Читать книгу "Сердце убийцы - Мика Ртуть"

«Отстань! Хватит! — схватившись за раскалывающуюся голову, беззвучно закричала Шу. — Отпустить его? Да сейчас же! Прямо в лапы к душке Роне! И мне плевать!..»

Ярость подбросила ее, свилась ледяной плетью, метнулась к так и сидящему на полу в обнимку с гитарой Тигренку. Голодом и пустотой свело живот…

Вдруг ее руки оказались заломлены за спину, голова запрокинута, а из синих глаз в упор глянула смерть.

«Этого не может быть, он же светлый шер!» — только подумала Шу, как Линза взвыла ледяным бураном: «Уничтожить опасность!»

Но в тот же миг Шу поняла: бесполезно. Ошейник защитит Тигренка от бурана, а саму Шу — не защитит ничто и никто.

Злые, злые боги, в чем же она ошиблась?

Глава 31. Зазеркалье

…множество теорий о происхождении русалок и прочих водных обитателей. Одна из самых популярных — версия о генетических экспериментах ире, известных своей активной любовью к природе. Однако логика подсказывает, что если ире плевать на море, то и на его обитателей тоже. Зато само упоминание ире подсказывает стройную теорию. Что, если русалки это такие же в точности дети Синего дракона и людей, как ире — дети Зеленого? Под поверхностью моря скрывается целый мир, который много больше нашего, наземного. А Синий, как известно, ушел первым, и ушел как раз в море. Зная, насколько Драконы не любят скучать, логично предположить, что Синий занялся обустройством нового места обитания и прежде всего — достойной компанией, которая развеет его скуку…

С.ш. Вацлав Куршецки Дождевой Дед, «Водное беспределье»

26 день ласточек. Риль Суардис

Каетано шер Суардис

В малом гвардейском зале Риль Суардиса звенели шпаги.

— Выше локоть! Резче! — в пятый раз за сегодняшнее утро скомандовал Энрике.

В ответ Кай смахнул пот с висков, сжал зубы и атаковал Зако снова. Эту тройную связку с обманным ударом под кадык следовало выполнять филигранно точно, чтобы не подставиться самому.

Удар, финт, уйти вниз, отвести шпагу противника, удар! Шпага замирает, встреченная дагой. Зако и Кай застывают напротив друг друга: пат. Оба в промокших от пота рубахах, усталые и упрямые.

— Кай, слишком медленно!

— Еще раз.

Нет ничего хуже бездеятельного ожидания — эту простую истину Каетано усвоил еще в Сойке, но теперь прочувствовал в полной мере. Еще день до Осеннего бала, целый день!

Звон металла, финт.

— Ваше величество убиты!

— Продолжаем.

«Никаких резких движений, Кай, — потребовала позавчера сестра. — Ты сейчас беспомощная жертва, а не охотник. Я занята своими играми, Альгредо — торговлей, и так далее. Все смирно ждут у моря погоды! Упаси Светлая, до Ристаны дойдет, что мы что-то затеваем. Она наплюет на традиции окончательно и женит тебя на Ландеха немедленно, без положенного второго объявления, недели помолвки и приглашения гостей. Знаешь же, что шестнадцатый параграф позволяет королю жениться без соблюдения формальностей…»

— Вы убиты. Слишком медленно, ваше величество!

Шаг назад, поклон, стойка:

— Зако, защищайся!

Проклятый шестнадцатый параграф Регламента Короны не давал Каю полностью сосредоточиться на фехтовании. «В случае смертельной болезни или иной угрозы его жизни, не имеющий наследников король имеет право жениться на любой благородной девице, способной выносить дитя королевской крови».

Угроза — вот она, покушение Харрераса и нераскрытый заговор. Неважно, что заговора нет, его легко придумать. А потом списать на него же и смерть монарха, лишь бы королева была беременна…

— Ваше величество убиты.

Кай вздрогнул от прикосновения холодного металла к ребрам и выругался.

— Еще раз!

Спустя полчаса Кай с Зако направлялись в столовую. Все еще растрепанные, но уже одетые в сюртуки поверх свежих рубах, они громко и увлеченно обсуждали финты и преимущества длинной шпаги имперского образца против укороченной сашмирской. На поклоны то и дело попадающихся по дороге придворных Каетано отвечал легкими кивкам, а любопытные взгляды попросту игнорировал — ровно до тех пор, пока не услышал из-за открывающихся дверей следующего зала знакомый голос:

— …Иниго собирается выставить на Большое Дерби трехлетку.

Кай быстро огляделся: свернуть некуда. Шис!

Двери отворились, и на пороге показалась сначала шера Флатт, а за ней — Таис.

— Светлого дня, ваше величество! — одновременно приветствовали они короля, отходя с его пути, приседая в глубоких реверансах и опуская глаза.

— Светлого дня, — ровно ответил Каетано.

Таис подняла глаза, словно искала что-то на непроницаемом королевском лице — и тут же опустила.

Промедлив всего миг — шис подери эти дворцовые игры! — Кай продолжил путь, оставив девушек позади. Обсуждать шпаги больше не хотелось. Хотелось применить их по назначению: отрезать головы ее высочества регентши и его темности придворного мага. А потом преподнести Таис в качестве свадебного подарка — она бы оценила.

26 день ласточек. Риль Суардис

Дамиен шер Дюбрайн

Дайма разбудил скрип снастей и ор на палубе. Едва он начал вылезать из гамака, судно накренилось и резко дернулось, Дайма швырнуло на пол, а шкиперский хриплый бас выдал заковыристую тираду на зуржьем. Как был, в мятой рубахе и босиком, Дайм устремился на палубу. Следующий рывок застал его в дверях, и он успел схватиться за косяк и удержаться на ногах.

На палубе творился форменный бедлам. Матросы носились, как угорелые, шкипер на мостике матерился, боцман орал, паруса звенели от напряжения — а мимо «Семерки» проскакивали островки. Именно проскакивали!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ошарашенный Дайм вертел головой, не понимая, то ли это сон, то ли шхуна, лавируя между наносными островками дельты, и впрямь обгоняет возмущенно кричащих чаек. В этот раз сюрприз, преподнесенный Парьеном, оказался более чем приятным: настолько быстрого корабля Дайму еще встречать не доводилось.

— Лево руля, вашу мать! — удалось разобрать в шкиперском оре за миг до того, как «Семерка» поменяла курс, огибая очередной островок.

Именно этот момент выбрал какой-то сумасшедший голубь, чтобы врезаться в мачту и свалиться прямо под ноги Дайму. На миг показалось, что птица не простая, а заколдованная, и что к лапке что-то привязано. Но едва Дайм попытался поднять голубя, как «Семерочка» снова накренилась, и все что было не принайтованного — свалилось с палубы в воду. В том числе дохлая птица.