Читать книгу "Лебединая дорога - Мария Семенова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А с южной стороны, что мог, грёб под себя далёкий хазарскийцарь. А в Киеве городе, на берегу Днепра, сидели братья-князья, называвшие себяна хазарский лад – хаканами. И ни в жадности, ни во властолюбии северным и восточнымсоседям своим не уступали нисколько.
Почти ровно год прожил в Гардарики Халльгрим Виглафссон.Всего только год. Может, поэтому кое-что ему было виднее, чем самим гардцам.Конунгу он того не сказал бы ни за что. Но сам был уверен: пусть не захотел Торлейвсын Мстицлейва добром присоединиться ни к одной из нарождавшихся держав – атолько рано ли, поздно ли подомнут и Круглицу, и Кременец.
Лаской или таской, а заставят позабыть прежнюю вольность.Быть им за щитом и под рукою у более сильного. У того, кто надежно сумеетоборонить от врага, но и мзды за это потребует немалой. Ну то есть в точноститак, как сам конунг обошёлся с финнами Барсучьего Леса.
И понял сын Ворона, что весь его путь в чужую страну былподобен скитаниям заблудившегося в чаще лесов. Всё вперёд и вперёд шёл тотчеловек, но лес вокруг только делался гуще. А когда вовсе выбился из сил, товместо приветливого огонька впереди вдруг увидел, что описал полный круг ивернулся к своей прежней стоянке, к потухшим углям, к холодной золе кострища…
Халльгрим думал долго. Но наконец явился к Чуриле и сказалтак:
– Я вовсе не отказался бы, конунг, этим летом съездитьнавестить свою страну. А то я стал уже забывать, как выглядят чёрные скалы,когда над ними зацветает шиповник. Я сходил бы одним кораблём с женой иТоргейром и не стал бы задерживаться надолго. Отпустишь ли?
Чурила поглядел на него и тоже впервые отчётливо осозналкое-что, ранее ощущавшееся лишь подспудно. Хорошо ли на сухом берегу морскомуорлу, лакомому до рыбы? Да поглядеть один раз на урманина, когда ветер доноситхриплый крик чаек…
Он сказал Халльгриму:
– К осени ждать стану. За данью пойдём.
Когда Виглафссон в тот день возвратился домой, его,сурового, малоразговорчивого, еле признали. На другое же утро вытащили из сараячёрный корабль. Спустили его на воду и принялись готовить в поход. И тому, ктовсходил на его палубу, уже казалось, что не лёгкие речные волны колебалидраккар, а тяжёлая зыбь далёкого океана…
Видга смотрел на всё это с городской стены. И судорогасводила его пальцы на древке копья. Проболтался он только Смирёнке:
– Я не такой могущественный вождь, чтобы отпрашиватьсяу конунга. Но когда-нибудь я им стану!
Так случилось, что гонцов хана Кубрата первыми встретилихалейги.
Они уже наготовили в дорогу припасов: муки, зерна, солёногои вяленого мяса. И в погожий денёк выбрались на реку проверить, хорошо липеренёс зиму старый чёрный корабль.
Широкая Рось приняла их радостно. На север, на север летелинад нею разорванные облака! Порою солнце скрывалось, и тогда река сердиточернела, нетерпеливо требуя ласки и тепла. Но летучая тень скользила вперёд, иполосатый парус вновь вспыхивал в солнечном луче.
Драккар бежал ровно и быстро… Время могло истереть вёсламиего гребные люки и притупить клыки носового дракона, но старый скакун сохранялпрежнюю стать. И рука Олава Можжевельника, сидевшего на высоком сиденье управила, была тверда, как всегда. Он-то, Олав, и разглядел на том берегувсадников, ездивших вдоль воды туда-сюда и махавших руками кораблю.
Он указал на них Халльгриму. Сын Ворона только пожалплечами, обтянутыми чёрным сукном. Узнать булгар было нетрудно. Другое дело,объясниться с ними он не сумел бы за всё золото конунга хазар.
Но на его драккаре был Хельги, а рядом с Хельги сидел князьРадим, пожелавший побывать на боевом корабле. Слепого князя ещё водили под руки– был слаб. Хельги помог ему подняться. Радим крикнул на берег по-булгарски, иего голос был звучен, почти как прежде.
Всадники отозвались немедля. Радим перевёл:
– Дядя хана Кудряя к Чуриле Мстиславичу по делукакому-то приехал. Тебя, Виглавич, признали, перевезти просят…
Халльгрим ещё не видел степных воинов в деле. Но десятокбулгар, пусть сколь угодно отчаянных, никак не могли наделать на драккареособой беды. Халльгрим коротко кивнул головой. Корабль подогнали к берегу,поставили на жёлтый песок и бросили сходни.
Булгары возвели своих коней на драккар с таким невозмутимымдостоинством, точно привыкли делать это ежедневно.
Один из них был старше годами и наряднее одеждой. Белый чуб,знак высокого рода, спускался у него с выбритой бронзовой головы. Седые усысвисали на грудь. Сверкал бляшками богатый боевой пояс, гордость степняка… А ужконь мог посрамить любого: огненной шерсти и наверняка такого же нрава. Хозяинне доверил его чужой руке, повёл по сходням сам. Конь настороженно нюхалсмолёные доски, покачивавшиеся под ногами. Булгарин не торопил его, давалпривыкнуть. И мало-помалу конь освоился, забыл недоверие и страх.
Хельги на ухо Радиму описал старого воина. И князь поднялсявновь, приветствуя его как равного себе:
– Здрав будь, Булан, светло сияющий в спорах мужей!Тучны ли нынче стада твоего славного племянника, хана Кубрата?
Булгарин отвечал так:
– Мой родич хан шлёт привет своему союзнику, хануславов, и всем его всадникам и призывает на них милость вечного неба. Онжелает, чтобы его земля и твоя, младший хан, оставалась всегда плодородной, астада не ведали мора.
Он видел запавшие веки Радима, но не позволил себеопуститься до жалости, унижающей храбреца. И только в зорких чёрных глазахБулана Хельги причудилось нечто вроде досады: каким воином оскудели бранныеполя!
А князь Чурила Мстиславич в ту пору был занят делом совсемне княжеским, не воинским: баловался с сынишкой. Гридни постарше, давным-давно деды,снисходительно посмеивались. А боярин Вышата, совсем было подобревший,преисполнился новой неприязни. Не иначе, ревновал, мечтая о собственных внуках…
Но Чуриле дела было мало. Внук колодезника вырастет ужеистинным княжичем, без подмесу. Воином у воина-отца, будущим князем. А назвалиего – Мстислав.
Счастлив был Чурила сверх всякой меры. И, даже выйдя вгридницу навстречу послам, не выдержал, улыбнулся. Руки хранили тепло детскоготела. Поговорит с булгарами – и скорей снова туда.
Строго глянул на сына старый князь – эх, мальчишка ещё! Нотот сам уже подобрался, посерьёзнел. Светлые глаза потвердели, ладонь оперласьна стоящий в коленях меч. Шрам лежал на лице, от волос надо лбом до подбородка.
Из двух городов сидели в гриднице бояре. И князья впервыевозглавляли их все втроём – двое кременецких и с ними Радим.
Давно бы так!
Хан Кубрат дорогих даров не прислал. Только провели по дворунесколько безупречной красы жеребцов, покрытых шёлковыми коврами вместо попон.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Лебединая дорога - Мария Семенова», после закрытия браузера.