Читать книгу "Тайная история атомной бомбы - Джим Бэгготт"

Но решение появилось само собой. В послевоенной Британии совсем не было денег. Если британские граждане считали, что день победы ознаменует начало конца бедности, то вскоре им пришлось разочароваться. После войны, из которой Британия вышла победителем, прошли месяцы и даже годы, а ограничения все ужесточались. Британия медленно, но верно становилась на колени.

Бирнс ушел в отставку из кабинета Трумэна в начале 1947 года. Это было неминуемо: его отношения с президентом осложнились, Трумэн чувствовал склонность Бирнса самостоятельно определять внешнюю политику, не консультируясь с ним. Преемником Бирнса на посту госсекретаря стал генерал Джордж К. Маршалл. На дне открытых дверей в Гарварде 5 июня Маршалл изложил программу помощи, разработанную для восстановления послевоенной европейской экономики[182]:

Логично, что Соединенные Штаты должны сделать то, что в состоянии сделать, чтобы помочь в стабилизации мировой экономики, без которой не может быть никакой политической стабильности и никакой уверенности в мире. Наша политика направлена не против какой-либо страны или доктрины, а против голода, нищеты, отчаяния и хаоса. Ее целью должно быть возрождение мировой экономики, создание таких политических и социальных условий, в которых могут существовать свободные учреждения.

Теперь предполагалось, что Эттли откажется от своих претензий на урановую руду либо как минимум продаст британскую долю Америке в обмен на помощь, оказываемую в рамках этого плана. Разумеется, такое предложение балансировало на грани шантажа и выбор подходящей стратегии с жаром обсуждался на собраниях в Пентагоне с сентября по ноябрь 1947 года. Наконец, американскому послу в Лондоне пришла телеграмма, в которой говорилось, что «дальнейшая помощь Британии… будет зависеть от того, примет ли Британия наши условия по вопросу распределения сырья для атомной промышленности».

У британского правительства практически не было других вариантов, кроме как подчиниться. После непростых переговоров англичане согласились отказаться от своего права вето на использование Америкой атомного оружия, а также от своих прав на урановую руду как минимум на два следующих года. Кроме того, Британия согласилась поставить Америке две трети имевшихся в стране запасов урановой руды. В результате Великобритания задержала развитие собственной ядерной программы на несколько лет.

Modus vivendi подписали 7 января 1948 года на неброской церемонии, которая не афишировалась. Это соглашение нарушало Закон США об атомной энергии и статью 102 Хартии ООН. Поэтому оно содержалось в секрете даже от Конгресса.

Дональд Маклин, назначенный в феврале 1947 года заместителем секретаря Объединенного комитета по политическим вопросам в Вашингтоне, принимал участие во всех этапах переговоров.

Глава 21 Арзамас-16

Апрель 1946 — июнь 1948

Разведданные, предоставленные Холлом, Гринглассом и особенно Фуксом, несомненно, кардинально ускорили советскую атомную программу. В материалах содержались решения очень многих научных и технологических проблем, с которыми столкнулись физики Манхэттенского проекта[183]. Но эти решения советским физикам все же предстояло проверить, проведя тщательные эксперименты и расчеты. Одно дело — знать, что бомбу можно создать. И совсем другое — понять, как это сделать. Не говоря уже об испытаниях. Никто из советских физиков не рискнул бы испытывать оружие, не приобретя сначала практического опыта, необходимого, чтобы гарантировать успешность такого испытания.

Юлий Харитон провозгласил девиз «Мы должны знать в десять раз больше того, что мы делаем».

Предстояло построить с нуля всю атомную индустрию. Следовало возвести комплексы для разделения изотопов, ядерные реакторы, установки для получения плутония, а также оружейные лаборатории для создания бомбы и подготовки ее к испытанию. Не было никаких сомнений, что советская программа станет колоссальным проектом.

Советские ученые не могли начать работы без уранового сырья, поэтому отчаянно искали его источники. Трофейный уран из Германии имел принципиальное значение на старте программы, но, чтобы СССР стал самодостаточной ядерной державой, урана нужно было гораздо больше. Великобритания и США располагали 97 % мирового рынка урана и примерно 65 % рынка тория, источника для получения радиоактивного изотопа уран-233. Немедленно начались крупномасштабные исследования в Средней Азии, стали добывать руду в нескольких шахтах, в том числе в таджикском городе Табошар близ Ташкента, где залежи урана были открыты еще до войны. Тем временем возобновили работу на урановых шахтах в восточной Германии, в советской оккупационной зоне.

Создание экспериментального ядерного реактора началось еще в 1943 году, но задерживалось из-за дефицита урана и очищенного графита. К концу 1945 года существенное количество очищенного графита произвели на заводе «Электросталь» примерно в 70 километрах юго-восточнее Москвы. На «Электростали» заново собрали трофейное оборудование, вывезенное с завода компании Auer в Ораниенбурге. Выплавку и обработку урана контролировал Николай Риль. Прогресс был медленным, но благодаря докладу Смита к лету 1946 года группа Риля приготовила первые несколько тонн металлического урана.

К строительству комплекса для разделения изотопов приступили с начала 1946 года. Газодиффузионную установку построили на среднем Урале около города Невьянск примерно в 30 километрах от Свердловска. Вскоре недалеко оттуда, на Северной Туре, предполагалось возвести комплекс для электромагнитного разделения. Эти комплексы получили названия Свердловск-44 и Свердловск-45 соответственно[184]. Научными руководителями этих комплексов назначили Кикоина и Арцимовича, а над методами разделения работала группа исследователей под руководством немецких ученых, в том числе Арденне.

9 апреля 1946 года советскую ядерную программу немного реорганизовали. Стало ясно, что работы с фугасными взрывчатыми веществами, необходимыми для имплозии, небезопасно вести в лаборатории поблизости от Москвы. Курчатов предложил сделать оружейную лабораторию в более отдаленном месте — то есть создать советский аналог Лос-Аламоса.

Берия согласился. Отдел №6 лаборатории №2, выделенный в самостоятельное учреждение, стал называться «Конструкторское бюро-11» (КБ-11). Перед ним поставили задачу разработать и собрать опытные образцы атомного оружия. Во главе КБ-И Берия поставил генерала Павла Зернова, заместителя народного комиссара танковой промышленности. Главным конструктором и научным главой организации стал Юлий Харитон. Как Гровс и Оппенгеймер искали, где расположить «Зону Y» в 1942 году, так и Харитон с Зерновым пытались найти место для новой оружейной лаборатории. Вот как Харитон описал эту находку: