не знала. И как только из моего внутреннего сознания исчезал Ратмир, я видела рост тревоги на его лице, он словно поддавался за мной, удерживал меня за эту незримую тонкую связь. Не отпускал. Где ты. Покажи. Показать? Я представила лодку, на которой мы плыли. Мартимус после отнес меня на руках в этот подвал. Конечно, я мельком успела рассмотреть и старую уютную церковь, в которую меня вносили, и узкую каменную лестницу, ведущую в западню. Где это место находится — я представляла весьма смутно. Но Ратмир сосредоточенно кивал в моей голове. Или это я начала сходить с ума после небезызвестного удара о каменную стену.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ К ночи мое безумие усилилось. Исчез кусочек света из маленького ромбовидного окна под каменным потолком, и я погрузилась в кромешную тьму. И если днем иногда раздавалось неясное шуршание сверху, то теперь наступила абсолютная тишина. Освобождающая мое сознание и демонов, заключенных в него, полностью. Я словно парила в невесомой и абсолютно темной пустоте, заполняющей все вокруг без остатка. Я потеряла тело, а также ощущение времени и пространства. Сознание уплывало, рождая невообразимые образы и представления. Я стала видеть нити. Незримые ранее нити, клубком окутывающие меня и все вокруг. Я и сама была переплетением, средоточием тонких светящихся полосок, кое-где обрубленных, запутанных или уходящих в темноту вокруг. Даже в таком ракурсе мое состояние выглядело... потрепанным. Неровные куски, обрывки серебристых лучей, словно кто-то резко оборвал их края. Но стоило направить внимание в эти области и просто лицезреть их, как нити начинали наполняться энергией, силой, словно нечто оживляло их, и расти, удлиняясь.

Некоторое время меня занимало это исследование,  напоминающее... забавную игру. Затем мне захотелось проследить за самыми длинными нитями.  И хотя они исчезали в глубине, я сознанием пыталась дотянуться до их конца. Пришлось сосредоточиться на отдельных тончайших полосках, вырывающихся из моей груди и скрывающихся вдали. Нити, словно рождённые в сердце... как только я обращала внимание на них, меня засасывало в слабо светящийся проход, незримый туннель, и перед лицом вставал образ Ратмира. Забавно... На сей раз он лишь мельком глянул на меня. Лицо его выражало сосредоточенность и бурную деятельность. Он явно был чем-то активно занят. Двигался, бежал или стремительно ехал куда-то, так, что мне даже стало немного обидно, что я не могу вновь поболтать с непокорным воображением.

Я вздохнула и не стала мешать Ратмиру, как ни абсурдно звучало мое заявление. Я еще раз пронеслась мысленным взором вдоль светящихся канатов. Но грудные нити каждый раз упирались в мужа, которому было явно не до меня, поэтому я перевела взгляд вниз, на ноги. Нити с ног снова тянули меня в какой-то тоннель и давали ясное видение Леса. Нашего леса, который я так вероломно оставила. Лес погрузился в замершее молчание. Он словно чего-то ждал. Он не жил своей прежней жизнью. Он застыл. Окаменел. Превращаясь в безмолвную скульптуру, холодное отражение жизни. В нем не было прежней жизни и подвижности, он словно готов был рассыпаться на множество безжизненных осколков. Я ощутила резкий укол, словно кто-то ударил меня под дых. Как же так...

Руки... нити от рук были довольно многообразны. Некоторые вели к волтам, другие в мой семейный дом, третьи — к друзьям. Везде висело тревожное напряжение. Выжидание, правильнее было бы сказать. Волты не сидели на месте. Они двигались. Очень быстро и слишком яростно, теряя капли слюны из разинутых зубастых пастей. И только сейчас я осознала масштаб надвигающейся катастрофы. Без меня лес не проснется. Он замрет, отпрыгнет назад, так и не продолжив начавшееся движение. Покинув его, я унесла частицы... нет, не крови, хотя и её тоже. Я унесла свое сознание, свое понимание и какое-то внутреннее чутье, наполняющее лес и его обитателей энергией развития. Я унесла ту суть, которая встроилась в живой организм леса так естественно, что теперь без нее весь этот механизм отказывался двигаться. Он просто остановился!

Я дала надежду. И забрала её. Я хотела вернуться. Но вышло, что безжалостно ушла. Инквизиторы знали, в какое место направлять удар без собственных потерь. Женщина. Без женщины лес не будет развиваться, это твердил и Ратмир. Достаточно убрать самое слабое звено и на этом поставить точку. Не надо врываться в лес, крушить что-то или бороться с его жителями. Работа — не пыльная. Устранить необходимую лесному сознанию-гиганту, но такую уязвимую часть... Слабого человека - меня. Мне захотелось плакать, но слезы словно тоже застыли в глазах, не желая показываться на свет. Внутри меня что-то затвердело.

Бабушка! Внезапная догадка заставила меня моментально покрыться испариной и подскочить с места. Ведь с ней все было также... Но как она оказалась связана с лесом? Почему она? И кто... кто в тот момент был мужчиной? Кажется, что дед Гарольд ни сном ни духом про лес не ведает... Или нет? Я запуталась окончательно. И что делать со странным возрастом Ратмира? Какая-то мысль настойчиво стучала в голове, пульсировала, словно источник, но я всеми силами гнала её прочь. Я знала, почему. Конечно, знала. Я не могла её принять и даже допустить её существование. Это было бы уже слишком... Поэтому я пыталась осмыслить все рационально. Тщетно...

Устав бороться с размышлениями, я заснула. А проснувшись, весь следующий день тренировалась отслеживать нити, расходящиеся в разные стороны. Оказалось, они шли не только к знакомым мне людям и местам, но и к деревьям за пределами моей темницы. Слабые связи. У этого места был потенциал, я это чувствовала. Жаль, что именно здесь обосновались служители культа Инквизиции. Иначе, чем культом, я это движение назвать не могла. Некоторые нити пробивались наверх, донося мне информацию о творящейся там суете. Была подготовка, видимо... к празднику. Сначала я никак не могла понять, почему Мартимус не решился на преступление сразу, как притащил меня сюда. Но потом стало ясно, что церковь находится в отдалении, и не все гости успели собраться. Я догадывалась, что меня ждал ритуал, и на сей раз, не столь мирный, как в лесу.

Страшно было признаться себе, что часть нитей, запутанных, растрепанных, словно старый ненужный клубок, и темных, как  сгнившая тина, змеились из района моей головы и шли непосредственно к самому Мартимусу. Распутывать эти нити было неприятно, и особенно неудобный сюрприз поджидал меня в конце, когда Мартимус в моей голове резко повернулся ко мне, улыбаясь уголками губ и слегка покачал головой, словно отказываясь от общения или осуждая меня за что-то. Я отпрянула и постаралась больше не думать о нем, но черные нити настойчиво роились в голове. Когда стало темнеть, неприятный тип спустился ко мне собственной персоной.