Читать книгу "Огненный бассейн - Джон Кристофер"

— Лучше лечь, — сказал он, — если мы хотим выйти пораньше.

Впрочем, они вышли не очень рано. Солнце уже было высоко, когда Мэтью проснулся. Посмотрев на линию закутанных фигур, он увидел, что одно место пустует. Это было в дальнем углу, где рядом с Лоуренсом спала Эйприл. Мэтью встал и вышел из-под навеса. Ткань навеса была влажной на ощупь, а трава покрыта тяжелой росой. Он прошел через сад, слушая утренние голоса птиц. Вечером ему показали ручей, где они берут воду и моются. Веселое журчание воды смешивалось с птичьим пением. Это было возвращением невероятного прошлого, воскрешением счастья.

Выйдя из-за линии рододендронов, Мэтью увидел Эйприл и автоматически сделал шаг назад. Она была в двадцати пяти ярдах от него. В этом месте ручей расширялся, и она стояла на дальнем берегу. Она была обращена к нему лицом, но не видела и не слышала его приближения. По пояс она была обнажена, верхняя половина тела и шея намылены. Груди круглые и полные, с тяжелыми темными сосками. Она изогнулась, отмывая шею, груди ее напряглись от этого движения, стали еще полнее и желаннее.

Он почувствовал желание, особенно острое от неожиданности, но больше всего его поразило сознание красоты. Женщина, наклонившаяся у ручья в саду, где птицы поют на деревьях… он и не думал, что такое еще возможно. С болью, которая не была физической, смотрел он на нее. Не желание воспользоваться ее наготой, не страх за ее и свое замешательство удерживали его в неподвижности. Он не хотел, чтобы это кончалось. Пока он смотрел, прошлое оживало, новый мир превращался в дурной сон, в кошмар. Она наклонилась, набрала воды в руки и начала плескаться. Потом подняла голову, все еще наклонившись. Он знал, что она видит его. Все кончилось. Настоящее стало реальностью. То, что он видел, было сном.

— Мэтью, — сказала она. Голос ее, негромкий, легко преодолел расстояние между ними. — Я не знала…

Она замолчала. Он увидел, что вначале она улыбнулась, а только потом осознала свою наготу. Она удивилась, может, чуть смутилась, но не устыдилась. Она признавала свою уязвимость, но в то же время и безопасность также. Эйприл неторопливо подняла лежавшее рядом полотенце и набросила на себя. Она сказала: “Минутку”. Он кивнул и отвернулся.

Услышав ее шаги, он снова повернулся. Теперь на ней был тот же коричневый свитер, что и вчера.

Снова улыбнувшись, она сказала:

— Здравствуйте.

Он сказал:

— Простите за вторжение.

Эйприл покачала головой:

— Ничего. У меня обычно бывает добрых полчаса до того, как поднимутся остальные. Они любят поспать, даже Лоуренс.

Ее простота и легкость встретились с его ясностью и безмятежностью; они разделяли чувства друг друга и укреплялись этой взаимностью. Идиллия трансформировалась от фантазии в нечто более реальное, человеческое. Этот эпизод оба будут вспоминать, черпая в нем удовлетворение, по разным причинам. Они с улыбкой смотрели друг на друга, оба одновременно заговорили, оба остановились и рассмеялись.

Эйприл сказала:

— Надо приниматься за приготовление завтрака.

— А я умоюсь.

— У вас есть мыло и полотенце?

— Да. — Он показал свое полотенце. — Немного грязное. Она взяла его полотенце.

— И сырое. Возьмите мое. Оно посуше и почище. Я выстираю ваше, пока вы будете охотиться на вола.

— Спасибо.

Глаза их встретились, спокойно, без напряжения. Он снова ясно осознал безмятежность и бодрость. Он не жалел, когда она ушла. Мэтью пошел к ручью, перекинув полотенце через плечо. Полотенце мягко касалось его щеки.

После завтрака снова убрали вещи в подвал. Вскоре охотничий отряд был готов. Кроме Мэтью и Билли, в него вошли Лоуренс, Джордж и Чарли. Арчи оставался с женщинами.

Лоуренс сказал:

— Он легко расстраивается от громких звуков и запаха крови. Нас вполне достаточно.

Вначале Мэтью хотел, чтобы Билли тоже остался, но мальчик просил разрешения пойти с ним, и Мэтью уступил. В конце концов, ему уже почти одиннадцать, а это мир, в котором снова половая зрелость означает и общую зрелость. Сверхопека молодежи возможна лишь в сложном обществе.

Утро было яркое, солнце грело их, когда они проходили по открытым местам. Все чувствовали легкость и веселье. Что-то похожее на возбуждающую игру. Они пришли в лесистую местность, где луга были окружены полосками леса.

Лоуренс сказал:

— Вот его территория. Он бродит по этим полям, но далеко не уходит.

И тут же послышались звуки: кто-то с шумом пробирался по подлеску слева от них. У Мэтью оба ствола были заряжены. Он спустил предохранитель.

Когда тело вырвалось на открытое место, Мэтью поднял ружье. И опустил. Это была собака, очень большая, косматая и черная. Помесь Лабрадора, подумал Мэтью, но кто второй ее родитель, трудно сказать: она выше любого Лабрадора, виденного Мэтью. Собака резко остановилась и посмотрела на них. Было такое впечатление, что она припоминает, узнает. Лоуренс свистнул:

— Эй, сюда!

Собака продолжала стоять, хвост ее слабо шевельнулся. Потом повернулась и побежала по полю к лесу на противоположном краю.

Лоуренс сказал:

— Она принадлежала местному фермеру. Я часто видел ее на аллеях. — Он покачал головой, выглядя старым и несчастным, веселость его исчезла. — Похоже, она неплохо справляется.

Они двинулись дальше. Вол пасся на четвертом поле, в углу, где сохранилась металлическая изгородь. На лучшую позицию нельзя и надеяться, подумал Мэтью.

На дальнем краю поля он сказал остальным:

— Я пойду в центре. Джордж и Чарли слева от меня, вы, Лоуренс, и Билли — справа. Пойдем медленно, и я буду идти впереди ярдов на пять. Куда бы он ни побежал, я смогу выстрелить ему в бок, когда он пробежит мимо. Если я промахнусь или только раню его, уходите с его дороги, пусть убегает. Ты понял, Билли?

Они разошлись и двинулись по полю, по высокой траве — животному не грозил недостаток корма, — раскрашенной желтыми цветами лютика и розовато-лиловыми — клевера. Не вреден ли клевер для скота? Вол, казалось, находится в прекрасной форме. Один раз он поднял голову, посмотрел на приближающихся людей и снова опустил. Может, дело окажется легче, чем они думали. В центре поля росла петрушка. Мэтью вспомнил, что видел ее ребенком. Они называли ее “смерть матери”: принесешь в дом, и твоя мать умрет. Тогда тоже полноправно правило иррациональное, но потом наступал вечер, и можно было идти домой, где ждали ужин и теплая постель.

Мэтью был в десяти ярдах от вола, когда тот вторично поднял голову. Маленькие глазки смотрели с узкой мощной коричнево-белой морды. Голова дважды слегка кивнула, как бы подчеркивая какое-то утверждение в споре. Затем переднее правое копыто ударило о землю, и животное бросилось в атаку. Оно направилось не направо, не налево, а прямо на Мэтью.