Читать книгу "Княжий остров - Юрий Сергеев"

- Хуже… ну так и быть. Мы вернулись к монастырю, в лесу Никита привел к общей могиле, тайно захороненных… их пытали, отравленных, больных, потом всех убили выстрелами в затылок,,

— Кого?

— Последний выпуск разведшколы… молодых ребят, моих учеников… я не могу жить спокойно после этого, пока не найду убийц. Я знаю, это плохо, это новая кровь, это месть…

— Кто это сделал? Немцы?

— То-то и оно… что наши… И не наши… лютые демоны. Они как бешеные волки на нашей земле, отравляют своими укусами и ядом все больше людей, и те превращаются тоже в зверей… А Вася и Окаемов убеждены, что их не надо убивать? Что кровь принесет кровь… До сегодняшнего дня я сомневался в этом, была только одна мысль — убивать их, ломать им хребты… мстить… мстить… Но Вася сегодня вышиб меня из седла… возможно, он прав, есть иной путь, есть иная могучая сила, которая истребит их разом, и придет Благодать на нашу истерзанную бешеной стаей землю… Когда Вася говорил, я вспомнил Солнышкина… они его били смертным боем, тоже отравленного и полуживого… как он выдюжил? Мошняков нашел его связанным в подвале и притащил к нам в лес… Он приволок одного майора, который участвовал в расстреле бельцов. И когда мы оторвались от погони, когда допросили этого изверга, Солнышкин потребовал пистолет, и Мошняков дал ему… Правильно ли он поступил? Не знаю— я думал в тот миг, что он это сделал, чтобы припугнуть «малинового парня»… Но в следующий миг я постиг, как беспощаден может быть русский человек в своей особой мести… Ведь Солнышкин — добродушный здоровяк, умница, философ, талант разведки и у него чистая душа… А он с такой яростью влепил пулю меж бровей, что мне стало страшно… Это была даже не месть, а помрачение… Да, и у меня бы не дрогнула рука, даже сейчас, за своих учеников раздавить гада… Но Вася навел меня на мысль: где корни того, что русский истязал русских, а потом сам же погиб от русского, убит русским оружием и закопан в свою же землю. И он и мы ~ братоубийцы… Там была недалеко деревенька, какая-то девушка бродила по лесам и пела твою любимую песню: «Сронила колечко», и когда я услышал слова, как ее милый во гробе лежит, — прошила мысль: а, может быть, это невеста кого-то из моих учеников павших, из моих фронтовых друзей погибших? А может быть… этого обманутого, русского парня в чине майора, которого мы зарыли как бешеную собаку под кустом… Нужно ли нам брать оружие — русским, друг против друга? И Вася прав! Есть иная сила и частью я владею ею… нас преследует и травит друг на друга Зверь… И только он виновен во всем, и только чистая сила может победить его… Высшая сила!

- Ну конечно же, ведь Христос указал путь спасения человечества; злом зла не победить, — заговорила Ирина, — но люди не слышат его глас в суете и грехах и пытаются бороться со злом приемами Тьмы, их же оружием, потому и остаются в тщете и побежденными… Мне хочется тебе сказать о моей бабушке, как о белом воине…

- Мария Самсоновна — воин? — недоверчиво улыбнулся Егор.

- Но ведь она поставила Илия на ноги, уверила, что рано собрался он помирать. А он был безнадежен. Ведь так? Она отвоевала?

— Она…

- Так послушай… Пошли мы недавно с бабушкой в заречную деревенскую церковь к заутрене… Только-только светать начало. Подошли к навесному мосту через реку… На этом мосту много проходящих гибло, люди почему-то падали и тонули… Скидывало с моста. И недавно погиб фронтовик… войну прошел, а кувыркнулся с мосточка и утоп… Я первой ступила на шаткий настил… туман над рекой, сырость и предутренняя белесая мгла. Ступила и боязливо пошла, помня об усопших… И вдруг сзади меня что-то ка-а-ак шлепнется в воду! Я испуганно обернулась и увидела, как бабушка крестит мой путь… Я спросила: «Ба- бушка, а что это упало?»

