Читать книгу "Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2 - Вадим Булаев"

Но случился у Тоуча прокол — не получилось парня на химию подсадить, врождённая регенерация спасала... Потому и надоел Юргену этот хоровод, задумываться стал, выводы делать... Когда хромой урод во власянице понял, что тот вот-вот свалит — в расход пустил, вселившись... Значит, это уже убийство, а не самострел... И самое паскудное — оборотень то, по сути, и не слишком нужен был. Плешивец его так, про запас хотел держать; до того, как кого-нибудь владеющего Силой обработает...Не повезло мальчонке, ни за что умер... Ладно, пойдём дальше посмотрим, в каком месте этот ангелочек самозваный нас с Тохой переиграл...

Затушив сигарету, Иванов вернулся в зал...

Боярин уже расправился с горячим и теперь изволил наслаждаться великолепным, увесистым стейком.

— Фрол Карпович, — усаживаясь на своё место, поинтересовался инспектор. — А призрак в человека вселиться может?

Шеф с удовольствием дожевал очередной кусочек, промокнул губы салфеткой и ответил:

— Вполне. Только ему позволить надо. Это, примерно, как с бесами. Вспомни, они вселяются без разрешения в отребье всякое из-за того, что души у носителей гнилые, в ненужности пребывающие.

— Ага, помню.

— Ну а в данном случае душа... как бы это сказать... двигается в сторонку, повинуясь воле хозяина. Душа и разум ведь одно целое при жизни. Добрый разум — добрая душа, ни одна пакость в неё без человеческого ведома не пролезет. Плохая, подлая — ровно ворота нараспашку, ходи кому надобно... Потому при желании ты можешь сосудом стать для чего-то... — тут он покрутил вилкой в воздухе, подбирая правильное определение, — разного. Но опасно это. Вселившийся может и не уйти никогда. Помнишь, когда вы со Швецом голову отрезанную носили освобождать от застрявшей в ней нечисти?

— Да.

— Её тогда посмертное проклятие в ней закупорило. А как бес туда попал, понимаешь?

— Алкашкой покойная была...

— Правильно. Он душу её, слабую да мятущуюся, на задний план отодвинул, а разум в пьяном угаре не препятствовал. Это уж потом, во время мучительства, она проснулась... И чем закончилось?

Вопрос остался без ответа, а в голове Иванова одна за другой проносились мысли о том, какая странная тварь, по своей сути, человек. Вот всё у него есть: ум, здоровье, технологии. Казалось бы — живи да радуйся! Но нет — постоянно новые, пограничные состояния в собственной психике он ищет. Причём сам, добровольно.

Кто-то бухает до беспамятства, кто-то химией закидывается в три горла, кому-то без адреналина или боли ближнего жизнь не мила... И почти всегда эти поиски новых форм самовосприятия приводят к страданиям как самого любителя острых ощущений, так и его родни... А самое страшное — меры в этих делах почти никто не знает. Это как выпить мимоходом пятьдесят грамм в баре после работы — заходишь туда именно с такими, непритязательными мыслями, а заканчиваешь... в сопли. И с утра, терпя головную боль и помойку во рту, мучительно ищешь себе оправдания вместо того, чтобы честно признаться...

«Ладно, — одёрнул Сергей сам себя. — Тоже мне, великий моралист нашёлся. Куришь, пьёшь, на баб заглядываешься. Так что не умничай... а мудрые мысли — они всех посещают, тут главное перетерпеть философский выводы и сделать вид, что изменишься к лучшему, возвысишься, так сказать, над толпой. Со следующего понедельника и начнёшь...».

Улыбнувшись самоподколке, инспектор нацепил наушники, взял планшет в руки и нажал «Воспроизведение» ...

***

...Сидящий ждал. Чего — не понятно, однако об этом вопила вся его напряжённая поза, вцепившиеся в собственные колени руки, побелевшая лысина. Похоже, ещё одна «склейка». Интересно, о чём Тоуч ещё проболтался? Спросить у шефа? Глупо... не ответит. Наверняка он сам этот фильм и монтировал, дозируя информацию в рамках дозволенного. Пусть его, посмотрим, что дальше было...

— Продолжай, — повелительно велел голос. — Переходи к смерти своей последовательницы.

Этот вопрос явно взбудоражил беглеца.

— О-о! — округлил глаза он. — Это интересно получилось! Роковое совпадение! Но я начну немножко раньше, чтобы недопонимания не возникло. Так вот, крови с вервольфа много получилось, и я попробовал с её помощью оживить заранее подготовленный образец голема. Насколько мне известно, Силы в ней в избытке, тварь ведь колдовская. Почему не попытаться?

— Зачем?

— Что — зачем? — не понял беглец-неудачник.

— Зачем тебе всё это понадобилось? Прятался ты себе тихо и спокойно — и прятался бы дальше. Не понимаю я твои мотивы.

— Просто всё. Я не умею быть немёртвым, ненастоящим. Кому-то, может, и хорошо, а я не могу. Ни тепла почувствовать, ни самого себя потрогать... А тут такой вариант! Да и не навсегда мне этот истукан нужен был. Так, года на два, три от силы, после он всё одно разрушится, кто бы что не говорил. Из камня — да, долго прослужит, но он как кастрюля в поварне громыхать станет, и только ходить и сможет. Неудобная вещь, ей разве что чернь на рынках развлекать... Мой лучше. Из земли с глиной, на крови особенной — гибкий, быстрый, почти как человек. Не беда, что развалится. Службу бы он сослужил добрую... К тому же, имея плоть, можно многого добиться в этом мире...

— Понятно, — прервал голос ответ сидящего, который плавно стал переходить в перемалывание одного и того же. — Почему в первый раз ничего с заготовкой не получилось?

— Не хватило колдовства, — честно признался Тоуч. — Я хоть и сомневался изначально, но очень уж попробовать хотелось. Да и ингредиент я не весь использовал, только меньшую часть... В общем, прошло несколько дней от смерти Юргена. Девки тихо сидели в доме, а я продолжал искать колдуна или ведьму для достижения своей цели. И тут, как я уже упоминал, случился подарок судьбы! Как-то ночью, под утро, на улице вспыхнул фонарь. Там хитрый такой стоит, загорается только если человек идёт или собака крупная. Ненадолго вспыхнул, но я пошёл посмотреть — мне ведь сон не нужен, а просто болтаться по ночам давно надоело. Вот и сидел, в окошко посматривал от скуки.

Вышел. Смотрю — человек стоит, молодой, озирается. А на руке у него Печать тайной инквизиции горит...

— Какой ещё инквизиции? — с неподдельным интересом снова перебил его неизвестный.

— Такая... стража особенная, с нечистью борется. Я пока в своём секторе наказаний, среди нечестивых чернокнижников, пребывал — много про них наслушался. Испугался страшно, спрятался. А человек почему-то не к дому пошёл, а обратно по улице, тайно. Даже шаг имел тихий, будто волчий... Поспешил следом, но так, не близко... Я же невидимый, стены для меня не преграда. Легко скрываться... Да и нужно же было понимать, куда он приведёт и к кому? Чего ждать? Мне почему-то в те минуты измена мерещилась. Шёл и гадал — кто из девок моих меня продал? Когда человек из инквизиции до машины дошёл — его девушка встретила. Не чета моим! Хоть и худенькая, но всё при ней, прямо вот...

— Не про твою честь! — оборвал размечтавшегося, даже не смотря на недавнюю травму, Тоуча, допрашивающий. — По делу говори!