Читать книгу "Три заповеди Люцифера - Александр Овчаренко"

Прыжок получился так себе, на «троечку», потому как онемевшие от долгого лежания на морозе мышцы работали плохо и ноги казались «ватными». Когда его тело тяжело оторвалось от земли, необычно звонко прозвучал выстрел и пуля, разорвав «берцовку», больно обожгла кожу на правой стопе, но до стрелка он всё же дотянулся. За секунду до того, как всем телом удариться о мёрзлые комья, он успел выхватить из левого рукава маскхалата боевой нож и выбросить правую руку вперёд. При падении Герман больно ударился локтем о ствол СВД и поэтому не сразу осознал, что клинок ножа отыскал жертву. «Смерш» вошёл в шею противника по самую рукоять. Отдышавшись, Варан правой рукой выдернул из тела нож, а онемевшей от удара левой с трудом стащил с головы мёртвого снайпера маскировочный капюшон.

Говорят, что у войны не женское лицо. Возможно, но это был не тот случай. У мёртвого стрелка было густые чёрные волосы, матово-белая кожа и маленькая, как мушка, кокетливая родинка над верхней губой. Девушка-снайпер смотрела незрячими глазами на Варана, и полные, красиво очерченные губы её были приоткрыты. Сказать, что в это момент Варан испытал потрясение, значит ничего не сказать. Это была первая женщина, которую он убил своими руками. Позже, когда он уйдёт на «вольную охоту» их будет много — молодых и вошедших в «бальзаковский» возраст, красивых и не очень. Время сотрёт из памяти большинство лиц «клиентов», но эту мёртвую девушку он запомнил.

Подчиняясь безотчётному желанию, Варан поднёс к лицу поверженного врага ладонь, чтобы закрыть глаза, как вдруг недалеко от него в мёрзлый грунт ударила первая мина. Это миномётчики принялись методично обрабатывать «квадрат», в котором засекли снайпера. Вырисовывалась «весёленькая» перспектива погибнуть от рук боевых товарищей.

Вторая мина разорвалась совсем близко, и Варан быстро скатился в борозду к мёртвому снайперу. Вот так в обнимку со своей жертвой он и пролежал до окончания миномётного обстрела. Было страшно и от завывания пролетавших над головой мин и от осознания нечаянного соседства с мертвецом. Чтобы не видеть лица, Варан натянул на голову мёртвой девушки капюшон маскировочного костюма, но при каждом новом разрыве мины был вынужден прижимался лицом к трупу, вдыхая убийственный коктейль из сладковатого запаха женских духов и тяжёлого, ни с чем не сравнимого запаха крови.

С наступлением по зимнему хмурого рассвета обстрел затих. Воспользовавшись затишьем, Варан, как ящерица выскользнул из борозды и быстро-быстро, где ползком, а где и перебежками, потянулся к своим. Он успел отбежать метров двадцать, когда в последнее прибежище мёртвого снайпера ударила мина. Это был последний залп миномётчиков.

О своём ночном рейде Варан не сказал никому, только на вопрос старлея Шульженко скупо ответил: «Опоздал я! Миномётчики опередили»! Что стало с «офицером для особо деликатных поручений» и сумел ли он выполнить поручение Президента, Герман так и не узнал. Однако через неделю после его прибытия боевики неожиданно стали настаивать на возобновлении переговоров и войска получили долгожданную передышку.

* * *

«Сбитый лётчик» — вслух произнёс Герман название клуба и вновь поёжился. На пронизывающем осеннем ветру было холодно и неуютно. Герман сознательно проигнорировал пританцовывающую от холода очередь, решительно подошёл к охраннику. Это не был типичный качок с гипертрофированными мышцами и узким лбом, наоборот, это был интеллигентного вида молодой человек с пытливым взглядом.

Варан пристально посмотрел ему в зрачки и стал ждать. Молодой человек от такого внимания не смутился: на фейс-контроле бывает всякое! Он внимательно оценил внешний вид Германа, его причёску, необычный завораживающий взгляд миндалевидных глаз, независимую манеру держаться, и сделав вид, что отыскал в списке нужную фамилию, коротко произнёс: «Вас ждут! Проходите»!

Очередь зароптала, но, поймав недовольный взгляд распорядителя, тут же сникла. Конечно, Германа никто не ждал, но охранник накануне был лично проинструктирован владельцем клуба и его указание «…пропускать в клуб людей неординарных и занимательных для большего веселья и привлечения публики» выполнял чётко.

В тот вечер в клубе было многолюдно и шумно. Свободных мест не было, поэтому Герман примостился на высоком табурете возле бара, заказал выпивку и осмотрелся. В этот вечер его тянуло к людям. Хотелось забыть обо всём и отдохнуть, но по въевшейся в плоть и кровь привычке он наметил для себя пути отхода — через кухню и вниз по лестнице, через пожарный выход. Никто на него внимания не обращал. Веселье, как говориться, «било через край». Окружающие его молодые мужчины и женщины веселились так, словно завтра именно им, а не кому-то другому предстояло сесть за штурвал самолёта и совершить рискованный полёт в тыл противника, без всякой гарантии вернуться на родной аэродром.

Какая-то сильно выпившая брюнетка бесцеремонно навалилась на его плечо силиконовой грудью, и, раскрыв перед лицом ладонь, на которой покоился мерседесовский брелок с ключами, с придыханием произнесла: «Ну что, красавчик, покатаемся»? Герман брезгливо отстранился.

— Хам! — громко произнесла «силиконовая» брюнетка, и, наметив новую жертву, покачиваясь, направилась в другой конец зала.

Попивая коктейль, Герман взирал на посетителей клуба и откровенно скучал.

«И чего они в эти клубы стремятся? — рассеяно подумал он. — Ну какой здесь отдых? Шумно, музыка грохочет, вспышки света по глазам и по нервам бьют, люди какие-то одурманенные! Не отдых, а угар!»

Он уже собирался покинуть это ночное заведение со странным названием, как вдруг его внимание привлекла эффектная блондинка, которая села на соседний высокий табурет. Герман скосил глаза в её сторону и потерял дар речи. Рядом с ним, кокетничая и попивая коктейль, как ни в чём не бывало, сидела убитая им девушка-снайпер.

«Спокойно! — сказал Герман сам себе. — Я ещё не настолько пьян, и это не глюк! Никакой мистики. Возможно, это её сестра, а возможно, у меня разыгралось воображение и мне всё только кажется. Конечно, кажется! Снайпер была брюнеткой. Да брюнеткой! Это я хорошо помню, и ещё у неё была пикантная родинка над верхней губой слева. Сидящая рядом со мной девушка яркая блондинка, да и родинки над губой нет. Нет, это не она! С того света не возвращаются. Хотя похожа, даже очень похожа, но глядя на неё, трудно представить, чтобы такая гламурная киса где-нибудь в районе Моздока глубокой ночью с «винтарём» за спиной, крадучись, выходила поохотиться на людей».

Тем временем блондинка повернула голову в его сторону и лениво произнесла:

— Молодой человек! Вы на меня уже минут пять пялитесь. Это, знаете ли, не совсем прилично.

— Простите, — сконфузился Герман. — Я не хотел Вас смутить.

— Разве я сказала, что Вы меня смутили? Я сказала, что Вы ведёте себя вызывающе: пожираете незнакомую девушку глазами. Я даже не знаю, что и подумать!

— Ещё раз извините! Просто Вы сильно похожи на одну мою знакомую.

— Да, что Вы говорите! Неужели? Юноша, этому приёму лет двести. Вы никогда не завяжете знакомство таким пошловатым способом.