- Ежель я бы не перекрестила, то ничего бы и не упало, внучка, — как-то отвлеченно ответила она.

И тут до меня стало доходить, что произошла какая-то борьба с какой-то нечистью, я опять спросила ее, тоже отвлеченно: «Упало это, о чем я думаю?» А мосток пошатывается, скрипит, кажется, вот-вот рухнет. А бабушка отвечает:

- А сатана везде сидит, а мы его переходим, не крестясь. Перекрестись, и «оно» упадет… Оно и ушло. Ступай теперь, ступай без страха… Нечистая изошла…

- А вот еще один случай. Прослышала бабушка, что вроде бы открылся монастырь, куда она раньше часто ходила, и начала собираться в путь. Я боялась отпускать ее одну, детей оставили на пригляд ее сестры и пошли вместе. А исстари повелось, что, идя к святым местам, в дорогу ничего не берут — ни воды, ни хлеба, только лапоточки запасные: идешь богомольцем, паломником, значит, Бог подаст. И мы питались Христа ради… Проходили мы одну деревню, где жила, и бабушка знала это, злая, черная женщина — порчу на людей наводила. И вот случилось так, что именно возле ее дома нас стала мучить нестерпимая жажда и ничего не оставалось, как попросить у этой женщины попить… И бабушка попросила воды у нее; та вышла, и с какой-то злой радостью, подала стакан воды… А я вижу, в этом стакане махонький паучок, а черная женщина как зыркнула на меня глазами, словно мысли прочла, и я онемела — хочется крикнуть бабушке — «не пей!», а не могу… И когда бабушка взяла тот стакан, я увидела, как она крестом подула на воду, сама перекрестилась, и стакан в ее руках звонко лопнул! А эту злую женщину стало корчить, ломать, и она с воплем, спотыкаясь, убежала… Мы спаслись, не выпив этой воды, и пошли дальше, и уже в другом доме люди добрые нам подали чистую воду. Вот же сила какая — перекрестилась, и зло исчезло… И последний мой памятный случай… Это было еще перед финской войной, в Ховрине, где мы жили… Я задержалась в больнице, где мы проходили практику после медицинского училища, и возвращалась домой уже поздно ночью. Шла парком; темно, кругом деревья от ветра шумят. И вдруг я увидела, что навстречу мне идут пьяные люди; лиц я их не видела, но сразу почуяла беду, зло, и то, что ждали они именно меня. Не останавливаясь, идя им навстречу, я неожиданно стала читать про себя молитву «Да воскреснет Бог…» И когда они подошли совсем близко, их стало как-то отталкивать от меня, корежить: они должны были сделать зло, но не смогли — не знали, какая сила против них встает… И только страшно так сказали: «Ну, попомним мы тебе это!» Они обессилели и ушли. Нужно только укрепиться в Вере, и это будет победой над злом… Я до сих пор помню с содроганием ту ночь — в этом парке было много убийств, надругательств над женщинами, а я, сопливая девчонка, победила бандитов… Значит, укрепление сердца и души сильнее злости, их ножей, их беспощадности… В это мгновение начинает работать Закон Любви к Богу, и Он дарует спасение…

- Меня не раз спасал на фронте этот Закон Любви, — промолвил Егор, — к Богу и к тебе…

- И меня тоже… Он незыблем «Яко на небеси и на земли…»

- Я ведь тоже видел чудо: Никола Селянинов, когда мы забирали у врагов чудотворную икону Черниговской Богоматери, вдруг крикнул главному палачу: «Веруешь ли ты во Христа воплощенного?!» Если бы ты видела, как того начало ломать, бить о стену… обращать в прах. Я потом спросил Николу, откуда он взял эти слова и как додумался их применить в мгновение самое нужное, ибо мы не успевали отвести удар кинжала по иконе… И он ответил — от бабушки своей. Она наставляла его в детстве, и он давно забыл об этом, но в нужный момент озарилось в памяти, и он так рявкнул, что и у меня пресеклось дыхание и мороз по коже хватил…